Лин вспыхнула.
– Кто же это сделал, если не она? Мы были одни! – она яростно дернула за ремень своей сумочки и взглянула на него сверху вниз. – Не очень‑то здорово – стыдиться собственного отца! Я никогда не верила тому, что говорила о тебе мать, но теперь вижу, что она говорила правду.
– Успокойся, – попросил он. – Выпей чего‑нибудь. Кока‑кола?
– Сухой мартини, – ее подбородок вздернулся.
Сдержав улыбку, Денисон сделал знак официанту.
– Это было отвратительно, – заявила она, когда официант отошел от столика.
– Допустим, но при чем здесь Диана Хансен?
– Ты знаешь, что я имею в виду. Я знаю, что ученая публика способна на самые странные выходки, но, Боже мой, от тебя я этого не ожидала. От кого угодно, только не от своего отца, – ее глаза неестественно блестели.
– Я не понимаю, о чем идет речь. Что я сделал, по‑твоему?
В ее глазах застыла боль.
– Я знаю, что прошлой ночью ты был с этой женщиной – она сама мне об этом сказала. И я знаю, в каком виде ты вернулся в отель. Ты, должно быть, напился до бесчувствия, если позволил себе такое. Скажи, а на ней было что‑нибудь надето? Неудивительно, что пришлось вызывать полицию.
– О Господи, – ошеломленно сказал Денисон. – Но, Лин, ведь все было совсем не так...
– Тогда почему все вокруг говорят об этом? Сегодня за завтраком я слышала... Какая мерзость!
Она расплакалась. Денисон быстро огляделся и накрыл ладонью запястье девушки.
– Все было по‑другому. Сейчас я расскажу тебе.
Он в общих чертах рассказал Лин о том, что произошло, выпустив все важные детали, которые могли лишь осложнить дело.
Лин вытерла глаза маленьким носовым платком и высморкалась.
– Ничего себе история! – фыркнула она.
– Если ты не веришь мне, то, может быть, поверишь полицейским? – раздраженно спросил Денисон. – Они все утро терзали меня вопросами.
– Тогда почему Диана сказала мне, что ты уезжал с ней в город?
– Это было лучшее, что она могла сделать, – объяснил Денисон. – Она не хотела тебя тревожить. А что до вашей ссоры, то я слышал ее отрывок, записанный на кассете, – он помолчал. – Пленка сейчас находится в полиции.
– Ты хочешь сказать, что все слышали нашу ссору? – с ужасом спросила Лин.
– Все, кроме меня, – сухо ответил Денисон. – Пей свой мартини.
Мысли Лин потекли в другом направлении.
– Но он мог ранить тебя! Он мог даже убить тебя!
– Но ведь этого не случилось, верно? Все в порядке.
– Кто же это мог быть?
– Видишь ли, я в некотором смысле являюсь важной персоной, – устало сказал Денисон. – Вчера я говорил тебе, что не могу болтать о своей работе. Кому‑то потребовалась информация, и этот человек решил действовать напрямик.
Лин выпрямилась и посмотрела на него. Ее глаза сияли.
– Но он ничего не добился, правда?
Денисон решительно вышиб подпорки из‑под наметившегося героического пьедестала.
– А что касается Дианы Хансен, то все, что ты думаешь по нашему поводу – сплошная чушь, – жестко продолжал он. – Но если бы даже это было не так, то к тебе это не имеет отношения. Ты ведешь себя скорее как ревнивая жена, а не как моя дочь.
Ее глаза погасли. Сгорбившись, Лин уставилась на бокал с мартини, а затем внезапно подняла его и осушила одним глотком. У нее перехватило дыхание, и она закашлялась. Денисон улыбнулся.
– Теперь все в порядке?
– Мне очень жаль, – тонким голосом ответила Лин.
– Ничего страшного, – заверил Денисон.
– Давай погуляем немного.
Сделав знак официанту, он расплатился по счету, окинул бар взглядом и увидел, что Армстронг делает то же самое. Присутствие телохранителя как‑то успокаивало.
Они вышли из бара в коридор. Покидая отель, они чуть не столкнулись с портье, шатавшимся под тяжестью чемоданов. За ним в дверях маячила дородная фигура.
– Эй, Люси, посмотри‑ка, кто здесь есть! – грохотнул голос. – Это же Гарри Мейрик!
– О черт, – пробормотал Денисон, но спасения уже не было.
– Кто это? – спросила Лин.
– Сейчас я вас познакомлю, – мрачно ответил Денисон.
– Привет, Гарри! – крикнул Киддер, надвигаясь на Денисона с протянутой рукой. – Какой класс, что ты здесь! Фантастика!
– Привет, Джек, – без энтузиазма отозвался Денисон. Его ладонь утонула в громадной лапе американца.
– Мир тесен, – объявил Киддер. – Вчера я говорил то же самое – перед самым отъездом из Стокгольма мы столкнулись с Вильямсонами. Ты помнишь Вильямсонов?
– Само собой, – сказал Денисон.
– Движемся по одному туристскому маршруту – так‑то, парень! Не удивлюсь, если через пару деньков Вильямсоны тоже объявятся здесь. Это будет класс, верно?
– Верно, – согласился Денисон.
Люси Киддер выглянула из‑за плеча мужа.
– О, Гарри, как я рада вас видеть! Джек уже говорил вам, что мы видели Вильямсонов в Стокгольме?
– Да.
– Мир тесен, – заметила Люси Киддер.
– Еще бы, – Киддер лучился от удовольствия. – С Вильямсонами да с вашей замечательной Дианой Хансен мы могли бы составить отличную партию в покер. Эта девица славно играет, насколько я помню.
– Диана Хансен? – спросила Лин. – Но она здесь. Теперь лицо Киддера излучало одновременно удивление и удовольствие.
– Ну не славно ли? Может быть, я смогу наконец отыграться, Люси?
– Скорее снова проиграешь, – чопорно возразила она. – Джек и впрямь считает, что ему везет в покер.
– Ну, ну, мамуля, – примирительно сказал Киддер. – Не смейся над пожилым человеком, – он впервые посмотрел на Лин. – А кто эта юная леди?
– Прошу прощения, – сказал Денисон. – Джек Киддер – это моя дочь, Лин. Лин, это Люси Киддер.
Последовал обмен рукопожатиями.
– Вы не говорили, что у вас есть дочь, Гарри, – сказал Киддер. – Определенно, вы не говорили мне, что у вас есть очаровательная дочь. Где вы ее прятали?
– Лин училась в университете, – сказал Денисон. – Сейчас у нее каникулы.
– Не хочу вмешиваться, Джек, но нам пора зарегистрироваться, – вставила Люси. – Нас ждут.
– Ну конечно, – Киддер снова расплылся в улыбке. – До скорого, Гарри. Скажи Диане, чтобы приготовила новую колоду для покера.
– Обязательно.
Денисон взял Лин за руку и вывел ее на улицу.
– Через мой труп, – сквозь зубы добавил он.
– Кто это был?
– Величайший зануда североамериканского континента со своей страдалицей‑женой, – ответил Денисон.
Глава 19
Кэри и Маккриди страдали от морской болезни. Они стояли, вцепившись в поручень маленького катера, зарывавшегося носом в волны. Сильный южный ветер со свистом врывался в узкий пролив между островом Оланд и шведским побережьем. Между Кэри и Маккриди было лишь одно существенное различие: в то время как Кэри думал, что он умирает, Маккриди знал, что он умирает.
Ступив на берег в Боргхольме, оба почувствовали несказанное облегчение.