Я слышал, как тяжело, с хрипом, дышит Галли.
– Парни, вы с ума посходили, – произнес он. – Выходит, я должен взвалить все на Веттера? Да вы явно рехнулись! Я знаю его по прошлым делам. Черт возьми, кто, по-вашему, положил конец сделке во Фриско? А кто накрыл Моргана в Эль-Пасо, когда у него было при себе полмиллиона наличными и столько же в порошке? Кто отправил его на корм рыбам и спокойно уехал из города? Кто это был, черт возьми?
Джонни злобно хмыкнул. Галли достал его. Его слова были – как нож, который тебе не только воткнули в кишки, но еще и повернули.
– Хотел бы я встретиться с ним. Похоже, он был приятелем Джека Кули. Ты хорошо помнишь Джека Кули, не так ли, Галли? Ведь и ты на этом погорел. Кули отвалил и с твоей долей. Может, Веттер знает про эту историю?
– Заткнись.
– Пока не собираюсь. Надо обговорить дела.
У Галли перехватило дыхание.
– Да провались они пропадом, эти твои дела! Я не хочу связываться с Веттером.
– Боишься?
– Да, черт возьми! Как и ты. Как и все остальные.
– О'кей, – сказал Джонни. – Для одного-другого он, может, и представляет опасность. В большом городе он, может, и успел бы обстряпать свои делишки и отвалить. Но – не в таком местечке, как тут, где полно парней, чтобы его найти и прикончить.
– А скольких он успеет прикончить? Он – далеко не размазня. Да кому вы пускаете пыль в глаза?
– Ерунда! Что за беда, если он кого-то и прикончит? Лишь бы не из твоей команды. Думаешь, Фил Кербой не задергается, если узнает, что товар увел Веттер? Ты тут нам втолковывал, что Фил лезет наверх. Растет прямо на глазах. Он уже видит себя крупной шишкой в этих местах, а если Веттер будет мешать ему, он из кожи вон полезет, чтобы достать его. Считай, что одним выстрелом уложим двух зайцев. Веттера и Кербоя. Если даже Кербой доберется до него, товара-то ему все равно не получить. И опять-таки он останется в дерьме.
– Что я с этого буду иметь? – спросил Галли.
– К чему я и веду. Свое ты получишь. Сверх оговоренного еще процентов десять. Идет?
Галли не мог справиться с одолевавшей его алчностью. Он стал ходить взад-вперед по комнате, и по звукам шагов я понял, что он рядом с окном.
– Заливаешь! – вдруг брякнул он. – Где капуста?
– Заметано! – бросил Ренцо.
– Вы знаете, сколько Кербой уплатил за зелье?
– Говорят, два миллиона.
– За такие деньги придется разобраться и с командой на судне.
– Не так сложно, – засмеялся Ренцо, но весельем тут и не пахло. – Если начнут болтать, то или Кербой прикончит их, или Веттер доберется. Так что будут молчать как миленькие.
– А сколько мне причитается? – спросил Галли.
– Если договоримся, сто тысяч плюс процент сверху. Как думаешь, стоит игра свеч?
– Играю, – решил Галли.
Несколько секунд все молчали, потом снова послышался голос Галли:
– Я сообщу на судно, пусть швартуются у дальнего причала. Там они разгрузятся. Товар в банках из-под пива. Объем у него небольшой, так что не проглядите. Скорее всего, они его засунут под одну из скамеек.
– Кто получает деньги?
– Доберитесь до последнего причала на пирсе. Там пришвартована яхта. Красная с белой полосой по корпусу. Поднимите крышку люка. Деньги в трюме.
– Выходит, эту ситуацию можно использовать?..
– Да. Команда на борту постарается долго не торчать в гавани. И они будут очень осторожны, так что не теряйте времени, чтобы прихватить и деньги и товар. У шкипера на борту есть полный рундук пистолетов с глушителями, которые он раздаст команде.
– Меня они не переиграют.
– Мое дело предупредить.
– А что ты объяснишь Филу? – спросил Ренцо.
– Ты что, смеешься? Ничего я не буду объяснять. Я потерял связь с судном. Потом поползут слухи, что в деле замешан Веттер. Говорить мне ничего не придется. – Он помолчал несколько секунд; дышал он тяжело и с присвистом. – Но предупреждаю – не трогайте меня. Может, по-вашему, и Кербой, и даже Веттер – сосунки. Но – не я. От меня держитесь подальше! О себе я уже позаботился. Случись что со мной, и копы получат письмо с именами. На другой день. Так что учтите это.
Ренцо, должно быть, хотел что-то сказать. Чуть помолчал и вдруг просипел:
– Притащи гонорар человеку.
– Ясно, босс, – откликнулся кто-то невидимый и вышел из комнаты. Я услышал щелканье замка и скрип двери.
– Неплохо работается, – сказал Ренцо. Он нервно постучал по стойке рюмкой. – Хотел бы я знать, что этот подонок сделает с оставшейся порцией...
– Продавать-то ее он уж точно не будет, – высказал предположение Джонни.
– А вы не думаете, босс, что, может, Веттер и Кули работали на пару?
– Я думаю, что Кули, скорее всего, много с кем занимался делами. Ну, хотя бы с той отвратной блондинкой. Когда я доберусь до нее, она у меня расколется. Черт побери, где были мои глаза!
– Я пытался втолковать вам, босс...
– Заткнись! – оборвал его Ренцо. – Выясни, что она знает.
Дальше слушать я не стал. Нырнув в темноту, я добрался до тропинки. Появился красноватый диск луны, и небо стало светлеть; ночь как-то странно преобразилась, и длинные пальцы теней дотянулись до кустов. Деревья превратились в огромные существа, которые, простирая когтистые лапы ветвей, шевелились под порывами ветерка, словно намереваясь кого-то схватить. Я дошел до того места, где оставил Хелен, нащупал пару камешков и бросил их в сторону кустов. Я услышал ее дыхание.
Она бесшумно вышла мне навстречу.
– Джой? – тихо спросила она.
– Да. Давай выбираться отсюда.
– Что случилось?
– Потом. Я двинусь к машине проверить, все ли чисто. Если будет тихо, следуй за мной. Поняла?
– Да... – Она замялась, но я не мог осуждать ее.
Перебравшись с гравийной дорожки на песок и стараясь держаться в тени, я достиг полянки, постоял немного, пока не убедился, что вокруг спокойно, после чего подобрался к машине.
Мне пришлось потрясти задремавшего водителя, и он тупо уставился на меня.
– Пока не выберешься на шоссе, огней не зажигай, а потом включи только подфарники. При лунном свете все видно.
– Эй... я не хочу никаких неприятностей.
– Ты их заработаешь, если не будешь делать, что тебе сказано.
– Да чего там... ладно.
– Через минуту появится женщина. Как только увидишь ее, снимайся с места – но без шума.
Долго ждать мне не пришлось. Я услышал скрип гравия под ее ногами; шла она быстро, но не суетилась. Затем донесся другой звук, от которого я оцепенел: тихий протяжный свист, которым развалившиеся на бортике бассейна парни обычно восхищенно провожают проходящую мимо блондинку. Я прыгнул в машину и, оставив дверцу открытой, сказал шоферу:
– Давай, приятель!
Едва только двигатель заработал, Хелен кинулась бегом. Я на ходу втащил ее в салон и заставил пригнуться.
– Кто-то там... – начала она.
– Слышал.
– Я не разобрала, кто там был.
– Может, проскочим. Тут полно машин.
Хелен крепко держала меня за руку, вцепившись ногтями в ладонь. Она сидела вполоборота, платье задралось, обнажив блестящий нейлон на коленках, а грудью она прижималась к моему плечу. Она застыла в этой позе, пока мы не выбрались на шоссе, затем стала понемногу расслабляться и наконец откинулась на спинку сиденья. Я приложил палец к губам и показал на водителя. Кивнув, Хелен улыбнулась и снова сжала мою руку. Но на этот раз уже по-другому. Она улыбалась.
Мы добрались до города, и я расплатился с шофером. Он получил куда больше, чем по счетчику. Достаточно, чтобы долго держать язык за зубами. Впрочем, он и сам понимал, что, если он откроет рот, у него будут неприятности. Когда он исчез из виду, мы взяли другое такси, и я велел водителю отвезти нас в какую-нибудь маленькую гостиницу неподалеку. Как и следовало ожидать, он ухмыльнулся при виде моей светловолосой спутницы, пробормотал название и повернул за угол.
В том месте, куда он нас доставил, не задавали лишних вопросов и не интересовались, что вы там пишете в регистрационной книге. Я указал: «Мистер и миссис Валишевич», заплатил за неделю вперед, но когда портье прочитал запись, он бросил на меня подозрительный взгляд, потому что нацарапанная фамилия явно показалась ему слишком замысловатой, чтобы быть подлинной. Вероятно, он решил, что клиентура стала меняться. Очутившись в номере, я обратился к Хелен:
– Ты останешься тут на несколько дней.
– Ты ничего не хочешь мне рассказать, Джой?
– Стоит ли?
– Ты странный, Джой. Очень странный мальчик.
– Перестань называть меня мальчиком.
Ее лицо озарилось нежностью, и она тепло улыбнулась. Она стояла расставив ноги и упираясь руками в бедра, словно готовясь выйти на сцену, и при взгляде на нее меня обожгло огнем. Она молчала, лишь время от времени с трудом переводя дыхание. Улыбаясь, она пристально смотрела на меня, понимая, что со мной происходит.
– Да, ты уже далеко не мальчик, – заговорила Хелен. Она протянула руки ко мне, и я обнял ее. – При первой встрече ты был мальчиком. Весь в крови, с грязным лицом. Я была тогда готова убить Ренцо. Никто не имеет права так издеваться над другим человеком, особенно над мальчиком. Но когда появился Джонни, ты стал совершенно другим. Не могу забыть, как ты с ним разделался.
– Он мог обидеть тебя.
– Ты повзрослел на глазах. Или возмужал? Я думаю, и то и другое. Ты стал уже взрослым мужчиной, Джой. Прошлой ночью... со мной. Ты мужал и взрослел у меня на глазах, и я надеюсь, что ничем не причинила тебе боль. Никогда и ни к кому я не испытывала такой нежности. Наверное, поэтому я и ушла из дома. Чтобы не причинять страданий. С кем бы я ни сближалась, они страдали. И я тоже.
– Ты лучше всех на свете, Хелен. Просто у тебя не было возможности это доказать. Вот и все.
– Джой... ты – единственный, кто так отнесся ко мне... и ничего не просил взамен...
– Хелен...
– Нет, ничего не говори. Взгляни на меня. Ты видишь, что я собой представляю? И лицом и душой. Я все про себя знаю. Мне нечем особенно гордиться. Я – из тех, кто вызывает у мужчин желание, но кого никогда не знакомят с семьей. Я прекрасный и совершенный кусок грязи, Джой... – У нее увлажнились глаза. Я хотел вытереть ей слезы, но она остановила мою руку на полпути. – Ты понимаешь, что я хочу сказать? Ты молод, у тебя все впереди... держись от меня подальше. А то вываляешься в грязи, и тебя будут ждать одни страдания...
Она тщетно пыталась справиться с рыданиями, которые, словно комок, застряли у нее в горле и вдруг вырвались, и она безудержно зарыдала. Когда она перестала цепляться за мои руки, я обнял ее и крепко прижал к себе.
– Хелен, – утешая, приговаривал я, – Хелен...
Подняв на меня мокрые от слез глаза, Хелен слабо улыбнулась.
– Должно быть, мы странная пара, – промолвила она. – Беги от меня, Джой. Брось меня...
Я помедлил с ответом, и она в упор посмотрела на меня. Я видел, как лоб ее пошел морщинками, и на лице появилось странное выражение удивления и растерянности. Влажные розовые губы шевельнулись, как будто она хотела задать какой-то вопрос, но забыла его. Я не мешал ей рассматривать меня и, когда она изумленно покачала головой, сказал:
– Хелен... я всегда буду рядом с тобой. Никакая грязь ко мне не пристанет. Может, потому, что я не такой уж хороший, как ты думаешь.
– Джой...
– Раньше такого со мной никогда не было. Но когда случилось, я встретил самую лучшую женщину в мире. – Я пропустил сквозь пальцы пряди ее волос. Как приятно было смотреть на нее. Не мерить ее взглядом, а смотреть ей прямо в глаза. – У меня нет семьи, с которой я мог бы тебя познакомить, но, будь она, я бы обязательно это сделал. И не беспокойся, моя золотая головка, что ты можешь причинить мне боль.
Ее глаза расширились, словно она хотела что-то сказать. Она не верила своим ушам.
– Я люблю тебя, Хелен. Не как мальчик, который готов влюбиться в первую попавшуюся. По-другому. У меня странное чувство к тебе, и я не хочу, чтобы оно покидало меня.
– Джой...
– Моя любовь принадлежит тебе. Тебе и решать. Посмотри на меня, девочка. И скажи.
Ее милые огромные глаза затуманились, а губы медленно раскрылись в улыбке, теплой и лучистой, которая сказала мне куда больше, чем любые слова.
– Неужели это пришло к нам? Может, с кем-то так и бывало, но это пришло к нам, да? Джой... Мне кажется, что... Я не могу найти слов. Это что-то...
– Говори, не бойся.
– Я люблю тебя, Джой. Может, это и лучше, что я влюбилась в мальчишку. Тебе... сколько, ты сказал, – двадцать? Двадцать один? Прошу тебя, молю, не дай мне ошибиться! Пожалуйста... – Всхлипнув, она прижалась ко мне и застыла. Мои руки гладили ее шею и плечи, потом я осторожно отстранил ее и улыбнулся.
– К восьмидесяти годам ты забудешь про разницу, – пошутил я. Я хотел добавить что-то еще, но ее жаркие губы не дали мне вымолвить ни слова, а когда поцелуй закончился, не осталось ничего достойного обсуждения.
Я с трудом оторвался от нее.
– А теперь слушай меня внимательно. У нас не так много времени. Ты останешься здесь. Не выходи ни в коем случае, а если тебе что-то нужно, пошли кого-нибудь. Когда я вернусь, то постучусь один раз. Всего раз. Держи дверь на замке и никому не показывайся на глаза. Поняла?
– Да, но...
– Насчет меня не беспокойся. Я скоро вернусь. Смотри не забудь, что постучать могу только я. – Я улыбнулся ей. – Больше я с тобой не расстанусь, светлячок. И мы всегда будем вместе.
– Хорошо, Джой.
Я приподнял ее подбородок, сжал лицо в ладонях и поцеловал. Хелен как-то странно взглянула на меня, и было видно, что она опять старается что-то вспомнить.
Улыбнувшись, я подмигнул ей и вышел прежде, чем она успела остановить меня. Я улыбнулся даже портье внизу, но он лишь мрачно посмотрел на меня. Скорее всего, он решил, что любой, кто оставляет такую блондинку в одиночестве, псих или женат, а ему не нравились ни те, ни другие.
Однако меня переполняло счастья. Вы знаете, как это бывает? Когда хочется расколотить что-то, смеяться или дурачиться у всех на глазах. Так я себя и чувствовал, пока в памяти не всплыли другие вещи и я не вспомнил, чем мне предстоит заниматься.
Я нашел какую-то пивнушку и наменял мелочи. Потратив три монетки, я наконец дозвонился до абонента:
– Мистер Кербой?
– Совершенно верно. Кто говорит?
– Джой Бойл.
Кербой попросил кого-то помолчать.
– Так что тебе надо, парень?
Едва услышав его голос, я понял, в каком он напряжении.
– Если вы считаете, что ваши люди засекли меня, ошибаетесь, – сказал я ему.
– Да?
– И порошок я не брал. Меня интересовало совсем другое. А за порошок взялся кто-то другой, у которого мозги хорошо варят.
– Сомнительно, чтобы ты в этом разбирался, парень.
– В таком случае проститесь со своим товаром, друг мой.
– Что? – переспросил он еле слышным шепотом.
– Ренцо вас сделал. Он договорился с Галли. И ваш товар достался ему.
– Кончай трепаться, парень. Что тебе известно?
– Я знаю, что судно подойдет к причалу и весь груз достанется Ренцо. Как говорится, держи карман шире, братец.
– Джой! – пригрозил он. – Знаешь, что тебя ждет, если ты меня обманываешь?
– Знаю.
– Как ты разузнал?
– Скажем, что я присутствовал при разговоре Ренцо с Галли.
– О'кей. Я этим займусь. И моли Бога, чтобы ты оказался прав. Погоди минуту. – Он, видимо, отвернулся от аппарата, и я услышал его приглушенный голос, когда он давал кому-то указания. Потом Кербой снова взял трубку: – Еще одно. Что слышно о Веттере?
– Пока ничего, мистер Кербой. Пока ничего.
– Ты возьмешь с собой моих парней. Я не люблю, когда кто-то вмешивается в мои планы. Где ты находишься?
– У «Патти». В баре.
– Знаю его. Жди минут десять. Я сейчас пришлю пару парней. Тот платок еще при тебе?
– Лежит в кармане.
– Хорошо. Смотри в оба.
Он бросил трубку. Я сверил свои часы с настенными, вернулся к бару, взял апельсиновый сок и по истечении десяти минут вышел на улицу. Я миновал уже полквартала, когда услышал, как хлопнула дверца машины и послышались шаги на противоположной стороне улицы.
Итак, начинается. Большое и шумное шоу. Первоклассное. И я хотел присутствовать на нем. В конце квартала была стоянка такси. Водитель кивнул, когда я дал ему адрес, глянул на купюру, которую я держал в руке, и стремительно снялся с места. Позади я увидел фары машины, мчавшейся за нами в ночи.