Он еще раз шмыгнул носом и крикнул ответ в глазок. Глазок закрылся. Дверь чуть приоткрылась, просунулась рука в черной перчатке и забрала карточку.
Телефонистка медовым голосом ответила: «Иди, дорогой, и потрахай сам себя».
* * *
– Вы опять это сделали, – сказал МакКри, – вы повесили трубку.
– В этом может быть свой резон, – сказала Сэм. – Правда, эти люди могут быть неуравновешены. Не может ли подобное обращение вызвать у них такое раздражение, что они что‑то сделают с Саймоном Кормэком?
– Возможно, – ответил Куинн. – Но я надеюсь, что я прав, и я думаю, что я прав. Они не похожи на политических террористов. Молю Бога, чтобы это был просто профессиональный убийца.
Они были шокированы.
– А что хорошего в профессиональном убийце? – спросила Сэм.
– Ничего хорошего нет, – признал Куинн, почувствовавший странное облегчение. – Но профессионал работает ради денег, а сейчас их у него нет.
Глава 7
Похититель не позвонил до шести вечера. В это время Сэм Сомервиль и Данкен МакКри смотрели, не отрываясь, на «горячий» телефон, моля Бога, чтобы этот человек, кто бы он ни был, позвонил и не порывал бы контакт.
Кажется, только Куинн сохранил способность расслабиться. Он лежал в полный рост на софе в гостиной, сняв ботинки, и читал книгу.
– «Анабасис» Ксенофонта, [3]– Сэм тихо сообщила об этом из своей спальни. – Он привез ее из Испании.
– Никогда не слыхал о такой книге, – проворчал Браун в подвале посольства.
– Это о военной тактике, – объяснил ему Сеймур, желая помочь, – написал ее греческий полководец.
Браун хмыкнул. Он знал, что Греция – член НАТО, и это было, пожалуй, все.
У британской полиции дел было гораздо больше. Тихие и неприметные работники Скотланд‑Ярда посетили две телефонные будки – одну в Хитчине, небольшом красивом провинциальном городке в северной части Хартфордшира, а другую в большом Милтон‑Кейнсе – и исследовали их на отпечатки пальцев. Их там было множество, и хотя они не знали этого, отпечатков пальцев похитителя не было, так как на руках у него были хирургические перчатки телесного цвета.
В районе будок полицейские ненавязчиво опрашивали людей – не видел ли кто, как кто‑то пользовался телефоном в определенное время, когда звонил похититель, во всяком случае, в те секунды.
В районе будок полицейские ненавязчиво опрашивали людей – не видел ли кто, как кто‑то пользовался телефоном в определенное время, когда звонил похититель, во всяком случае, в те секунды. Обе будки стояли в группах по три или четыре, и во всех были звонившие люди. Кроме того, в обоих местах в это время была толпа людей. Крэмер проворчал: «Он использует часы пик – утро и обеденный перерыв».
Пленки с голосом звонившего отвезли профессору филологии, эксперту по особенностям речи и происхождению акцентов. Но поскольку больше говорил Куинн, ученый покачал головой.
– Он прикрывает микрофон несколькими слоями папиросной бумаги или тонкой тканью, – сказал он. – Это грубо, но достаточно эффективно. Конечно, это не обманет осциллятор для различения манеры речи, но мне, как и машине, нужно больше материала.
Следователь Уильямс пообещал принести больше материала, когда этот человек позвонит еще раз. В течение дня над шестью домами было установлено негласное наблюдение. Один дом в Лондоне, остальные пять в ближних графствах. Все они были взяты в аренду на шесть месяцев. К вечеру два дома отпали – один снимал французский банковский чиновник с женой и двумя детьми, работавший в Лондонском отделении «Сосьете женераль». В другом доме жил немецкий профессор, занятый научной работой в Британском музее.
К концу недели остальные четыре дома будут также проверены, но рынок недвижимой собственности постоянно создавал все больше таких «возможностей». И все они будут проверяться.
– Если преступники на самом деле купили собственность, – Крэмер сообщил комитету КОБРА, – или сняли его у законных владельцев, боюсь, это будет невозможно. В последнем случае не остается никаких следов, а в первом количество купленных домов за год в юго‑восточном районе просто съест все наши ресурсы и потребует несколько месяцев для проверки.
В душе Крэмер был согласен с доводом Куинна (который он слышал на пленке), что звонивший разговаривал скорее как профессиональный преступник, а не политический террорист. И тем не менее, шла постоянная проверка обеих групп нарушителей закона, которая будет продолжаться до закрытия дела. Даже если похитители были уголовниками, они могли раздобыть свой чешский автомат у какой‑нибудь террористической группы.
Иногда эти две категории встречались и обделывали свои дела.
Если британские полицейские были перегружены работой, то проблемой американской команды в подвале посольства было безделье. Кевин Браун ходил по длинной комнате, как лев в клетке. Четверо его работников лежали на кроватях, а четверо следили за огоньком, который должен загореться, когда будет звонок по единственному телефону в кенсингтонской квартире, номер которого был известен похитителю. Огонек загорелся в две минуты седьмого.
К всеобщему удивлению, Куинн взял трубку только после четвертого звонка. Он первый заговорил со звонившим:
– Привет, рад, что вы позвонили.
– Как я уже говорил, вы хотите получить обратно Кормэка живым и это будет вам стоить кое‑чего.
Это был тот же голос, глубокий, грубый, горловой и искаженный папиросной бумагой.
– Что ж, давайте говорить, – сказал Куинн дружелюбно. – Меня зовут Куинн. Просто Куинн. А вы можете назвать себя?
– Пошел в задницу.
– Давайте, давайте, я же не прошу настоящее имя. Мы же с вами не дураки. Назовите любое имя, с тем чтобы я мог сказать «Привет, Смит или Джонс…»
– Зэк, – сказал голос.
– 3‑Э‑К? Хорошо. Зэк, говорите не больше двадцати секунд, понятно? Я не волшебник. Агенты слушают нас и пытаются определить, откуда вы говорите. Позвоните мне через пару часов, и мы продолжим наш разговор. Хорошо?
– Да, – сказал Зэк и положил трубку.