– Это не про меня, парнишка. Никогда.
– Бетти Шорт?
– Возможно.
Я услышал автомобильный гудок и подошел к окну. Рядом с моей машиной стоял грузовик с открытой платформой, на которой толпились с десяток Клеопатр и фараонов. Я повернулся, чтобы сказать об этом Шерил, но она уже упорхнула за дверь.
* * *
Последним в списке Милларда значился адрес «Норт Оранж‑драйв, 1611» – розовое здание туристической гостиницы, находившейся за средней школой.
Кениг прекратил ковыряние в носу и, когда я припарковался перед зданием, показал на двух человек, читавших на крыльце газеты.
– Я займусь этими, а ты – девчонками. Знаешь, как их зовут?
Я ответил:
– Возможно, Гарольд Коста и Доналд Лейз. Ты выглядишь уставшим, сержант. Не хочешь остаться в машине?
– Умираю от скуки. О чем мне их спросить?
– Я сам спрошу, сержант.
– Помни про любопытную кошку, Блайкерт. С тем, кто пытается вывести меня из себя, когда поблизости нет Фрици, может случиться то же, что с той кошкой. Так что мне у них спрашивать?
– Сержант...
Кениг обрызгал меня слюной.
– Я здесь старший! Делай то, что велит Большой Билл!
Видя, что назревает конфликт, я сказал:
– Получи от них алиби и спроси, занималась ли Бетти Шорт проституцией.
Кениг фыркнул в ответ. Я прошел по газону и взбежал вверх по лестнице, двое сидевших подвинулись, освобождая дорогу. Открыв дверь, я попал в обшарпанную гостиную, где несколько молодых людей курили и читали журналы про кино. Я сказал:
– Полиция. Я ищу Линду Мартин, Марджери Грэм, Гарольда Косту и Доналда Лейза.
Приятная блондинка в широких брюках и рубашке, загнув страницу в своем «Сценарии», ответила:
– Я – Марджери Грэм, а Гарольд и Доналд – на улице.
Остальные встали и потянулись в коридор, как будто я принес шлейф плохих новостей.
– Я по поводу Элизабет Шорт. Кто‑нибудь из вас знал ее?
Несколько человек отрицательно помотали головами, другие сделали удивленные и печальные физиономии. С улицы доносились крики Кенига:
– Говорите правду! Эта девка Шорт торговала собой?
Марджери Грэм сказала:
– Это я вызвала полицию. Я назвала им Линду Мартин, потому что знала, что она тоже была знакома с Бетти.
Я показал на дверь.
– А эти парни на улице?
– Дон и Гарольд? Они оба встречались с Бетти. Гарольд позвонил вам, потому что знал, что вы будете искать улики. А кто этот человек, который на них орет?
Проигнорировав вопрос, я сел рядом с Марджери Грэм и вытащил блокнот.
– Что нового вы мне можете рассказать о Бетти? Можете сообщить какие‑нибудь новые факты? Имена других ее дружков, их описание, конкретные даты? Кто был ее врагами? Возможные мотивы убийства?
Женщина отодвинулась в сторону. Поняв, что непроизвольно повысил голос, уже тише я сказал:
– Давайте начнем с дат. Когда Бетти жила в этом доме?
– В начале декабря, – ответила Марджери. – Я это хорошо помню, потому что в тот день, когда она пришла, я и еще несколько человек собрались у радиоприемника и слушали передачу, посвященную пятилетию бомбардировки Перл‑Харбора.
– Это было седьмого декабря?
– Да.
– И как долго она здесь пробыла?
– Около недели.
– Откуда она узнала про этот дом?
– Думаю, ей сказала Линда Мартин.
В записке Милларда говорилось о том, что большую часть декабря Бетти провела в Сан‑Диего. Я спросил:
– Через неделю она уехала, так?
– Да.
Я спросил:
– Через неделю она уехала, так?
– Да.
– Как вы думаете, почему, мисс Грэм? Насколько нам известно, прошлой осенью Бетти сменила три квартиры – и все в Голливуде. Почему она так часто меняла жилье?
Теребя в руках пояс сумочки, она ответила:
– Ну, я точно не знаю.
– Ее преследовал какой‑нибудь ревнивец?
– Я так не думаю.
– А как вы думаете, мисс Грэм?
Марджери тяжело вздохнула.
– Знаете, Бетти использовала людей. Она занимала у них деньги, рассказывала им всякие истории и... здесь живут ушлые ребята, и, я думаю, они ее сразу раскусили.
Я предложил:
– Расскажите мне о Бетти. Вам она нравилась, не так ли?
– Да. Она была такой милой и доверчивой, немного наивной, но все же... такой душевной. У нее был, если хотите, талант. Она делала все, чтобы понравиться окружающим. И очень быстро перенимала привычки людей, с которыми общалась. У нас тут все курят, и Бетти тоже начала курить, только чтобы ее приняли за свою, хотя у нее была астма и она ненавидела сигареты. И самое смешное, что, пытаясь перенять твою манеру ходьбы или разговора, она всегда делала это по‑своему. В такие моменты она всегда оставалась Бетти, или Бет, или что там еще можно придумать для Элизабет.
Я мысленно зафиксировал эту печальную информацию.
– А о чем вы говорили с Бетти?
Марджери ответила:
– В основном говорила Бетти, а я слушала. Бывало, мы сидели вот тут и слушали радио, а Бетти рассказывала свои истории. Любовные истории про героев войны – лейтенанта Джо, майора Мэтта и так далее. Я знала, что это были просто фантазии. Иногда она говорила, что хотела бы стать кинозвездой, что для этого требуется только фланировать в черном платье, чтобы рано или поздно тебя заметили продюсеры. Это меня немного бесило, потому что я хожу на актерские курсы при театре в Пасадене и знаю, что работа актера – это тяжелый труд.
Я нашел в блокноте записи моего разговора с Шерил Сэддон.
– Мисс Грэм, Бетти говорила что‑нибудь об участии в фильме в конце ноября?
– Да. В первый же вечер, как Бет здесь появилась, она стала хвастаться по этому поводу. Говорила, что снялась в одной из ведущих ролей, и показывала всем театральный бинокль. Некоторые ребята стали расспрашивать ее, на какой киностудии она снималась, так одному она сказала, что на «Парамаунт», а другому – на «XX век Фокс». Я думала тогда, что она все привирает, просто для того чтобы на нее обратили внимание.
Я написал на чистой странице блокнота «Имена» и трижды подчеркнул надпись.
– Марджери, как насчет имен? Приятелей Бетти, тех, с кем вы ее видели?
– Ну, я знаю, что она встречалась с Доном Лейзом и Гарольдом Костой и один раз я видела ее с каким‑то моряком и...
Она запнулась на полуслове. Я заметил тревогу в ее глазах.
– Что такое? Мне вы можете рассказать.
Тонким голосом она произнесла:
– Прямо перед ее отъездом я видела, как они с Линдой Мартин разговаривали с одной крупной женщиной на Бульваре. Она была одета в мужской костюм, и у нее была короткая мужская стрижка. Я видела их всего раз, так что может это ничего не значит...
– Вы хотите сказать, что та женщина была лесбиянкой?
Марджери закивала и потянулась за носовым платком. В эту минуту вошел Билл Кениг и пальцем поманил меня. Я подошел. Он прошептал:
– Эти ребята сказали, что жертва торговала собой, когда ее совсем уж прижимало. Я позвонил мистеру Лоу. Он сказал, чтобы мы никому об этом не рассказывали, потому что будет лучше, если для всех она останется невинной молодой девушкой.
Я чуть было не рассказал ему про лесбийский след, но передумал, понимая, что окружной прокурор и его лакеи также не дадут ему ход.