– Можно теперь взглянуть на свидетельство о рождении?
– Пойду поищу его. Побудьте здесь.
Шейла встала и снова покинула гостиную. Эдгар воспользовался этой возможностью, чтобы показать Босху другие фотографии, которые взял на время расследования.
– Гарри, это он, – прошептал Эдгар. – У меня нет никаких сомнений.
Он показал ему еще одну фотографию Артура Делакруа, очевидно, сделанную для школы. Аккуратно причесанный мальчик был одет в синий блейзер с галстуком. Босх всмотрелся в его глаза. Они напомнили ему обнаруженную в доме Трента фотографию мальчика из Косово. Мальчика с отрешенным взглядом.
– Нашла.
Шейла Делакруа вернулась в гостиную, разворачивая вынутый из конверта пожелтевший документ. Босх записал имена, даты рождений и номера социального страхования ее родителей.
– Спасибо, – произнес он. – Вы с Артуром родные брат и сестра, так ведь?
– Конечно.
– Хорошо, Шейла, благодарю вас. Мы уходим. Когда что-либо выяснится, позвоним.
Босх встал, Эдгар тоже.
– Можно, мы возьмем на время эти фотографии? – спросил Эдгар. – Я лично позабочусь, чтобы вы получили их обратно.
– Берите, если они вам нужны.
Детективы направились к двери, хозяйка открыла ее. С порога Босх задал последний вопрос:
– Шейла, вы всегда жили здесь?
Она кивнула:
– Всю жизнь. Оставалась здесь на тот случай, если он вернется, понимаете? Если не будет знать, с чего начать, то придет сюда.
Шейла печально улыбнулась. Босх попрощался и вышел вслед за Эдгаром.
25
Босх подошел к окошку кассы музея, представился и сказал кассирше, что у него назначена встреча с доктором Уильямом Голлиером в антропологической лаборатории. Кассирша сняла телефонную трубку и позвонила. Потом стала стучать по стеклу обручальным кольцом, пока стук не привлек внимания охранника. Женщина велела ему проводить посетителя в лабораторию. Брать билет Босху не требовалось.
Охранник молча повел его по тускло освещенному музею, мимо выставки костей мамонта и стены с волчьими черепами. В этом музее Босх никогда не был, хотя в детстве часто ходил к битумным ямам Ла-Бреи на прогулки. Музей построили позднее для хранения и демонстрации находок, которые появлялись из-под земли в этих ямах.
После получения медицинских документов Артура Делакруа Босх позвонил Голлиеру по сотовому телефону, антрополог ответил, что уже работает над другим делом и до завтрашнего дня не сумеет приехать в здание судебно-медицинской экспертизы. Босх сказал, что не может ждать. Голлиер сообщил, что копии рентгеновских снимков и фотографии по данному делу у него при себе. Если Босх приедет, то он проведет сравнение и даст неофициальный ответ.
Босх согласился на компромисс и отправился к битумным ямам, а Эдгар остался в голливудском отделении поискать по компьютеру мать Артура и Шейлы Делакруа и навести справки о друге Артура Джонни Стоксе.
Босху стало любопытно, над каким новым делом работает антрополог. Битумные ямы представляли собой древнюю черную впадину, куда в течение столетий заходили животные, чтобы найти свою смерть. В некоей зловещей цепной реакции они, попадавшие в эту вязкую массу, становились добычей других животных, те, в свою очередь, увязали в ней и медленно погружались. В каком-то порядке природного равновесия кости теперь выходили на поверхность из черноты, люди собирали их для изучения. Все это происходило рядом с одной из самых оживленных улиц Лос-Анджелеса, служило постоянным напоминанием о сокрушительном ходе времени.
Босх с охранником вошли через две двери в загроможденную лабораторию, где опознавали, классифицировали, датировали и очищали кости. Казалось, ящики с ними стоят на каждой плоской поверхности. С полдюжины людей в белых халатах работали на установках, мыли и осматривали кости.
Голлиер был в гавайской рубашке с попугаями, он работал за столом в дальнем углу. Подойдя, Босх увидел на столе два деревянных ящика для костей. В одном лежал череп.
– Как поживаете, детектив Босх?
– Не жалуюсь. Это что?
– Это, могу сказать вам с полной уверенностью, человеческий череп. Его и еще несколько человеческих костей нашли два дня назад в битуме, выкопанном тридцать лет назад, чтобы освободить место для этого музея. Меня попросили осмотреть их перед тем, как объявлять о находке.
– Не понимаю. Он… древний или… тридцатилетней давности?
– О, весьма древний. Датировка по углероду показала, что ему девять тысяч лет.
Босх кивнул. Череп и кости в другом ящике походили на красное дерево.
– Посмотрите, – предложил Голлиер и достал череп из ящика.
Он повернул его затылком к Босху. Обвел указательным пальцем звездчатый перелом возле макушки:
– Знакомая картина?
– Перелом от удара тупым предметом?
– Совершенно верно. Почти как в вашем деле. В самый раз, чтобы продемонстрировать вам.
Антрополог осторожно положил череп обратно в ящик.
– Что продемонстрировать?
– Положение вещей, которое почти не меняется. Эта женщина – по крайней мере мы полагаем, что это женщина – была убита девять тысяч лет назад, ее тело, видимо, бросили в битумную яму, чтобы скрыть преступление. Человеческая природа неизменна.
Босх уставился на череп:
– И она не первая.
Босх перевел взгляд на Голлиера:
– В тысяча девятьсот четырнадцатом году в битуме были обнаружены кости – более полный скелет – другой женщины. На черепе у нее был такой же звездчатый перелом в том же месте. Датировка по углероду показала, что костям девять тысяч лет. Те же временные рамки, что и здесь. – Он указал на череп в ящике.
– Вы хотите сказать, что девять тысяч лет назад существовал серийный убийца?
– Это невозможно узнать, детектив. Мы располагаем только костями.
Босх снова посмотрел на череп. Вспомнил слова Джулии Брейшер о том, что он избавляет мир от зла. Но она не знала истины, известной ему давным-давно. От подлинного зла избавить мир невозможно. В лучшем случае он входил в темные воды этой пучины с двумя дырявыми ведрами в руках.
– Но у вас другие заботы, так ведь? – прервал Голлиер ход мыслей Босха. – Привезли больничные документы?
Босх поставил на стол портфель и открыл его. Достал папку и протянул антропологу. Потом вынул из кармана пачку фотографий, взятых у Шейлы Делакруа:
– Не знаю, пригодятся ли они вам, – сказал он. – Но это тот самый ребенок.
Голлиер взял их, быстро просмотрел, задержав взгляд на Артуре, снятом крупным планом в блейзере и галстуке. Подошел к креслу, где на подлокотнике висел рюкзак. Достал из него свою папку и вернулся к столу. Раскрыл ее и вынул снимок черепа с Уандерланд-авеню размером 8 на 10 дюймов. Держа рядом фотографии черепа и Артура Делакруа, несколько секунд разглядывал их.
Наконец сообщил:
– Скуловая кость и строение надбровных дуг выглядят схожими.
– Док, я не антрополог.
Голлиер положил фотографии на стол и стал объяснять, проведя указательным пальцем по левой брови мальчика, затем по своей.
– Надбровная дуга и наружная орбита. На обнаруженном черепе они шире, чем обычно. Глядя на фотографию мальчика, мы видим, что его лицевая структура совпадает с той, которую наблюдаем здесь.
Босх кивнул.
– Давайте посмотрим на рентгеновские снимки, – предложил антрополог. – На заднем столике есть рентгеноскоп.
Он взял папки и повел Босха к столу, где рентгеноскоп был вделан в поверхность. Раскрыл больничную папку, вынул рентгеновские снимки и стал читать историю болезни пациента.
Босх уже прочел ее. Там говорилось, что 11 февраля в 5.40 вечера мальчика доставил в кабинет неотложной помощи отец.