Босх не мог рассмотреть, есть ли на нем изображение черепа с костями.
– Скейтборда здесь толком не разглядишь, – сказал он.
– Одежда – майка.
Босх посмотрел на нее. Эдгар был прав. Мальчик на фотографии был одет в серую майку с отпечатанной надписью «Твердый прибой» на груди. Он показал фотографию Шейле.
– Это ваш брат, так ведь?
Она наклонилась, чтобы разглядеть.
– Да, определенно.
– Не помните, была эта майка в числе вещей, которых ваш отец не обнаружил?
Делакруа покачала головой:
– Помню только, что Артур ее очень любил.
Босх кивнул и отдал фотографию Эдгару. Она не служила убедительным подтверждением, какое детективы могли получить от рентгеновских снимков и сравнения костей, но представляла собой дополнительную примету. У Босха все больше крепла уверенность, что вскоре они опознают останки. Эдгар положил фотографию в небольшую стопку снимков, которые хотел взять у Шейлы.
Босх взглянул на часы и обратился к хозяйке:
– А что ваша мать?
– Когда это случилось, ее уже давно с нами не было.
– Она умерла?
– Бросила нас, как только дела пошли скверно. Видите ли, Артур был трудным ребенком. С самого начала. Требовал много внимания, все хлопоты доставались ей. Вскоре она не смогла этого выносить. Пошла однажды вечером в аптеку за каким-то лекарством и не вернулась. Мы нашли у себя под подушками маленькие записки от нее.
Босх опустил голову. Трудно было слушать эту историю и смотреть на Шейлу Делакруа.
– Сколько лет вам тогда было? И вашему брату?
– Мне шесть, значит, Арти два.
– Вы сохранили свою записку?
– Нет. Мне не нужно было напоминание о том, как она якобы любила нас, однако не настолько, чтобы оставаться с нами.
– А Артур? Он свою оставил?
– Ему было всего два года, поэтому записку хранил для него отец. Отдал сыну, когда тот стал постарше. Может, Артур и берег ее. Он ведь, собственно, не знал матери и всегда очень интересовался, какой она была. Засыпал меня вопросами о ней. Фотографий ее не было. Отец уничтожил их, чтобы не оставалось никаких напоминаний.
– Она жива?
– Не имею ни малейшего представления. И честно говоря, мне безразлично, жива она или нет.
– Как ее звали?
– Кристин Дорсетт-Делакруа. Дорсетт – ее девичья фамилия.
– Знаете вы дату ее рождения или номер социальной страховки?
Шейла покачала головой.
– Ваше свидетельство о рождении у вас далеко?
– Где-то в бумагах. Поискать?
Она стала подниматься.
– Нет, подождите, заняться этим можно в конце. Мне хотелось бы продолжить разговор. После ухода матери отец больше не женился?
– Нет. Теперь он живет один.
– Была у него любовница, какая-нибудь женщина, которая могла оставаться в доме?
Шейла посмотрела на него почти безжизненным взглядом.
– Нет, – ответила она. – Никогда.
– В какой школе учился ваш брат?
– Последнее время в «Братьях».
Босх записал название школы и вывел под ним большую букву «Б». Обвел ее чертой, думая о рюкзаке. Шейла продолжала:
– Это частная школа для неблагополучных детей. Отец платил за его обучение. Она находится рядом с Креснт-Хайтс, неподалеку от Пико.
– Почему он учился там и считался неблагополучным?
– Потому что его исключали из других школ, главным образом за драки.
– Драки? – переспросил Эдгар.
– Да.
Эдгар взял верхнюю фотографию из своей стопки, пристально посмотрел на нее.
– Мальчик выглядит совершенным заморышем. Он сам их затевал?
– Большей частью. Артур был неуживчивым. Ему хотелось только кататься на своем скейтборде. Думаю, по сегодняшним меркам ему поставили бы диагноз «синдром дефицита внимания» или что-то в этом роде. Он постоянно хотел находиться в одиночестве.
– Получал он повреждения в тех драках? – спросил Босх.
– Иногда. В основном синяки.
– Переломов не было?
– Насколько я помню, нет. То были обычные школьные драки.
Босха охватило беспокойство. Сведения, которые они получали, могли придать расследованию много разных направлений. Он надеялся, что этот разговор выведет их на прямой путь.
– Вы сказали, отец обыскал комод в комнате вашего брата и обнаружил пропажу одежды.
– Да. Всего нескольких вещей.
– Что именно исчезло?
Шейла покачала головой:
– Не помню.
– Куда он складывал вещи? В чемодан, в сумку?
– Думаю, в школьный рюкзак. Вынул из него книги и положил одежду.
– Как он выглядел?
– В «Братьях» все носили одинаковые рюкзаки. Я до сих пор вижу детей, идущих в Пико с такими, на внешней стороне у них буква «Б».
Босх глянул на Эдгара, потом снова обратил взгляд к Делакруа:
– Давайте вернемся к скейтборду. Вы уверены, что Артур взял его с собой?
Шейла чуть подумала и промолвила:
– Да, почти уверена.
Босх решил прекратить этот разговор и сосредоточиться на завершении опознания. Окончательно установив, что это кости Артура Делакруа, он снова приедет к его сестре.
Он вспомнил, что говорил Голлиер о повреждениях на костях. Регулярные побои. Могли эти следы остаться после школьных драк и падений со скейтборда? Босх знал: нужно коснуться темы побоев ребенка, но думал, что еще рано. И не хотел раскрывать свои карты Шейле, чтобы та в случае чего не могла предупредить отца. Он намеревался уйти и вернуться позднее, когда будет располагать большим количеством фактов и твердым планом расследования.
– Хорошо, Шейла, мы сейчас закругляемся. Еще всего несколько вопросов. Были у Артура друзья? Например, близкий друг, с которым он откровенничал?
– Нет-нет. Он почти все время проводил в одиночестве.
Босх кивнул и собрался закрыть записную книжку, но Шейла заговорила снова:
– Был один мальчишка, вместе с которым они катались на скейтбордах. Звали его Джонни Стокс. Он жил где-то возле Пико. Был повыше Артура и чуть постарше, но учились они в одном классе. Отец был уверен, что Джонни курит марихуану. Поэтому нам не нравилось, что Артур с ним водится.
– Под «нами» вы имеете в виду отца и себя?
– Да. Отец беспокоился из-за этого.
– Кто-нибудь из вас разговаривал с Джонни Стоксом после исчезновения Артура?
– В тот вечер, когда он не вернулся домой, отец позвонил Джонни Стоксу, но тот сказал, что не видел Арти. На другой день отец пошел в школу выяснить, в чем дело, и сообщил мне, что опять разговаривал с Джонни об Артуре.
– И что ответил Джонни?
– Он не видел его.
Босх записал имя мальчика и подчеркнул.
– А других его друзей не помните?
– Нет.
– Как зовут вашего отца?
– Самьюэл. Вы будете разговаривать с ним?
– Скорее всего.
Шейла нервно сцепила пальцы.
– У вас есть причины не желать этой беседы?
– Нет. Просто отец нездоров. Если окажется, что это кости Артура… По-моему, лучше, если он об этом не узнает.
– Мы будем иметь это в виду. И не станем разговаривать с вашим отцом до окончательного опознания.
– Но если будете, то он узнает.
– Шейла, это, пожалуй, неизбежно.
Эдгар подал Босху еще одну фотографию. На ней Артур стоял рядом с высоким блондином, показавшимся Босху смутно знакомым. Он показал снимок Шейле.
– Это ваш отец?
– Да.
– Он не…
– Отец – актер. Точнее, бывший. В шестидесятых годах принимал участие в некоторых телепрограммах, снялся в нескольких фильмах.
– Этих заработков не хватало на жизнь?
– Да, ему вечно приходилось подрабатывать. Чтобы нам сводить концы с концами.
Босх кивнул и хотел отдать фотографию Эдгару, но Шейла протянула руку над журнальным столиком и взяла ее.
– Извините, не хочу, чтобы снимок выносили из дома, у меня мало отцовских фотографий.
– Хорошо, – сказал Босх.