Когда Уинтерборн сел в коляску рядом с миссис Уокер, расположение духа у него было не очень приятное.
- По-моему, вы поступили не совсем разумно, - сказал он напрямик, как только их коляска присоединилась к веренице экипажей.
- В таких случаях, - ответила его спутница, - я готова быть неразумной, достаточно того, что я искренна.
- Да, но ваша искренность только оскорбила и отпугнула ее.
- Все сложилось как нельзя лучше, - сказала миссис Уокер. - Если она решила окончательно скомпрометировать себя, пусть это выяснится как можно скорее, от ее поведения будет зависеть и наша дальнейшая тактика.
- По-моему, она ничего дурного не хочет сделать, - возразил Уинтерборн.
- Месяц назад я тоже так думала. Но с тех пор мисс Миллер слишком далеко зашла.
- Но в чем же вы ее обвиняете?
- В том, что она ведет себя неподобающим образом. У нас здесь не принято флиртовать с первыми встречными, прятаться по уголкам с какими-то загадочными итальянцами, танцевать целыми вечерами с одним и тем же партнером, принимать гостей в одиннадцать часов вечера. Ее мать сейчас же уходит из комнаты, как только появляются гости.
- Но ее братец, - смеясь, сказал Уинтерборн, - засиживается до полуночи.
- Да, ему, вероятно, идет на пользу то, что он видит вокруг себя. Судя по слухам, в гостинице имя мисс Миллер у всех на устах, а если туда приходит какой-нибудь джентльмен и спрашивает ее, прислуга обменивается улыбочками.
- Кому какое дело до прислуги! - рассердился Уинтерборн. - Бедняжка не получила должного воспитания, - тут же добавил он, - это ее единственный недостаток.
- В ней нет природной, тонкости, - сказала миссис Уокер. - Вспомните, что было утром у меня. Сколько времени вы знали ее в Веве?
- Дня два-три.
- Ну, сами посудите, как же она могла быть в претензии, что вы уехали оттуда?
Несколько минут Уинтерборн молчал, потом снова заговорил:
- Увы, миссис Уокер! Мы с вами слишком долго прожили в Женеве! - И он попросил свою спутницу объяснить ему, почему она так настоятельно просила его сесть к ней в коляску.
- Я хочу, чтобы вы прекратили знакомство с мисс Миллер, перестали бы флиртовать с ней, лишили бы ее возможности показываться в вашем обществе, короче говоря, чтобы вы оставили ее.
- Вряд ли я смогу это сделать, - сказал Уинтерборн. - Она мне очень нравится.
- Тем более! Вы не должны способствовать неминуемому скандалу.
- В моем отношении к ней ничего скандального нет.
- Но она так принимает его, что сплетни неизбежны. Впрочем, моя совесть теперь спокойна, я все высказала, - продолжала миссис Уокер. - Если вам угодно присоединиться к ней, я вас отпускаю. Кстати, момент для этого самый подходящий.
Экипаж проезжал той частью парка Пинчио, которая расположена над Римской стеной и смотрит на прекрасную виллу Боргезе. В этом месте вершина холма окаймлена широким парапетом, а около него стоит скамейка. Одна из дальних скамей была занята парочкой, в направлении которой и мотнула головой миссис Уокер. Мужчина и женщина, сидевшие там, поднялись и пошли к парапету. Уинтерборн попросил кучера остановиться, он вылез из экипажа. Миссис Уокер молча смотрела на него, он снял шляпу, и миссис Уокер с величественным видом поехала дальше. Уинтерборн остался один, он взглянул в ту сторону, где была Дэзи со своим спутником. Они, по всей вероятности, ничего не видели вокруг, слишком занятые друг другом. Подойдя к низкому парапету, оба остановились, глядя на плоские кроны сосен, окружавших виллу Боргезе. Джованелли, не церемонясь, уселся на широкий выступ парапета. Солнце в западной части неба ослепительным лучом пронизало легкие облачка, и спутник Дэзи, взяв из ее рук зонтик, раскрыл его. Она подошла к нему ближе, а он поднял зонтик над ее головой, потом опустил его ей на плечо, и загородил их обоих.
Уинтерборн помедлил еще несколько минут, потом зашагал по дорожке. Но он шел не к парочке, загородившейся зонтиком, а к резиденции своей тетушки, миссис Костелло.
На следующий день Уинтерборн поздравил себя с тем, что, по крайней мере, когда он справляется о миссис Миллер, гостиничные слуги не обмениваются улыбками. Однако ни самой леди, ни ее дочери в гостинице не было, и, повторив свой визит на следующий день, Уинтерборн, к своему сожалению, опять их не застал. Прием у миссис Уокер состоялся вечером через три дня, и, несмотря на холодность их последнего разговора, Уинтерборн был в числе ее гостей. Миссис Уокер принадлежала к числу тех американок, которые, проживая за границей, ставят себе целью, как они выражаются, изучение европейского общества; поэтому миссис Уокер и на сей раз собрала у себя в гостиной несколько разноплеменных образцов человеческой породы, служивших ей чем-то вроде наглядных пособий. Когда Уинтерборн приехал, Дэзи Миллер еще не было среди гостей, но через несколько минут он увидел ее мать, появившуюся в гостиной с застенчивым и грустным видом и в полном одиночестве. Волосы миссис Миллер, не прикрывавшие висков, были сегодня завиты еще старательнее, чем всегда. Она подошла к миссис Уокер, и Уинтерборн последовал за ней.
- Как видите, я приехала одна, - сказала бедная миссис Миллер. - Меня так все пугает, не знаю, право, что и делать. Я первый раз приезжаю одна в гости, во всяком случае, в этой стране. Хотела взять с собой Рэндольфа или Юджинио, но Дэзи выпроводила меня без них. А я не привыкла выезжать одна.
- Разве ваша дочка не собирается удостоить нас своим посещением? строго вопросила миссис Уокер.
Она уже давно оделась, - ответила миссис Миллер тоном бесстрастного, а может, и философически настроенного летописца, тоном, которым она всегда повествовала о текущих делах своей дочери. - Она оделась еще перед обедом, но у нее сидит гость - тот самый джентльмен, итальянец, которого она хочет привести сюда. Они за фортепьяно, никак не могут оторваться. Мистер Джованелли прекрасно поет. Но я надеюсь, они скоро приедут, - с надеждой в голосе заключила миссис Миллер.
- Как жаль, что она не приехала с вами, - сказала миссис Уокер.
- Я ей говорила - зачем одеваться перед обедом, если раньше чем через три часа она все равно не выедет, - продолжала матушка Дэзи, - Какой смысл наряжаться ради того, чтобы просидеть весь вечер с мистером Джованелли?
- Это просто ужасно! - сказала миссис Уокер, отходя от миссис Миллер и обращаясь к Уинтерборну. - Еlle s'affi che[*Она себя компрометирует (франц.)]. Это мне в отместку за то, что я осмелилась наставлять ее. Когда она приедет, я не стану разговаривать с ней.
Дэзи приехала в двенадцатом часу, но эта юная особа была не из тех, кто ждет, когда с ними заговорят первые. Она появилась в сопровождении мистера Джованелли, сияя красотой, шурша оборками, улыбаясь, весело болтая, с громадным букетом в руках. Разговоры смолкли, взоры всех обратились к ней. Она подошла прямо к миссис Уокер.
- Вы, должно быть, уже перестали ждать меня, и я нарочно послала маму вперед, предупредить вас. Мне хотелось, чтобы мистер Джованелли сначала прорепетировал свои песенки. Вы знаете, он замечательно поет. Попросите его спеть что-нибудь. Это мистер Джованелли, помните? Я вас уже знакомила. У мистера Джованелли замечательный голос, а песенки просто восхитительные. Я нарочно заставила мистера Джованелли вспомнить сегодня весь его репертуар. Мы чудесно провели время в гостинице. - Рассказывая все это чистым, внятным голосом, Дэзи то оправляла платье на плечах, то обегала глазами комнату, то останавливала взгляд на хозяйке. - Я знаю кого-нибудь из ваших гостей? спросила она.