Через два дня после ареста Ноны Джакси Шейла подъехала к дому миссис Уотсон. Выйдя из “Опель-Кадета”, который дал ей Киган, она поднялась
по ступенькам и вошла в подъезд. Шейла чувствовала себя великолепно: за час до этого Киган дал ей дозу наркотика. Теперь девушка хотела как
можно лучше выполнить задание своего повелителя.
Она позвонила, и миссис Уотсон открыла дверь.
- В чем дело? - спросила она с подозрением, кутаясь в неопрятную шаль.
- Я Шейла Мейсон, - сказала Латимер, повторяя слово в слово то, что приказал говорить Киган. - Я кузина Ноны Джакси. Как вы знаете, у нее
неприятности. Сюда она не вернется. Я приехала, чтобы уплатить за квартиру и забрать ее вещи.
- Маленькая воровка! - Праведный гнев звучал в голосе старухи. - Подумать только! Она заслуживает и большего наказания! Вы не получите ее
вещи до тех пор, пока не уплатите за квартиру... Она должна мне за месяц. Это сто долларов!
"Уплати ей столько, сколько она потребует, - велел Киган. - Она, конечно, непомерно повысит цену, но ты уплати!"
Шейла открыла сумочку и вынула деньги:
- Ключ, пожалуйста.
Миссис Уотсон осмотрела банкноты, потом кивнула. Блондинка с привлекательным личиком внушала доверие.
- Я и не знала, что у Ноны есть кузина. Она никогда не говорила о вас.
- Я из Техаса, - сказала Шейла, назубок помня заученный текст. - Она уедет со мной, когда ее выпустят.
Миссис Уотсон фыркнула:
- Да уж, сюда я ее больше не пущу. Забирайте вещи и освобождайте комнату.
Она закрыла дверь.
Шейла зашагала наверх. “Чет будет доволен, - думала она. - Все оказалось очень просто”.
Если он действительно будет доволен, то, возможно, оставит ее в покое на эту ночь и даст более сильную дозу. На душе было пусто и легко,
когда она отперла дверь квартиры Ноны и вошла внутрь.
Линдсей решил, что следующий этап операции он проведет лично. Ни Силк, ни Киган не смогли бы найти общий язык с доктором Алексом Кунтцем.
Лишь после третьей попытки дозвониться до Кунтца в трубке послышались долгожданные длинные гудки. Линия была свободна. Щелкнуло, и в трубке
послышался холодный, безразличный женский голос:
- Приемная доктора Кунтца.
- Я бы хотел встретиться с доктором Кунтцем, - сказал Линдсей. - Скажем, сегодня во второй половине дня или завтра утром.
- Извините... У доктора нет ни минуты свободного времени до конца следующей недели. Вас устроит в пятницу в три на будущей неделе?
Ожидая нечто подобное, Линдсей сказал:
- Нет. Пожалуйста, поймите меня правильно. Ввиду чрезвычайных обстоятельств я должен встретиться с доктором или сегодня во второй половине
дня, или же, самое позднее, завтра утром.
- Кто звонит? - все так же холодно осведомилась женщина.
- Джонатан Линдсей. Будьте добры передать доктору, что я звоню по поручению мистера Германа Радница. Я думаю, он знает, о ком идет речь.
Последовала небольшая пауза, затем женщина сказала:
- Подождите.
Линдсей взял карамельку из коробочки, лежащей на столе. Хотя он не пил и не курил, но очень любил сладкое.
Хотя он не пил и не курил, но очень любил сладкое. Ожидание затягивалось. Наконец
женщина сказала:
- Доктор Кунтц примет вас сегодня в шесть вечера.
Линдсей довольно улыбнулся:
- Благодарю... Я непременно буду в это время. Две минуты седьмого. Линдсей остановил “Кадиллак” у внушительного особняка, выходившего
окнами на причал для яхт Большого Майами, и, легко одолев семь мраморных ступенек, позвонил.
Дверь открыла медсестра: поблекшая, средних лет женщина. Испытующе глянув на посетителя, она вежливо улыбнулась и провела его в просторную,
обставленную дорогой мебелью приемную.
- Доктор Кунтц примет вас через несколько минут, - сказала она, и Линдсей узнал голос. Именно с ней он разговаривал по телефону.
Он кивнул и, усевшись в удобное кресло, принялся листать последний номер журнала “Лайф”. Через четыре минуты дверь открылась, и медсестра
сказала:
- Доктор Кунтц ждет вас.
Линдсей подошел к двери, обитой дубовыми панелями. Женщина мягко постучала, открыла дверь и отступила в сторону.
В кабинете за столом сидел невысокий полный человек в белом халате. Справа от стола стояла кушетка, вдоль стен выстроились шкафы с
разнообразными хирургическими инструментами.
- С вашей стороны очень любезно принять меня столь быстро.
На лице Линдсея заиграла улыбка. Он пододвинул кресло к столу доктора Кунтца и уселся.
У доктора был лысый череп, черные кустистые брови, небольшой крючковатый нос, тонкие губы - типичный представитель своей профессии. Пациент
сразу проникается доверием, увидев такое лицо.
Двое мужчин некоторое время изучали друг друга. Линдсей был спокоен - спешка была ни к чему. Для себя он решил, что первым должен
заговорить доктор Кунтц. Наконец доктор сказал:
- Вы пришли по поручению мистера Радница?
- Совершенно верно. Я на него работаю. - Линдсей скрестил длинные ноги, посмотрел на сверкающие носки туфель ручной работы, затем глянул в
глаза доктора Кунтца. - Возможно, вы помните его?
Кунтц взял золотую авторучку и принялся вертеть ее.
- Известное имя.
Линдсей засмеялся. У него был легкий заразительный смех, и обычно люди подхватывали его. Однако лицо Кунтца осталось бесстрастным.
Последовала долгая пауза, и Линдсей понял, что зря теряет время. Он решил взять быка за рога.
- У меня есть пациент для вас, доктор. Вам необходимо прекратить прием на три-четыре недели и заняться его лечением. Это очень важная
особа. Вам заплатят за это время десять тысяч долларов. К работе необходимо приступить через шесть дней... Вы должны приехать третьего.
Кунтц положил золотую авторучку. Кустистые брови взлетели вверх:
- Это совершенно невозможно. Буду рад лечить вашего пациента, но он должен прибыть в мою клинику. Я слишком занят, чтобы отлучиться на
столь длительный срок.
- Но у вас нет иной альтернативы, доктор, - улыбаясь, сказал Линдсей. - Вам не будет скучно, если я поведаю одну историю? В 1943 году в
Берлине жил талантливый нейрохирург. Он добровольно - заметьте, добровольно - отправился работать в концлагерь, так как там получил возможность
проводить эксперименты на заключенных-евреях.