Они расселись вокруг стола, уставленного тарелками с сэндвичами и скандинавскими закусками, а также бутылками пива и водки. Все попробовали маринованную селедку; затем Виртанен наполнил маленькие стопки и кивнул.
– Kippis!
Его рука дернулась вверх, опрокинув содержимое стопки в глотку. Памятуя о наставлениях Кэри, Армстронг сделал то же самое. Отменная жидкость обожгла ему язык и заполыхала в желудке. Кэри поставил пустую стопку на стол.
– Неплохо, – сказал он. – Совсем неплохо.
Ради Армстронга он говорил по‑шведски. Сотрудников Службы, владеющих финским, можно было пересчитать по пальцам; к счастью, шведский в Финляндии был вторым государственным языком.
Тармо Виртанен расхохотался.
– Это подарок с другой стороны.
– Водка – единственная приличная вещь, которую делают русские, – угрюмо сказал Лэсси Виртанен, снова наполнив стопки. – Хекки беспокоится.
– Вот как? – Кэри взглянул на Хуовинена. – О чем же?
– Это будет очень непросто, – сказал Хуовинен.
– Да брось ты, – проворчал Лэсси. – Это шутка!
– Вам хорошо, – возразил Хуовинен. – Вас там не будет, а мне придется объясняться с русскими и приносить извинения, – он повернулся к Кэри. – Вам придется подождать три дня.
– Почему?
– Вы и ваш друг займете место Виртаненов, правильно? А Виртаненам завтра и послезавтра нужно быть на рабочем месте – я‑то знаю, я их начальник. Лэсси завтра работает на фильтровальных пластинах, но у Тармо работы немного. Зато послезавтра Тармо будет занят полную смену. Я смогу отмазать их обоих без особых вопросов лишь на следующий день, да и то придется врать по‑черному.
Лицо Кэри осталось бесстрастным.
– Что скажете, Лэсси? – спросил он.
– Все верно, но можно сделать и по‑другому. Хекки, ты ведь можешь устроить так, чтобы завтра на фильтровальных пластинах никто не работал. Как насчет небольшого саботажа?
– Я‑то не против, но что делать с этим грузинским говнюком Дзотенидзе? – горячо сказал Хуовинен. – Он, падло, все время дышит мне в затылок.
– Кто это такой? – спросил Кэри.
– Главный инженер строительства с русской стороны. Когда эта чертова фабрика заработает, он станет на ней главным инженером, поэтому он следит, чтобы все было в полном порядке. Он следит за мной, как коршун.
– Обойдемся без саботажа, – спокойно сказал Кэри. – Я тоже хочу, чтобы все было в полном порядке.
Хуовинен энергично кивнул.
– Два дня, – сказал он. – Через два дня я смогу оставить Виртаненов здесь.
– Мы придем сюда послезавтра вечером, – сказал Кэри. – Переночуем здесь, а с утра отправимся на работу, как это сделали бы Виртанены. Другие рабочие не удивятся, что в бригаде появились двое новичков?
– Все будет в порядке, – ответил Хуовинен. – Если и удивятся, то болтать не станут. Они финны, – с гордостью добавил Хуовинен. – Карельские финны.
– А вы их начальник, – заметил Кэри.
Хуовинен улыбнулся.
– Это тоже верно.
Кэри повернулся к Лэсси и Тармо Виртаненам.
– Вы двое в этот день останетесь дома. Никуда не выходите. Не хватало еще, чтобы кто‑нибудь задался вопросом, как вы можете находиться в Энсо и в Иматре одновременно.
Молодой Виртанен рассмеялся и постучал по бутылке водки.
– Оставьте нам побольше этого добра, и мы носу из дома не высунем.
Кэри нахмурился.
– Мы останемся в доме, – быстро сказал Лэсси.
– Хорошо. Вы достали одежду?
– Все здесь.
Кэри вытащил из кармана два удостоверения.
– Вот наши пропуска. Проверьте их.
Хуовинен взял корочки и тщательно изучил их, вытащив для сравнения свой собственный пропуск.
– Отлично, – наконец сказал он. – Хорошая работа. Но они новые – слишком чистые.
– Мы замусолим их, – пообещал Кэри.
– В сущности, это не имеет значения, – Хуовинен пожал плечами. – Пограничников уже блевать тянет от этих пропусков, так что все будет о'кей.
– Надеюсь, – сухо сказал Кэри.
Лэсси Виртанен поднял свою стопку.
– Значит, решено. Не знаю, чем вы собираетесь там заниматься, мистер, зато знаю, что русским это ничего хорошего не сулит. Kippis! – он залпом выпил водку.
Кэри и Армстронг тоже выпили, и Виртанен тут же снова наполнил стопки. Армстронг обвел взглядом комнату, заметил фотографию, стоявшую на секретере, и отодвинул стул, чтобы получше ее разглядеть. Проследив за его взглядом, Лэсси хохотнул и поднялся с места.
– Вторая мировая, – сказал он. – В те дни я был парень что надо.
Он взял фотографию и протянул ее Армстронгу. На фотографии молодой Лэсси Виртанен стоял перед истребителем, украшенным свастикой.
– Мой "мессершмитт" – с гордостью произнес Виртанен. – На этой машине я сбил шестерых русских ублюдков.
– Вот как? – вежливо заметил Армстронг.
– Отличное было времечко, – продолжал Виртанен. – Но, Бог ты мой, что у нас была за авиация! Мы летали на любых самолетах. Американские "Брюстеры" и "Хоуки", британские "Бленхеймы" и "Гладиаторы", германские "Фоккеры" и "Дорнье", итальянские "Фиаты", французские "Морен‑Солнье", даже русские "Поликарповы". Немцы захватили несколько штук на Украине и переправили нам. Эти немцы, между нами говоря, тоже оказались ненадежными скотами. И с этой сумасшедшей разношерстной авиацией мы все‑таки удерживали русских до конца.
Он похлопал себя по ноге.
– Я получил свое в 1944 году – меня сбили над Раисало. Четверо против одного. Приземлился за линией фронта, но выбрался к своим с пулей в ноге, обошел все русские патрули. Да, было время! Ваше здоровье!
Кэри и Армстронг уехали поздно вечером, выслушав длинный монолог Виртанена о военных приключениях, то и дело прерываемый новыми стопками водки. Наконец все кончилось. Усевшись за руль, Армстронг красноречиво взглянул на Кэри.
– Знаю, – глухо сказал Кэри. – Пьяные, опустившиеся люди. Неудивительно, что они топчутся на одном месте.
– Этот человек живет в прошлом, – сказал Армстронг.
– В Финляндии таких множество – эти люди никогда и не жили по‑настоящему после войны. Ладно, черт с ними, с Виртаненами, все равно они остаются здесь. Нам придется рассчитывать на Хуовинена.
– Он так торопился разделаться с деловой частью, как будто ему не терпелось поскорее напиться, – холодно заметил Армстронг.
– Знаю, но других людей у нас нет, – Кэри вытащил трубку. – Интересно, как идут дела у Маккриди и у остальной компании на севере? Вряд ли им сейчас хуже, чем нам.
Глава 26
– Я устал, – сказал Хардинг. – Хотя вряд ли смогу заснуть.
Денисон очистил от камней узкую полоску земли, чтобы раскатать на ней спальный мешок.
– Почему? – спросил он, прихлопнув комара.
– Не могу привыкнуть к тому, что ночью светло, как днем.
Денисон усмехнулся.
– Почему бы вам не прописать себе снотворное?
– Пожалуй, – Хардинг вырвал кустик травы и отбросил его в сторону.