За стойкой вдоль стены тянулся ряд ящиков, на каждом из которых было что-то неразборчиво написано фломастером. Только в двух лежали письма: в остальных валялись какие-то скомканные бумаги и мотки пряжи. В одном, в левом нижнем углу, лежал револьвер.
— Как поживаешь, сынок?
Повернувшись, я кивнул старику, который появился из задней двери помещения. Улыбнувшись, я ткнул пальцем в оружие.
— Чья это корреспонденция?
— Считай, что ты скоро узнаешь, сынок. — Он приподнял деревянную загородку на петлях и очутился в помещении.
— Никак она принадлежит тому типу с двумя "Б".
— Не стоит смеяться над Билли Басси, сынок.
— Ничего не могу с собой поделать. Он сильно смахивает на героя «Острова сокровищ».
— Скоро он зайдет за своим оружием. Вот тогда-то ты про него и услышишь.
— Если он будет держать уши широко открытыми, он услышит еще больше.
— Билли довелось воевать, сынок. Он и тут убил кое-кого. — Старик пристально вглядывался в меня. — Ты кого-нибудь убивал, сынок?
— Почему вы спрашиваете?
— Да вот что-то такое пришло в голову.
Я кивнул, но уже не улыбался.
— Убивал. Но мне это никогда не нравилось. Кто-то просто вынуждал. Чаще всего он и погибал. Вынудят — снова сделаю. Но мне не хотелось бы. Меня от этого мутит... и знаете почему?
— Не стоит так заводиться, сынок. Ты прямо орешь.
Я набрал в грудь воздуха и перевел дыхание.
— Потому что мне нравится убивать, папаша. Я стал спецом в этом деле, хотя и ненавижу его. Когда приходится убивать, я превращаюсь в смертельно опасную змею, наносящую удар стремительно и бесшумно, после чего я исчезаю и лишь много времени спустя начинаю испытывать ненависть к самому себе. — Вцепившись в стойку побелевшими пальцами, я перегнулся через нее и пригрозил: — И если кто-то заставит меня опять заниматься такими делами, я разорву его на куски.
— Не заводись, сынок.
Взглянув на него, я выпрямился.
— Верно, папаша, верно.
— Так что тебе надо?
— Есть в этом месте телефон?
— Не имеется. Можешь не искать.
— Как вы выбираетесь отсюда?
Он растерянно побарабанил пальцами по конторке и пожал плечами.
— В общем-то есть дорога, но...
— Папаша, — сказал я.
— Что, сынок?
— Приходит почта. Потом ее отправляют. Каким образом?
— Чиггер Болиди отвозит ее на муле. Вот уже десять лет. На муле...
— Папаша, почтовые отправления не могут поступать раз в неделю. Это правительственная контора.
— ...перебирается через горы. Да и не важно — как, почты все равно мало. Присылают какие-то бумажки от правительства, хотя случается и настоящее письмо. Правительство дороги не волнуют, потому что окромя перевала другого пути нет. Все уже привыкли. Поди, сам знаешь, какое правительство...
— Точно, — подтвердил я. — Знаю. — Выпрямившись, я предпринял еще одну попытку. — А если кто-то решит уехать отсюда?..
— Куда, сынок? Да и кто захочет?
Он начал меня раздражать.
— Любой, у кого есть голова на плечах.
— Если ты знаешь, что делается в том мире, зачем туда возвращаться? Говорят, там нет ничего хорошего, одни неприятности и налоги.
— Плюс центральное отопление, такси, отели... — Остановившись, я посмотрел на него и широко улыбнулся. — Папаша, тебе удалось сделать из меня сущего идиота. Настоящий Гроучо Маркс, вот ты кто такой. Я уж чуть было не начал тебя переубеждать. Я буду откровенен. Вот смотри... на этой улочке есть пара лавчонок. Я видел там отличные новенькие ружья, современные инструменты, посуду в красивых коробках с городскими наклейками... словом, черт побери, товары, которые я могу купить в любом другом месте. Все это как-то попало сюда, папаша. И не на вьючном муле. Скорее всего, на грузовике. В худшем случае, на повозке. Но было сюда доставлено. Как? Разыграем маленькую головоломку.
Как сюда попадает товар и как его отсюда вывозят?
— Зачем тебе это надо, сынок?
— Потому что я хочу выбраться отсюда.
— Почему?
Я потер щеку.
— Потому что я обязан доставить сведения об аварии в Управление гражданской авиации. И получить страховку. Я должен кое-кому сообщить, что остался в живых, — до того, как они начнут выплачивать страховки выжившим. Потому что небо потемнеет от...
На сей раз я успел заткнуться, пошевелив мозгами. После чего настойчиво повторил вопрос:
— Так как сюда попадает все добро, папаша?
— Как ты и говорил, сынок.
— То есть?
— На повозке. Все привозит Билли Басси. У него есть своя дорога Но пройти по ней может только Билли Басси.
— И он же собирается пристрелить меня.
Он согласно кивнул:
— Так что не имеет смысла выбираться отсюда.
— Новости тут быстро расходятся, папаша.
Он еще раз кивнул.
— Значит, Билли Басси до меня доберется?
— Считай, что ты уже мертв, сынок. Но Билли не любит торопиться. Не связывайся с ним лучше, вот что я тебе скажу.
— Жду не дождусь встречи с ним.
— Тебе повезло, сынок. Завтра он появится. Он уже в курсе происшествий.
— И что же он сделает?
Старик опечалился.
— Возьмет оружие. Сначала изуродует тебя, а потом прикончит.
— Значит, вот что меня ждет?
— Это и ждет.
Я посмотрел на вывеску над его головой: «Почтовая служба США». Под ней от руки было написано мелкими буквами: «Оливер Купер. Почтмейстер».
— И нет никаких законов... защитить меня?
— Шериф сидит в Поули. Помощник шерифа, случается, заглядывает к нам. Если возникает нужда, но только тогда.
Я невольно снова усмехнулся.
— А разве сейчас нет нужды?
— Ясное дело, — кивнул старик, — но он не успеет. — Морщины на его лице углубились, и он с жалостью посмотрел на меня. — Понимаешь, — добавил он, — помощник шерифа жутко боится Билли. Билли пришил его последнего босса.
— Вон оно что, — нахмурившись, сказал я. — Почему же никто ничего не предпринял? Ведь нельзя же так просто убивать людей.
— Да Билли вовсе не стрелял в него. Оба устроили дружескую потасовку, стали бороться на глазах у Кэролайн Харт, и Билли как-то сломал ему шею.
— Я уже говорил тебе, что действую как змея. Совершенно хладнокровно. Так что меня Билли не убьет.
— Ну так не Билли.
Я изумленно уставился на него:
— За вашими словами что-то кроется.
Старик потыкал большим пальцем в сторону улицы.
— Да любой с превеликой радостью сделает это, сынок.
— Почему? Да что тут у вас, черт возьми, происходит?
Пожав плечами, старик вышел из-за конторки:
— Все из-за таких, как ты. Откуда ты взялся?
Я схватил его за руку и стиснул ее так, что он дернулся.
— Я вывалился с парашютом из С-47 на пяти тысячах футов. Нас бы в эти края ни за что не занесло, если бы не погодный фронт. — Я отпустил его руку и помолчал немного, пока он растирал ее. — Я мог бы приземлиться и по ту сторону хребта, и по эту, но надо же было мне так вляпаться!
— Ты отлично знал, что делаешь, сынок.
— Что?
— Попасть сюда можно только так.
— Я хочу выбраться отсюда.
— Тебе придется просить Билли Басси. Это его дорога.
Я с трудом набрал в грудь воздуха.
— Конечно, папаша, конечно. Будь здоров.
Она ждала меня снаружи, стоя спиной к солнцу и не подозревая, как солнечный свет играет в ее волосах. Лучи солнца четко обрисовывали ее силуэт, и, когда порывы ветерка натягивали платье, становилось видно, какое у нее гибкое и упругое тело — само совершенство! У нее были округлые бедра и сильные молодые мышцы, натренированные нелегкой жизнью в горах.
Когда я взял ее за руку, она оцепенела и бросила взгляд на группу зевак на улице.
— Испугалась?
— Нет. Билли все равно убьет тебя, а потом мне от него достанется. И крепко.
— Тогда им займутся твои крутые братцы, — успокоил я ее.
— Они боятся его. Они не хотят, чтобы ты тут был.