– Я – француз, а не календарь. После субботы идет воскресенье, вот и высчитывайте.
– Продолжай.
– Ну так вот, мы с Джонни болтаем с Орхидеей, а потом я приглашаю ее в гостиницу. Приезжаем туда, а там вовсю шуруют тараканы, воют и вгрызаются в стены. Орхидея говорит, что она не останется здесь пока я не прикончу их всех. Я хватаю Джонни и начинаю их лупцевать, Джонни говорит, что ему не больно. Но этой сучке мало, она хочет, чтобы я избавился от них научным способом. Я иду на улицу и нахожу «химика», за пятерку он дает мне жидкий яд для тараканов. Потом мы с Орхидеей трахаемся как кролики, Джонни Ред наблюдает. Он обозлился на меня, потому что она такая конфетка, а ему ничего не перепадает. Я задал ему совершенно конкретный вопрос:
– Опиши ее тело. Только постарайся, иначе не увидишь Джонни Реда до тех пор, пока тебя отсюда не выпустят.
Его лицо осунулось; он стал похож на ребенка, у которого хотят отобрать любимого плюшевого мишку. Расс сказал:
– Ответь на вопрос, Джо.
Дюланж ухмыльнулся.
– До тех пор пока я их не отрезал, у нее были маленькие, стоящие торчком груди с розовыми сосками. Полноватые ноги, красивая щелка. Еще у нее были эти родинки, про которые я говорил майору Кэрролу, и небольшие царапины на спине, свежие, как будто ее только что отхлестали.
Я вздрогнул, вспомнив «небольшие царапины», которые упоминались в отчете патологоанатома. Расс сказал:
– Продолжай, Джо.
Дюланж изобразил садистскую улыбку.
– Потом она начала молоть пургу, типа: «Почему у тебя столько медалей, а ты до сих пор капрал?» Называет меня Мэттом и Гордоном и несет что‑то про нашего ребенка, хотя мы трахнулись всего один раз и на мне была резинка. Джонни это напугало, и он вместе с тараканами запел: «Нет, сэр, это не наша детка». Мне хочется еще попарить колотушку, и я беру Орхидею и отвожу ее через дорогу к Клопу, плачу ему десятку, и он устраивает ей фальшивый медосмотр, после которого говорит:
– Ребенок будет здоровым и появится через шесть месяцев.
Еще одно подтверждение, капля достоверной информации в потоке явного бреда: Мэтт и Гордон – это, очевидно, Мэтт Гордон и Джозеф Гордон Фиклинг, два псевдомужа Бетти Шорт. Я ставлю 50 на 50 и думаю, что пора кончать эту бодягу – ради Ли Бланчарда; Расс спрашивает:
– И что дальше, Джо?
Дюланж выглядит озадаченным – куда девалась бравада, словоохотливость пьяницы и желание вновь встретиться с Джонни Редом.
– Дальше я ее порезал.
– Где?
– На две части.
– Нет, Джо. Где ты порезал ее?
– А‑а. В гостинице.
– В каком номере?
– 116‑м.
– Как ты доставил тело на 39‑ю и Нортон?
– Я угнал машину.
– Какую машину?
– "Шевроле".
– Год выпуска и модель?
– 43‑го года, седан.
– Во время войны в Америке не производили автомобилей, Джо. Попробуй еще раз.
– 47‑го года, седан.
– Кто‑то оставил ключи зажигания в новенькой машине? В центре Лос‑Анджелеса?
– Я завел ее без ключей.
– Как ты завел ее без ключей, Джо?
– Что?
– Объясни, как ты это сделал.
– Я забыл как. Я был пьян.
Я перебил его:
– Где находится 39‑я и Нортон?
Дюланж стал теребить пачку сигарет.
– Рядом с Креншо‑бульваром и Колизеум‑стрит.
– Расскажи мне что‑нибудь, чего не было в газетах.
– Я сделал ей разрез от уха до уха.
– Об этом знают все.
– Мы с Джонни изнасиловали ее.
– Я сделал ей разрез от уха до уха.
– Об этом знают все.
– Мы с Джонни изнасиловали ее.
– Ее никто не насиловал и в любом случае остались бы отпечатки Джонни. Но ничего такого не обнаружили. Почему ты убил ее?
– Она плохо трахалась.
– Чепуха. Ты говорил, что она трахалась как кролик.
– Как плохой кролик.
– В темноте все кошки серы, говнюк. Так почему ты убил ее?
– Она не хотела трахаться по‑французски.
– Это еще не причина. Ты можешь трахнуться по‑французски с любой пятидолларовой шлюхой. Такой француз, как ты, должен это знать.
– Она плохо трахалась по‑французски.
– Не выдумывай, говнюк.
– Я покромсал ее на куски!
Я грохнул по столу кулаком а‑ля Гарри Сирз.
– Врешь, падла!
Конвоир встал; Дюланж заорал:
– Я хочу своего Джонни.
Расс сказал капитану:
– Приведите его сюда через шесть часов, – и улыбнулся мне такой нежной улыбкой, какую я никогда до этого у него не замечал.
* * *
Вероятность того, что Дюланж убил Бетти составляла 50 на 50, хотя сейчас мы постепенно склонялись к соотношению 75 на 25 не в его пользу. Расс вышел позвонить в Отдел и сообщить о результатах допроса, а также распорядиться, чтобы в номер 116 гостиницы «Гавана» отправили экспертов для обнаружения следов крови; я пошел спать в комнату, которую для нас отвел майор Кэррол. Мне снились Бетти Шорт и Потрошитель; а когда зазвонил будильник, я грезил о Мадлен.
Открыв глаза, я увидел Расса, одетого в чистый выглаженный костюм. Он протянул мне газету и сказал:
– Никогда не недооценивай Эллиса Лоу.
Это был таблоид. На первой полосе красовался заголовок: «Военнослужащего из Форт‑Дикс обвиняют в чудовищном лос‑анджелесском убийстве!» Ниже под заголовком были помещены фотографии Дюланжа и Лоу, стоящего в театральной позе у своего стола. В статье было сказано следующее:
"Как сообщили сегодня наши коллеги из «Лос‑Анджелес Миррор» Эллис Лоу, заместитель окружного прокурора Лос‑Анджелеса, главный юридический консультант в деле об убийстве Черной Орхидеи, вчера вечером заявил, что в этом деле наметился гигантский прорыв. «Мои ближайшие помощники лейтенант Миллард и сержант Блайкерт только что уведомили меня о том, что в убийстве Элизабет Шорт сознался капрал из Форт‑Дикс, Нью‑Джерси, по имени Джозеф Дюланж. Его показания подтверждаются фактами, о которых мог знать только убийца. Капрал Дюланж известен своим неадекватным поведением; я сообщу прессе остальные подробности его признания, как только мои люди привезут Дюланжа в Лос‑Анджелес для предъявления ему официальных обвинений».
Дело Элизабет Шорт не дает покоя городским властям с утра 15 января, того самого дня, когда обнаженное, изуродованное и разрубленное пополам тело мисс Шорт было обнаружено на одной из пустующих автостоянок Лос‑Анджелеса. Заместитель окружного прокурора Лоу не стал раскрывать подробностей признания, которое сделал Дюланж, сказав только, что капрал был знаком с мисс Шорт очень близко. «Подробности последуют позже, – заявил он. – Самое главное, что теперь этот подонок находится за решеткой, а там он больше никого не сможет убить».
Я рассмеялся.
– А что ты на самом деле сказал Лоу?
– Ничего. Когда я первый раз говорил с капитаном Джеком, я сказал, что, возможно, это был Дюланж. Он наорал на меня за то, что я не сообщил ему об этом до нашего отъезда в Форт‑Дикс. И все. А когда я звонил ему второй раз, то сказал, что Дюланж, похоже, очередной сумасшедший. Услышав это, он очень расстроился, и теперь я понимаю почему.
Я встал и потянулся.