— Целых два раза! И не прекращу целовать, так что валяйте открывайте стрельбу, с вашего позволения.
Рослый парень, который валялся в грязи, перевернулся на живот и застонал.
— Стрелять мы не собираемся, сынок, — сказал старик. — Пока еще. И заявлять претензии не торопимся. Она сговорена с Билли Басси, и он тут вскорости появится. Пару дней — и с тобой будет покончено. — Он снова вытер о плечо струйку слюны, тянувшуюся изо рта. — А если он не справится, мы подмогнем. Но вряд ли придется. Билли Басси разом пристрелит тебя.
— Ну а пока я погуляю, папа.
— Пока делай все, что хочешь, сынок. — Повернув голову, он глянул на Кэролайн: — Займись парнем, Кэрри. Покажи ему гостевую комнату, где он сможет привести себя в порядок.
— Я побуду на воздухе, — возразил я.
— Тебя сожрут комары, — предупредил он меня.
— Вот тогда я и устроюсь в гостевой комнате, — улыбнулся я в ответ.
Во время ужина мне отвели место на дальнем конце стола. Накануне я стянул комбинезон, и мои брюки и черная спортивная рубашка вполне соответствовали обстановке. За столом царило глубокое молчание, прерываемое лишь редкими фразами; я то и дело ловил на себе взгляды исподлобья, в которых сквозили откровенная подозрительность и неприязнь.
Кэролайн принесла поднос с едой, от которой шел экзотический аромат, что было довольно странно для этих мест. Поставив поднос на стол, она положила основательные порции старику и братьям.
Когда пришла моя очередь, все удивленно воззрились на меня. Я получил вырезку. Она явно украсила мою тарелку. Я посмотрел на нее, послал Кэролайн воздушный поцелуй и сказал:
— Спасибо, милая.
Старый Харт чуть не подавился.
— Говорят, что... — начал он.
Я кивнул.
— Что приговоренный к смерти имеет право и так далее...
— Это я и имел в виду.
Я швырнул ему в лицо несколько слов, которые явно не были пожеланием доброй ночи.
Рядом со стариком на отдаленном конце стола сидел Большой Джордж и, кривясь из-за болезненного синяка на скуле, старательно прожевывал свою порцию; он то и дело бросал на меня убийственные взгляды.
— Мистер Харт... — заговорил я.
— Да, сынок.
— Что за болванов вы тут вырастили?
— Все дело в окружающей среде, сынок, — незамедлительно ответил он. — Или, может, в том, что каждый растет, как ему нравится. Я лично всегда испытывал вкус к чтению и познанию. А вот ребятам этого не дано.
Он перехватил мой взгляд, брошенный в сторону кухни.
— Кое-что от меня перепало Кэрри, но и она такая же дикарка, как и остальные.
— Смахивает, что вам нравится хорошая стрельба?
— Не столько стрельба, сколько точное попадание.
— Но почему именно я?
Большому Джорджу надоело слушать.
— Вас, чужаков, всех надо убивать, — сказал он убежденно. — Чтобы вы тут не болтались. Лезете сюда, делаете дыры в горах, пугаете местных своими штуковинами и прибираете к рукам земли людей, так что не жалуйтесь, если вас прикончат.
Он хотел добавить что-то еще, но снова появилась Кэролайн и поставила перед отцом тарелку на подставку, чтобы он мог есть, низко наклоняясь к ней головой... на чем разговор и оборвался.
Его сыновья покончили с ужином и потянулись на крыльцо покурить. У троих из карманов торчали рукоятки кольтов.
Прежде чем взглянуть на меня, старик вытер рот о плечо.
— Перво-наперво я беспокоюсь о девочке, сынок, — предупредил он меня. — Так что не обижай мою дочку. Понял? Говорю на всякий случай. Билли Басси так и так убьет тебя. — Глаза его затянулись водянистой влагой, он повернул голову и гаркнул: — Кэрри!
Появившись, она бросила на меня беглый взгляд и выкатила кресло-каталку со стариком из комнаты. Встав из-за стола, я вышел на крыльцо и спустился с него. Все шестеро потянулись за мной.
Выхватив кольт, я резко развернулся и сказал:
— Валяйте — если хоть один успеет вытащить оружие. Вас тут шестеро, Кто-то один разделается со мной, но остальным придется увидеть, какого цвета у них кишки.
Никто не шевельнулся. Я дал им возможность полюбоваться, как ходит взведенный боек, аккуратно поставил на предохранитель и засунул револьвер за пояс так, чтобы рукоятка касалась пупка.
— Компания безмозглых свиней, — обругал я их. — И не пытайтесь подойти ко мне сзади. Хоть одного, да прикончу.
И чтобы придать своим словам вес, я повернулся к ним спиной и пошел прочь. Сделав несколько шагов, я броском развернулся и выстрелом сбил шляпу с головы Большого Джорджа; он схватился за рукоятку револьвера, но, вздрогнув, тут же принял исходное положение. Гримасы на лицах остальных заслуживали лишь плевка, которым я избавился от набившейся в рот пыли.
Я продолжил прогулку, и меня никто больше не беспокоил. Я спустился по дороге к магазинчикам. И хотя они следовали за мной по пятам, но держались в отдалении, стараясь не попадаться на глаза. Для приговоренного к смерти я чувствовал себя достаточно свободно, и меня интересовало лишь, как далеко я смогу уйти по дороге.
Миновав поворот, я улыбнулся. Остановился.
Все были на месте. Хотя вечер субботы еще не настал, когда они собирались все вместе.
Безукоризненно действующая система беспроволочного телеграфа. Не хуже, чем у китайцев, должен был признать я. Никто не знает, как он действует, но факт налицо.
Я двинулся по тротуару, позволив всей этой ораве разглядывать меня с головы до ног. Их тут не меньше шестидесяти, прикинул я. Скорее всего, высыпало все местное население. Все шестьдесят человек переженились между собой. Все шестьдесят — с ощеренными улыбками. Хотя кое-кто и не очень скалился.
В дальнем конце дороги показался фургон, на козлах которого сидели двое мужчин и мальчишка с ружьями в руках. Похоже, что тут далеко не уйдешь.
И быть бы большому шуму, не появись Кэролайн. Она подлетела на своей повозке, примотала к перилам поводья и спрыгнула с козел. Направившись прямо ко мне, она остановилась рядом, высокая, светловолосая, с плотно сжатыми губами — в отличие от праздношатающихся зевак с раззявленными ртами.
— Что ты собираешься делать? — спросила она.
— Ничего особенного, дорогая. — Я хотел взять ее за руку, но, едва коснувшись, отдернул свою. Здесь жить ей. А не мне.
— Они знают, как ты сюда попал, — сказал она. — Мальчишка Кэхиллов видел тебя. И им плевать на все твои штуки. Ты в трудном положении, парень.
— Если ты приблизишься ко мне, у тебя оно станет еще труднее.
— Мне-то местные ничего не сделают.
Я снова коснулся ее руки.
— Они-то нет, а вот я — да.
Снова что-то мелькнуло в ее глазах, и она затаила дыхание. Какая женщина, подумал я. Одна из редких... Она широко и чуть растерянно улыбнулась, глядя на меня, потом кончиком языка нервно облизала губы.
— Я возненавижу Билли Басси, если он убьет тебя, Митч.
Я усмехнулся и покачал головой:
— У него не получится.
Она улыбнулась в ответ и кивнула:
— Еще как получится.
На противоположной стороне улицы захихикал какой-то старик. Смех у него был визгливый, нервный и явно неуместный. Но не стоило нам торчать у всех на виду. Я взял ее за руку, и мы пошли дальше.
Враждебность на их лицах была просто комичной.
— Милая, — тихо спросил я, — с чего это они так озверели?
В глазах ее мелькнуло какое-то странное выражение.
— Они любят свою землю, Митч. Они живут тут испокон века и не хотят расставаться с ней.
— Да я и не собираюсь похищать их землю. Кто же на нее покушается?
Она лишь молча покачала головой. Мы продолжали прогуливаться.
Почта располагалась в угловой части магазинчика, на окне которого красовалась выцветшая вывеска «Галантерея».