– Способности надо развивать, а когда родителям с нею заниматься? Так и пропадет за домашними заботами, как старшие дети. А пока Юлечка точно дикий цветок или вольная птичка растет. Все в ней естественно, гармонично. Заботы не давят, не корежат, не донимают, – вздохнув, ответила мне мать.
От ее слов у меня испортилось настроение.
Отвлеклась я на минутку, а Юля уже с глаз пропала. Гляжу, а она обнаружила под елкой кулек, достала две конфеты, прижала ручки к животу и бочком-бочком мимо нас направилась в спальню. Я ее остановила и назидательно так говорю:
– Ты не должна брать без разрешения. Как надо просить? «Дайте, пожалуйста». А сейчас положи конфеты на место.
Юля тяжело вздохнула, подняла на меня круглые черные глаза и сказала тихо:
– Хосю.
И столько в этом слове прозвучало желания, безысходности, грусти! Но конфеты все же отдала. Я повернулась к матери. Она поняла, что мне жалко Юлю, но не позволила уступить:
– Если так сделаешь, то в семь лет она осознанно станет обманывать. Девочка уже понимает, что нельзя брать чужое, и вот именно сейчас надо учить ее преодолевать себя. Сегодня она совершила героический поступок: без слез отдала самое дорогое – сладкое, – объяснила мне мать.
Чтобы отвлечь гостью от конфет, я учу ее считать до десяти в ряд и в разбивку, а потам даю ей большую бабушкину линзу. Юля в восторге обследует все подряд и вдруг радостно сообщает:
– Бабуска! Челез линзу ты такая мосьная! Смотли как я ласпузатилась!
Я вырезала крупные буквы в заголовках газет и предложила Юле собрать из них слова. Она расставила буквы в слове в обратном порядке. Я говорю: «В три года я уже умела читать». Юля задумалась, потом напряглась и вдруг заплакала горько и безутешно. Я не ожидала, что случайно брошенная мной фраза может больно ударить по самолюбию такого маленького ребенка. Мне никак не удавалось успокоить малышку. Наконец, я сообразила, что надо похвалить ее. «Ой, какая ты умница! – стараясь не фальшивить, весело сказала я. – Ты новую интересную игру придумала: ставить буквы в любом порядке, а потом угадывать слово. Юля еще некоторое время дулась на меня, а потом отвлеклась.
Ползая по полу, она обнаружила под елкой мандарины.
– Это сонушки и обака! – обрадовалась она.
Коля тоже полез под елку и вдруг закричал жалобно:
– Все сгнили, понимаете, все!
Мать растерянно перебирает мандарины. А бабушка сокрушается:
– Кто же мог знать, что за неделю пропадут? Они так красиво смотрелись под елкой на белоснежной вате!
А Юля посочувствовала:
– Бабушка, не пачь, ты пло них забыла потому, что у тебя маленький скелозик(склерозик)!
– Не переживай, на следующий Новый год еще купим, – успокаивает мать Колю.
А я вспомнила о крошечном мандарине, припрятанном мною в прошлом году ради эксперимента. Мне интересно было, сгниет он или нет, если его положить в сухое хорошо проветриваемое место. Проверила. Корка подсохла, и содержимое плода оказалось помещенным в надежный панцирь. (Этот мандарин хранится у меня до сих пор!)
У Юли мысли уже совсем о другом:
– Когда-то было давно, давно. Там был лузный пляз. Много-много луз, много песку и очень большие пеньки!
– Ты на каждом пеньке постояла? – спросила я, пытаясь отвлечь себя от грустной истории с мандаринами.
– Ты что! – удивляется Юля. – Откуда у меня было стока нозек? (ножек).
Потом Юля глубоко вздыхает и произносит печально и тихо:
– В тли года я плисла в садик, дого смотлела на всех детей и выблала Антосу. Я его люблю и не лазлесаю девочкам илать с ним. Когда он болеет, я ни с кем не илаю. Антошу зду.
– Когда ты замуж пойдешь за Антошу? – в шутку спрашиваю я.
– Када Антоса захочет, – очень серьезно и грустно отвечает Юля.
– Вот вырастешь, выучишься, получишь квартиру в городе в новом доме, и будешь с Антошей жить-поживать и добра наживать, – продолжаю я подшучивать над малышкой.
Реакция Юлечки была неожиданно бурной:
– Не хочу я дазе смотлеть на этот новый дом! Я с мамочкой и папочкой буду зыть!
На глазах у нее навернулись слезы.
«Она не представляет себе жизни, если рядом нет родителей. Для нее разлучиться с ними, все равно, что рухнуть в черную яму страха, – поняла я. «Удивительно интересно чувствует ребенок! А может, только подражает взрослым? Но я же отлично помню, как в три года по-взрослому восхищалась восходом. Меня никто этому не учил. Только словами я не могла выразить свои чувства. Я тогда вообще мало говорила. Наверное, Юлечка умнее меня, она более развитая. Это оттого, что в семье растет?» – размышляла я.
– Давай позанимаемся арифметикой, – предлагаю я малышке. – Арифметика интересна, когда ее понимаешь.
– А мне интелесно, када не понимаю, а потом понимаю, – возражает Юля и подставляет для счета свои ладошки с растопыренными пальчиками.
– Почитать тебе «Курочку рябу» – чуть позже спрашиваю я.
– Неть. Я не ясельная. Мне взлослые книски нлавятся. Када выласту, деские буду читать, – упрямо отвечает Юля.
У нее уже дух противоречия прорезался или это что-то другое? – удивляюсь я.
А Юля уже пристает к бабушке:
– Давай говолить гупости! Это так весело! Ха-ха!
– Я к старости стала слишком умной. У меня не получается говорить глупости, – улыбается бабушка. – Я лучше свернусь клубочком, и буду спать как суслик.
– Ох, и огломный клубок получится. Целая гола! – восторженно восклицает Юля и заливисто хохочет.
С улицы заходит заснеженный дядя Петя. Увидел маленькую гостью и спрашивает:
– Егоза, как жизнь молодая?
Юля, с удовольствием уминая помидор, отвечает не задумываясь:
– Томатная!
Тут пришел старший брат Юлечки, чтобы забрать ее. Малышка прощается с нами:
– Ох! Устала я с вами ласховаливать. Дазе язык свис!
Она очень торопится домой и радостно кричит брату:
– Ой, мои нозки бултыхаются, спесат к мамотьке».
Я собираюсь на репетицию. В голове у меня занозой стоит вопрос о том, как в деревне сохранять и развивать способности детей? Сейчас Юлечка живет счастливой беззаботной жизнью, не наблюдая часов. Ничто не тормозит ее естественного развития. Это здорово. Но ничто и не подталкивает расширять кругозор. Правильно ли это? Может пора развивать ее?
НОВЫЙ ГОД
Ослепительное утро! Солнце вырисовывает каждую веточку, каждый след на чистом снегу. Мелькают снежинки. Обычно они белые, а сегодня серебристые, как звездочки или мелко нарезанная фольга от конфет. Снежинки сверкают и исчезают, будто искры гаснут. На смену им появляются все новые и новые. Впервые вижу такое. Подошла к другому окну. Здесь нет яркого солнца и поэтому не видно искристого мерцания. Без солнца нет праздника. Наверное, именно этот снег называют серебряным дождем. Видно, еще до меня кто-то разглядел эту красоту. Может, тот человек был тогдамаленьким, но на всю жизнь запомнил серебряные блестки, осколки лучей зимнего солнца.
Я не могу оторвать взгляд от завораживающего волшебного мелькания. Накинула фуфайку и вышла на крыльцо. Справа белые волны парка. На ярко белом снегу у колодца вижу слова, старательно «написанные» валенками: «Витя + Галя = любовь». Края букв сгладил последний снег. Они стали мягче и загадочней.
«Крик души», – иронично усмехнулся отец, из-за моей спины прочитав сердечное признание. Я не обратила внимания на его реплику. Снежные блестки украшали послание как новогоднюю открытку. Почему-то сделалось грустно. Красота и грусть. Ольга Денисовна, учительница физики, назвала бы это сочетание парадоксом.
Перевела взгляд на горку. Пятнадцать градусов, а малышня деловито преодолевает снежную насыпь, отделяющую гору от дороги. Машины у нас – явление редкое, но соседи все равно постарались обезопасить детей. А им такой бугор – только в удовольствие.