Сельские проще: мужчины в сапогах, с заправленными в них брюками, женщины – в ярких цветастых платьях.
Гости ходят по классам с доброжелательным любопытством, рассматривают все, радуются, удивляются, вспоминают веселые случаи из своей школьной жизни. Вот подтянутый, элегантный молодой человек подошел к матери и поцеловал ей руку. «Я, – говорит, – только благодаря Вам юристом стал. Так хорошо историю знал, что мог экзамен за первый курс в институте сдать, используя только школьные знания». Мать стушевалась, покраснела, слезы на глазах выступили. А другой студент, шутливым тоном обиду высказал: «В техникуме я пятерку по истории имею, а вы мне тройки ставили». Мать ему назидательно ответила: «Если бы я тройки не ставила, ты бы сейчас на пятерки не учился. В институт тебя готовила. Помнишь, как речь выправляла? Уже почувствовал в городе, как важно уметь правильно выражать свои мысли?» Парень смущенно произнес: «Все помню. Благодарю за уроки».
– А ты, Павлик, помнишь, как доказывала тебе необходимость систематической подготовки к урокам? – с улыбкой обратилась мать к парню спортивного вида.
– Еще бы! «Двойка плюс пятерка, поделенные на два, на экзамене будут равны не трем с половиной, а двойке», – ответил он четко, как на уроке. И засмеялся по-мальчишески заливисто и весело.
Мне нравится взаимная, учтивая заботливость гостей и учителей.
– А где Валентин из вашего класса? Беспокоит меня его судьба. – Это говорит учительница литературы.
В ответ слышу:
– Не складывается пока у него жизнь. Амбиции имеет большие, считает, что недостаточно ценят его. Дважды женился и разводился. Вы же знаете их семью?! Сложная. Родители умерли, так дети как вороны, слетелись, ссору затеяли. Младшего брата во времянку выселили, хату продали и деньги поделили. Забыли наш закон: «Кто стариков дохаживает, тому дом родительский переходит». Соседи их порицали. Теперь глаз сюда не кажут. Стыдно им. Валька сказал: «Когда настоящим человеком стану, тогда и приду в школу».
– Гладкой дорожка бывает редко. Передай: мы верим в него.
– Обязательно….
– Володю Тузова не видела?
– Нет. У него всегда была слишком завышенная самооценка. Гения непризнанного с малолетства из себя строил. Да только умная голова тоже трудиться должна. Я когда первый раз увидел, как он младшего брата «колошматит», да еще с таким чувством удовлетворения, превосходства, так сразу заволновалась. Испугалась, подумала, что не будет из него толку при таких наклонностях. Может, повзрослев, опомнился? Зря он школу так рано бросил, из-под контроля ушел.
– Его Лариса Яковлевна в вечернюю школу пристроила, возится с ним как с маленьким….
К отцу подошел солидный, важный мужчина в военной форме. Они пожали друг другу руки.
– Узнали? Я из вашего первого выпуска. В академии историю преподаю. Защитился. А хобби мое – инкрустированная мебель. В выставках участвую. У Петра Денисовича красоту понимать научился. До сих пор с теплотой его вспоминаю.
– Рад. Ученики должны превосходить своих учителей. Горжусь, – улыбнулся отец.
А военный с долей грусти продолжал:
– Посетил сельский клуб. Прошли годы, а в нем ничего не изменилось. Тот же сарай, также у ребят шапки на затылок сдвинуты, папиросы на губах небрежно «развешаны», и горы семечек под лавками.
Тут я не удержалась:
– А на станции новый клуб построили, двухэтажный, и картины местных художников по стенам повесили.
– Видел. Мода к ним чуть быстрее доходит. Там ребяташапки на лоб сдвигают, и те же семечки на задних рядах под креслами, – ответил гость с легкой усмешкой.
Я все не унималась.
– А недавно приезжали красивые дяди в светло-серых костюмах и обещали через пять лет у нас город построить, – радостно сообщила я офицеру.
– А я слышал, что укрупнение вас ожидает, и наше родное село из райцентра в обыкновенную деревню превратится.
Это неудачная шутка? – обратился гость к отцу.
– К сожалению, правда. Опять грядет бесперспективная, бессмысленная реорганизация. Областное начальство пытается внешними переменами прикрыть свое бездействие и неспособность руководить людьми. А народ у нас прекрасный. Жаль, что применить умные головы и золотые руки здесь не дают. Редко кому удается хоть в малом отстоять свою позицию. И то через нервы, через потерю здоровья. Слышал о председателе в соседнем районе? Колхоз возродил, жилье стал строить специалистам. Потребовали его в область. Он не согласился. Сказал, что пока родные селяне не заживут достойно, он из своего села ни ногой. Так сняли с должности, услали в заброшенную деревеньку в три десятка дворов. (Мы, говорят, тебя выдвинули, мы же тебя и задвинем.) Теперь встает каждый день в четыре утра, чтобы на работу попасть. Нет там применения его бурной энергии. Морально задавили человека, руки связали…. Боюсь, окончательно разбежится наша молодежь. Кто будет кормить страну? – вздохнул отец.
Вошел совершенно седой молодой человек.
– Толя, дорогой! Что с тобой? – кинулась к нему Евгения Александровна, учительница русского языка.
Он сгреб ее в свои медвежьи объятья.
– Авария случилась. Чудом выжил.
– Погоны снял?
– Нет. Военпредом в Германии служу.
– А Стасик?
– Геройски погиб при исполнении. Засекречен был. Четырьмя языками владел. Только на похоронах обо всем узнал. Вечная ему память.
– Вечная память в наших сердцах. Боже мой! Тридцать только исполнилось. Кто знал, что из этого тихого воспитанного мальчика вырастет герой, способный выполнять самые опасные задания – разволновалась учительница.
– Сестричка его тоже уже расправила крылышки для полета, – счастливо вздохнула моя мать.
У сцены, обнявшись, кружком стоят девушки. Мечется по залуколхозный зоотехник, отыскивая одноклассников. Слышны разговоры об урожае, о тракторах.
– Еще заботят наши проблемы? – спрашивает кого-то Дмитрий Федорович,учитель немецкого языка.
– Конечно, половина сердца тут осталась, на родине. И до войны, и сейчас деревня в загоне. Жаль. На ручном труде далеко не уедешь. И огородние культуры, и кукуруза – все, как и прежде, под лопату?
– На вас вся надежда. Может там, в городе, вы не забудете про наши трудности и поможете машинами, – не то в шутку, не то всерьез сказал отец. – Не пора ли городу отдавать долги деревне.
Выпускники собрались у Доски почета. На темно-коричневом фоне хорошо читались фамилии тех учеников, которые окончили школу с золотой и серебряной медалью. Рядом на тумбочке – Книга почета. В неезаписываются адреса учебных заведений, в которых учатся наши выпускники.
Молодежь шумной толпой направилась к огромному альбому, лежавшему на столе рядом со сценой. В нем каждый выпускник по своему желанию в любой форме оставляет о себе полную информацию. Здесь можно найти фотографии, стихи, юмор, и строгий отчет о жизни. Что записывали гости, я не видела. Не протиснуться. Только слышала, как взрывы смеха высокими волнами растекались по залу.
Потом все долго и тихо почтительным полукругом стояли у стенда Солдатской славы своих отцов и смотрели альбом фотографий и писем ребят срочной службы и тех, кто свою жизнь связал с армией. В одном конце зала плавает качающийся шепот, в другом слышу, как громкие комментарии разрезают тишину.
Но вот учителя зовут выпускников на концерт. Я тоже иду. Одинмолодой человек шутливо, но по-доброму обращается ко мне:
– А вы, какие будете? Не опозорите наши седые головы?
– Конечно, нет! Не подведем свою школу, – с готовностью отвечаю я.