Ванюшка даже кулаком ударил себя по груди.
- Семен Алексеевич! Чувствую, понимаю! Если бы не понимал, то и надно
бы не полез. Ради чего я полез? Ради этой самой морской капусты полез.Но
только, Семен Алексеевич, не привык я еще.ВотМарфаЗахаровнанедавно
угощала нас щами. Натуральными. Ах, невозможно забыть,СеменАлексеевич!
Красота! - И вдруг, хлопнув Конобеевапоспине,Ванюшкавоскликнул:-
Макар Иваныч,помнишь?Нет,какхочешь,аМарфуЗахаровнумысюда
доставим. Если под водой у нас щами запахнет, совсем другойокеанбудет.
Красота! Только как, Макар Иваныч? На какой бы крючок, накакуюприманку
нам эту рыбку поймать - Марфу Захаровну то есть?
Конобеев вздохнул и даже ложку отложил в сторону.
- Не сделаноещетакогокрючка,накоторыйможнобылобытаких
самостоятельных старух ловить, - отвечал он. - Грехабоитсяпоглупости
бабской.
Староверка она у меня.
- А ты тоже старовер? - спросил Ванюшка.
- Был, да весь вышел, однако! - ответил Конобеев. - Темность.
Макар Иванович о чем-то глубоко задумался,потом,неокончивобеда,
поднялся из-за стола и вышел.
- Скучает! - тихо сказал Ванюшка, кивнуввследКонобееву.-Эхты,
крученье-мученье с этим полом, с длинным подолом.
А Конобеев прошел всвоюкомнату,хмурый,озабоченный.Егогустые
брови, усыибородатопорщилисьибеспрерывношевелились.Оннадел
водолазный костюм. Старику хотелось на берег, но на глаза МарфеЗахаровне
он не решался показываться. И он отправился далеко на юг, на разведки. Эти
разведки Конобеев очень любил. Потом он докладывал обо всемвиденномпод
водой Волкову: где какая почва, где растут водоросли, где онинерастут,
но расти могут.
Конобеев пробродил целый день, вернулся поздно ночью, улегся на полу-
он не любил спать на кровати - и началтакворочатьсяивздыхать,что
разбудил Гузика.
- Чего вы ворочаетесь, Макар Иванович? - спросил его Микола.
- К непогоде. Тайфун будет, - отвечал Конобеев. - Всегда чую!
Но не одно приближение тайфуназаставилоеговорочатьсяивздыхать
по-слоновьи. Ему было жалко старуху, Марфу Захаровну, которая вэтуночь
ворочается одна в китайской фанзе поделью.Ельшумит,дверьскрипит,
собака воет, а она одна...
Жалко старуху, но и бросить воду он не может. Нет, никак не может! Да и
как бросить налаженное дело, шутка ли?
Макар Иванович начал вспоминать свою жизнь вплоть до того момента,как
он встретился с Волковым.
4. ПОДВОДНЫЙ СОВХОЗ
Конобеев родился и вырос в Приморье. Отец егобылзверолов.ИМакар
Иванович еще десятилетним мальчишкой уже ходил с отцом на медведя. Сколько
он их потом уложил на своем веку, выходя на зверя "один на один"! Но нев
пример отцу, который был настоящим "лесным человеком", у МакараИвановича
была общественная жилка. Еще в староевремя,дореволюции,онпытался
организовать артель охотников и рыболовов.
Но из этогоничегоневышло.
Конобеев доверчиво роздал членам артели деньги, которыескопил,продавая
пушнину; его обманули, ушли с деньгами и не вернулись.
После революции Макар Иванович перекочевал ксамомуберегуокеанаи
занялсярыбнойловлей,-сначалаодин,потомнебольшойартельюот
Дальсельсоюза. Но от времени до времени в немпросыпалсяохотник,ион
бросал невод и острогу, чтобы взяться за ружье и рогатину. Вовремяэтих
охотничьихзапоевКонобеевивстретилсясагрономомВолковым,тоже
завзятым охотником. Они скоро подружились, как два истых профессионала.
ВолковнетакдавнопоселилсявПриморье.Раньшеонработалв
Белоруссии по колхозному строительству. Но у него была беспокойная натура.
Наскучив работой землемера, он пристроилсякоднойнаучнойэкспедиции,
которая отправлялась на Дальний Восток. Красота и своеобразиеэтогокрая
так пленили Волкова, что он остался там жить.
У него было настоящее чутьеохотникаиметкийглаз.ЕслиКонобеев
"стоил" четырех десятков медведей, то у Волкова былидругиезаслуги:он
собственноручно убил двух тигров, - не плохой стаждляновичка.Правда,
одноготиграемупришлосьубить,случайнонаткнувшисьнанегои
обороняясь. Лишь исключительное хладнокровиеинаходчивостьспаслиему
жизнь. Тигр был убит, но уже издыхающий успел царапнуть щеку Волкову одним
коготком, оставив отметину на всю жизнь.
Сидя у костра, Конобеев и Волков рассказывалидругдругубесконечные
истории из охотничьей жизни.
Однажды утром они вышли на берег моря. Стоял конец октября. Погода была
на редкость тихая. На океане отлив обнажил отмелиснаметанныминаних
кучами морскихводорослей.Недалекоотберегадваяпонцазанимались
странным занятием. Одинизнихсиделвтупоносойлодке,нагруженной
связанными в пучок бамбуковыми ветвями. Второй японец, поставив голую ногу
на край лодки, другой ногой,налегаявсейтяжестьютела,наступална
конический заступ, имевший две рукоятки, как в детских ходулях. Поднимая и
опуская заступ, он двигался вдоль борта лодки; следуя за ним, еготоварищ
брал пучки бамбуковых веток и втыкал их в дно.
Волкову впервые приходилось видеть такое зрелище.
- Что они делают? - спросил он Конобеева. Старик усмехнулся.
- Капусту садят!
- Нет, в самом деле?
- Однако в самом деле капусту садят,-ответилКонобеев.-Морскую
капусту.
- Но ведь это не капуста, а ветки бамбука.
- Ну да, ветки бамбука. Вишь ты, какаяштука:когдаморскаякапуста
выпустит семя...
- Споры?
- Никаких споров. Обыкновенное семя. Семя это летит по воде,какпыль
по воздуху. А вот эти самые кусты задерживают семя. И на этом месте начнет
капуста расти. Место тут неглубокое, удобное для того, чтобы капусту потом
палками с крючкамисрывать.Вотониисадятветки.Огород,значит,
разводят, вроде как подводные земледельцы.