— Вот поэтому я его и призываю.
— Пусть тогда пойдет по следу Дона.
— Понятно. У тебя есть что-нибудь для рапорта?
Я оповестил его обо всем и, убедившись, что все правильно зарегистрировано, повесил трубку. Потом очень быстро уложил чемоданы, спустился, оплатил счет и из телефонной кабинки позвонил Чарли Корбинету:
— Полковник, к сожалению, мы потеряли еще одного — Дона Лавуса. Он в моей комнате, в Салеме. Предлагаю вам прийти туда раньше, чем горничная поднимется менять простыни. И будет лучше, если вы заранее приготовите историю для фликов.
— Ты знаешь, как отреагирует Рэндольф?
— Еще бы! Вот поэтому-то я и смываюсь.
— Лучше бы ты остался. Поднимется невероятный шум.
— Огорчен, старина.
— Ладно, тем хуже. Я сделаю все, что в моих силах.
— Ничего с вашей стороны?
— Кое-что есть. Последний след Агрунски обнаружен в районе Миртли-Бич.
— А на почте?
На другом конце провода наступило молчание. Потом Чарли спросил:
— Ты уверен в этом письме?
— Тогда убедитесь в этом сами!
— Проверили все районы Нью-Йорка, Джерси и Коннектикута. Ничего...
— Попробуйте в Пенсильвании.
— Уже начали. Завтра получим результаты. А что произошло с Доном Лавусом?
— Сегодня вечером я отпечатаю для вас рапорт. Конфиденциально. Делайте с ним что хотите.
— Ты подбрасываешь не слишком большой кусок, Тайгер.
— Мне кажется, это то, что я делаю всегда.
— Сохраняй контакт.
Я повесил трубку и вышел из отеля. Мне пришлось пройти две сотни метров, прежде чем удалось поймать такси. Однако остановил его, не подъезжая близко к Пятьдесят шестой улице. Дальше пошел пешком. Никто за мной не следил. Я повернул к вывеске «У Шигли».
У кафе нажал на кнопку звонка.
Мне уже доводилось видеть таких курьезных персонажей, которых обычно использует Мартин Грейди. Эти смешные, маленькие, хорошо оплачиваемые люди никогда ничего не спрашивают и делают то, о чем их просят.
Я прошептал слово «Рыба».
Маленький старичок бросил на меня взгляд поверх очков, молча поискал ключ в глубине своего кармана, протянул его мне и пальцем указал на этаж над его головой.
Ничего не скажешь, Грейди умеет заботиться о своих людях! В трех комнатах царил полнейший комфорт, который невозможно было представить, глядя снаружи на здание и окружающие его строения. Окно кухни открывалось на пожарную лестницу. Похоже, она была установлена недавно и позволяла подняться до самой крыши. А чтобы ее увидеть с земли, следовало задрать нос. Квартира имела два незаметных выхода и еще входную металлическую дверь с массивными запорами. Прежде чем ее смогут выломать скрывающийся спокойно уйдет другим путем.
Я бросил чемоданы, разделся и разлегся на кровати. И лежал так около часа, вспоминая о нашей самой первой миссии с Доном в оккупированной Франции в 1943 году. После этого мы часто работали вместе... А теперь я не мог себе представить его иначе как растянувшимся на ковре, с черепом, пробитым проклятой пулей 22-го калибра.
Ну что ж, старик, ветераны уходят, но мало-помалу отряд будет восстановлен. Вирджилу Адамсу не было нужды говорить мне об этом, такое в порядке вещей... И все-таки любопытно, что Нигер Хоппес — человек без лица. Отпечатки его пальцев фигурируют в досье, но никто никогда не видел его фотографию. Запросто может куда хочет приходить и уходить — и никто его не узнает. За исключением людей с его стороны.
* * *
Я отправился на аэродром встретить Дэйва Элроя. Поприветствовав нашего пилота Армстронга, увлек Дэйва в салон и там посвятил его в курс дела.
Он говорил мало, вопросы задавал прямые и дельные, без бравады.
Дэйв знал многих наркодельцов международного ранга — типов, которые умеют держаться вдалеке от законов. Он мог направиться на их поиски в любую точку земного шара, но предпочитал работать здесь, у себя, где его личность и способности использовались более эффективно под покровительством организации Грейди.
Я знал, как он быстро нажимает на спуск, быстро ввязывается в дела любого рода, что способен на мгновенные решения и необычные развязки. Знал, что он старше меня лет на десять, но это было мало заметно. Дэйв не делал никаких записей, всегда рассчитывая только на свою память.
— Слишком дорогая цена за находку у твоего Салви... Но повезло, что ее сделали. Это должно вызвать большой шум среди грубых торговцев. А Салви, вероятно, купил их прямо с судна, потому что поставщики не манипулируют таким количеством товара за один раз.
— Ты знаешь, к кому обратиться?
— Мне известно немало типов, которые только и жаждут совершить сделку.
— Что ты собираешься делать?
— Начну с того момента, когда окочурился Гамильтон.
— Хорошо, начинай с этого. Держи связь с посредником в «Ньюарк контроль». Вирджил найдет тебе жилище. Веди дело по своему усмотрению.
Я дал ему фотографию Агрунски и сказал:
— Посмотри, что ты из этого сможешь вытянуть. Салви шел по его следам. Если одновременно он рисковал с белым порошком, то, возможно, существует какая-то связь между Агрунски и дурманом. Какая — не знаю. Но нельзя пренебречь и такой ниточкой. Если что-нибудь обнаружишь, дай мне знать, прежде чем нападать.
— Так нельзя?
— Ты знаешь ответ: изворачивайся любым способом, только оставь позади себя сведения... на случай, если вдруг составишь компанию Дону...
— Проклятье, ты слишком весел! — мрачно заявил Дэйв, но глаза его оживились.
— Такие вещи случаются, старик!
— Согласен, Тайгер. Очень сожалею, что Дон дал себя захватить, но это ведь суть нашей работы. Мы это знаем. Что касается меня, я рад тебя видеть, а еще больше — с тобой работать.
— Я тоже.
Мы пожали друг другу руки и расстались. Я направился к выходу, чтобы взять такси, но на пороге передумал, вернулся обратно, подошел к телефонной будке и позвонил Чарли Корбинету.
Оказывается, труп Дона обнаружили до его приезда и уже оповестили полицию. Но ИАТС утаило это от газет. Что касается Хэла Рэндольфа, то он поднял страшный шум, потому что я был полностью замешан в этом деле. Он клялся разобраться со мной, ругался, грозил все сломать, если я немедленно не появлюсь. Но мне не следовало нервничать, поэтому я постарался сказать как можно любезнее:
— Спокойно, Чарли, спокойно, я принесу ему горшок с бегониями, когда мне позволят это сделать обстоятельства. В настоящий момент у меня для этого нет времени. Скажите мне... я что-то забыл... Ведь Дуг Гамильтон после своих расследований составил рапорты на каждого, даже на тех, кого потом не приняли на работу... В Вашингтоне есть копии этих докладов. Вы знаете, какая служба занимается ими?
— Могу узнать.
— В таком случае попробуйте выяснить имена тех, кому отказали в приеме по причинам безопасности. Скажем, за последние два месяца. Сколько времени вам понадобится, чтобы получить этот список?
— Если не будет никаких препятствий, смогу получить его почтой послезавтра утром.
— Отлично. Мы сможем пообедать в «Голубой ленте» в полдень?
— Как это? Открыто? Подозреваю, что теперь Рэндольф будет следить за нами.
— Возможно... Мы ему что-нибудь подкинем, чтобы он немного утешился... Вы знаете, каким оружием был убит Дон?
— "Магнумом-22", вероятно с глушителем. Никто не слышал звука выстрела.
— Тогда поищите Нигера Хоппеса. Это его подпись, и он в настоящий момент находится здесь.
— Хоппес?
— Вы помните его, да?
— Безусловно. Подозревают, что это он спустил многих видных политических деятелей в Европе.
— Пусть сделают баллистическое исследование. Интерпол может нам прислать по телефото имеющиеся у них снимки как вещественные доказательства. Если вам будет сопутствовать удача, будете знать, кого искать.
— Никто никогда его не видел.
— Его видел Дон Лавус. Значит, и другой увидит. Надеюсь, это буду я.
— Хорошо, Тайгер, если то, что ты говоришь, верно, то ты оторвал крупный куш. Окажи мне, тем не менее, одну услугу. Одну!
— Какую?
— Передавай мне все свои сведения. Никуда не суйся совсем один.
— Сожалею, полковник. Вы просите слишком многого. Вы забываете, что у меня официальная миссия.
— А ты не забывай, что я твой начальник.
— Могу уйти в отставку...
* * *
Снова пошел дождь — мелкий, упорный. Мне было холодно, но я не знал почему. То ли оттого, что на самом деле похолодало, то ли дрожь вызывало мое напряженное состояние. Голова раскалывалась от мыслей.
Я прыгнул в такси. К Рондине!
Огромный швейцар приветствовал меня дружеским жестом. Он немного помог мне в предыдущем деле и остался доволен оплатой.
— Мисс Кейн у себя?
— Да, мистер, она вернулась примерно час назад.
— Одна?
— Она приехала на служебной машине ООН. С нею кто-то был, но он не выходил из автомобиля. У вас... все в порядке?
Я знал, что он имеет в виду.
— Ты не видел любопытных, болтающихся у дома?
Швейцар пожал плечами и растянул губы в неопределенной улыбке:
— Я знаю не слишком много.
— Речь не о том, что ты знаешь, а о том, что видишь.
— Я вижу тех, кто входит и выходит отсюда. — Он указал на здание за его спиной.
— И все?
— Ну, еще то, что происходит кругом... Вот сегодня тут мелькал парень, явно не католик. Крутился по улице, будто искал номер дома.
— Такое бывает каждый день?
— Не совсем. Как правило, номера домов ищут таксисты, а не их пассажиры. Да и таксисты неплохо ориентируются. А этот парень был в такси, но все изворачивался, пока водитель медленно вез его по улице. И так они проехали мимо несколько раз, и были очень заметны. Я сразу обратил внимание на эту синюю машину с опущенным верхом и на парня, который сидел в ней с открытой пастью.
— Сможешь его узнать?
— Нет... Только его пасть, больше ничего. Я следил за его действиями. Он тут все рассматривал, но сам явно не хотел быть замеченным.
— Когда они здесь проезжали последний раз?
— Приблизительно полчаса назад.
Я сунул руку в карман и вытащил скомканный банкнот. Швейцар прикарманил пятьдесят долларов с улыбкой.
— Будь осторожен. Я поднимусь... Не впускай никого, кого не знаешь. Если появится какой-нибудь тип под предлогом повидать кого-то из жильцов, немедленно позови меня. Наблюдай за ним по подъему лифта, отметь, на какой этаж он поднимется.
— Хорошо, шеф... Но я могу задержать его и здесь... а вы спуститесь и посмотрите на него, если захотите...
— Не перестарайся. Просто устрой так, чтобы я смог его увидеть.
— Вы считаете, что возможна потасовка?
— Все в свое время, старина!
— Я с вами, не забывайте этого! Если вы будете нуждаться в подкреплении, я могу позвать Берта, он живет напротив, или Брайина, он — сбоку... Это хорошие парни, и они обязаны мне за некоторые услуги.
— Спасибо, я этого не забуду.
Рондина, открыв дверь, обрадовалась:
— Мой дорогой! — и прижалась к моим губам.
Я страстно обнял ее, но, захлопнув дверь ударом ноги, немного отстранил от себя, чтобы полюбоваться.
— Гм...
— Что значит «гм»?.. Вы, американцы, разговариваете как варвары!
Она взяла мою руку, просунула под свою, я невольно прижался к ее высокой груди.
— Я не ждала тебя сегодня вечером.
— Я тоже не рассчитывал тебя увидеть.
— И как же получилось, что зашел?
— Не хочу, чтобы ты была тут одна.
Рондина повернулась и вопросительно посмотрела на меня. Она не понимала, что меня привело к ней.
— Догадываюсь... Это связано с делом Гамильтона?
— Приготовь мне что-нибудь выпить. И я все тебе сейчас расскажу.
— Но у тебя все по-прежнему?
— По-прежнему.
Пока она наполняла бокалы, я проинспектировал помещение. Никого. Бросил взгляд на окна, двери... Заперто. Просто у меня такая привычка, хотя, в сущности, в ней нет никакого смысла, потому что кто угодно, если он действительно этого захочет, может открыть дверь. Другое дело, что, ломая замок или разбивая стекло, человек производит много шума, а поэтому всегда все-таки остается какое-то время на то, чтобы приготовиться к встрече незваного гостя.
Когда я вернулся в гостиную, Рондина протянула мне бокал и села на ручку кресла, в которое я упал.
— Рассказывая мне о своих делах, ты нарушаешь элементарные правила безопасности. И все равно считаешь, что должен это сделать?
Я глотнул виски. Затем, откинувшись на спинку кресла, посмотрел на нее и деловым тоном заявил:
— Правила безопасности я диктую себе сам. Ты, Рондина, воспитана в Интеллидженс Сервис и потому идешь одной дорогой со мной. Я тебе абсолютно доверяю.
— Отлично. Понимаю, что ты так думаешь, но ты ничего не делаешь, чтобы я могла тебе помочь.
— Точно.
— В данный момент ты даже скорее считаешь, что я для тебя обуза. Это так?
— В некотором смысле да. Если они попытаются заставить меня брызгать слюной, захватив тебя, это очень осложнит мою задачу. Сейчас не время для этого.
— Поясни.
— Это слишком большое дело, любимая. Но если они завладеют тобой, чтобы заставить меня раскрыться, я должен буду принять их вызов и попаду в ловушку. А я не могу идти на такой риск...
Ее рука, ласкающая мой лоб, переместилась на мой затылок и погладила его.
— Не думаю, что ты пойдешь на такой риск, Тайгер. Я на это не рассчитываю. — Она с нежностью посмотрела на меня. — И не протестуй! Мы служим одному идеалу, так что... Если хочешь, расскажи мне все, я слушаю.
Я обрисовал ей ситуацию. Если Рондине суждено попасть в переплет, она имеет право знать, почему информированный агент работает эффективнее идущего ощупью, в темноте. Тот, кто ожидает атаку, кто предупрежден, может ударить врага раньше. А я хотел бы, чтобы все шансы были на стороне Рондины, хотя и рассчитывал, по возможности, ни во что ее не втягивать.
Когда я закончил, она снова наполнила мой бокал и удобно устроилась на моих коленях.
— И что ты предлагаешь? — спросила Рондина.
— Предлагаю тебе быть все время со мной. Если Хэл Рэндольф оставил тут легавого следить за тобой, чтобы с твоей помощью добраться до меня, я, беспокоясь о тебе, потеряю много времени. А если тебя захватят враги, то еще хуже. Я предпочитаю держать тебя рядом с собой, и тогда не будет никаких историй.
Она принялась размышлять вслух:
— Вообще-то у меня благоприятная ситуация. Пока в посольстве идут все эти туманные переговоры и вырабатывается новая политика, мне особенно делать нечего. — Рондина прижалась ко мне щекой и подняла на меня глаза. — Твоя рабыня ожидает твоих приказаний... — И добавила с лукавой усмешкой: — Но никакой ругани. Даже не начинай!
— А если ты в этом нуждаешься, дорогая?
— Ладно, согласна.
— Тогда вот что! Уложи чемоданы, предупреди своего начальника, и мы быстро уберемся отсюда.
Рондина вскочила на ноги, отдала мне свой пустой бокал, насмешливо улыбнулась и исчезла в спальне.
Пока она укладывала белье в чемодан, я налил нам виски. Потом подошел к окну, поднял штору и обследовал ситуацию внизу. Было еще светло, но солнце исчезло в густом тумане, похожем на дождь. Толстый швейцар ходил взад и вперед перед своей каморкой. Я опустил штору, подошел к спальне, открыл дверь и остановился.
Бывают моменты, когда резкие движения невозможны... Например, когда вы натыкались на оленя, который, не подозревая о вашем присутствии, продолжает щипать траву. Вместо того чтобы выстрелить в него, вы начинаете им любоваться.
Вот так я застал прелестную Рондину на три четверти голой. Свет играл на ее шелковистой коже. Ее тело, с крепкой грудью и розовеющими на ней кончиками, могло свести с ума любого мужчину...
Рондина стояла задрав одну ногу на подушку, чтобы прикрепить к чулку подвязку. Потом она натянула крошечные трусики, повернулась к зеркалу и только тут увидела, что я молчаливо и насмешливо за ней наблюдаю. Она круто повернулась, бросилась искать лифчик, но, понимая абсурдность своих действий, гневно топнула ногой: