Одним словом, оставалось покрыто мраком неизвестности, кто так разыграл его. И, главное, зачем?
Дело Степана Кулакова. Замечательный город Волжанск
Игорь Кулаков был в бешенстве. Он достиг высокого положения, можно сказать, зубами выгрыз из судьбы то, что в радужном сне не могло присниться выходцу из провинциального Волжанска. Он приложил бесконечные усилия, чтобы преодолеть препятствия, одно из которых было самым трудным и жестоким. Он пошел на это всего лишь один раз, в интересах дела! В интересах его бурно развивающейся фирмы, в интересах людей, которые ему доверились. Он надеялся, что эта давняя история вместе с ее главным участником никогда не всплывет. Иногда он даже успокаивал себя тем, что участник этой истории давно умер, не вынеся трудностей новой среды. А если и не умер, то никогда не будет беспокоить... А выходит, побеспокоил! И даже слишком!
«Почему я так глупо себя вел с людьми из частного охранного предприятия? – ругал себя Игорь, беспокойно куря и давя длинные окурки в бронзовой пепельнице, изображающей ракушку. – Надо было им все сказать... Ну, не все, но вроде того, что был у меня когда-то друг... убийца... Надо было выдвинуть свою версию, с ходу заморочить всем головы! Так нет же – растерялся, как дурак. Сам не понимал, что за околесицу несу. Отказал им, потому что подумал: самое лучшее, чтобы прекратили все это, не копали дальше. А теперь поздно отказываться от своих слов...»
Но Игорь знал, что он не растерялся. Он испугался, как испугался бы, если бы из глубины приветливого, маленького, покрытого зеленой ряской пруда в его подмосковных владениях всплыл прямо у его ног раздувшийся труп. Даже не один – два трупа, потому что Андрей в воспоминаниях тянул за собой другое тело, и избавиться от этого было нельзя...
Что-то вдруг подняло Игоря с места, какая-то невиданная сила, которой он раньше в себе не ощущал. Инстинкт, точно у хищного животного, чующего за собой поступь охотников... Интуиция властно велела ему проверить, где сейчас Сусанна и чем она занимается. На цыпочках, скользя по паркету неслышными подошвами любимых разношенных тапок, Игорь подкрался к ее излюбленной, затянутой цветами комнате – и прислушался:
– В... году... окончил институт, – смазанно донеслось до него. – Потом... акции предприятия...
Игорь толкнул дверь ногой, вложив в этот удар всю неприязнь к этой неискренности и шпионству в своей семье. Сусанна легонько вскрикнула, оборачиваясь. И даже если бы перед ней не лежали его документы, извлеченные из верхнего ящика комода, Игорь все равно догадался бы о смысле происходящего – по расширенным, потемневшим даже больше обычного глазам Сусанны, по тому, с какой поспешностью она нажала кнопку разрыва связи на своем телефоне...
– Та-ак, – протянул Игорь, загораживая собою дверь, – значит, выдаем сведения на мужа? И кому? Этим типам из охранного агентства? Договорчик-то, конечно, ты не разорвала. Ну, правильно, я и не сомневался... Предательница!
По традиции семьи Кулаковых, Сусанна обязана была зарыдать или начать нервно отругиваться. Игорь изучил ее лучше некуда и заранее ненавидел эти легко краснеющие от слез веки, эти щеки, на которых от волнения проступает темно-багровый румянец... Все это вызывало в нем раздражение, но, по крайней мере, к этому он притерпелся. Но Сусанна повела себя необычно. Она не заплакала, не повысила голос. Она спросила с обезоружившим его прохладным любопытством:
– Игорь, а тебе есть, что скрывать?
– Чего-чего?
– Почему тебя волнует, что я кому-то выдаю элементарные сведения о тебе? Когда родился, когда окончил институт, где работал... Что в этом секретного?
Игорь опешил настолько, что не сразу ответил. Сусанне удалось поставить его в тупик – точь-в-точь, как этим чудакам из охранного предприятия! Но если от чужих людей это еще более или менее объяснимо, то от собственной жены, которая ему известна, как свои пять пальцев... Кулаков рассвирепел:
– Чего тебе от меня надо?
– Мне всего только и надо, чтобы ты сказал, что ты скрываешь! Ты прячешь какие-то свои тайны, а из-за этого может погибнуть наш сын!
И пока Игорь тяжело обдумывал, что бы сказать, заговорила как раньше, поспешно и горячо – по крайней мере, в этой горячности Игорь снова узнавал свою жену:
– Ты меня называешь предательницей? Кого же я, по-твоему, предаю? Молчишь? А вот ты предаешь собственного сына! Ты не хочешь сказать...
– Да заткнись ты! – Сусанна подпрыгнула от громкости его голоса. – Я бы сказал, но ты же знаешь, какая на мне лежит ответственность. Пятно на репутации – и все. А тут такое дело... негладкое... Понимаешь, трудно объяснить посторонним. Все перетолкуют, перекривят, вывернут не в мою пользу...
– Значит есть, что выворачивать! – Сусанну нельзя было сдвинуть с ее убежденности, и – в который уже раз – Кулаков пожалел, что женился на ней. Соблазнился отцовскими капиталами! От другой женщины у него мог быть другой ребенок. Который был бы больше похож на него, и все восхищались бы: «Вылитый Игорь!» Которого никто не похитил бы. Который не дал бы так глупо себя похитить и тем подставить под удар любимого отца... Эх, да чего уж там представлять то, чего нет и никогда не будет!
– Ну да, есть, есть! Это давняя и тяжелая история. Я в ней, если по правде, ни сном ни духом не замешан. Все произошло без меня...
– Кто такой Андрей?
«Спокойнее, Игорь, – призвал себя Кулаков. – Соберись и расскажи то, что можно рассказать». Собственная жена уж никак не имела права его допрашивать, и он мог бы просто хлопнуть дверью и уйти, но, удивительным образом, он чувствовал себя так, будто отвечать необходимо. Будто это генеральная репетиция, тренировка... А где состоится премьера? В кабинете следователя? Чушь! По делу вынесен приговор, и срок давности наверняка кончился...
Все же он ответил:
– Ну, был у меня такой друг. Мы с ним вместе начинали. «Протон» – отчасти и Андрюхино детище. И все было бы нормально, да Андрюха с колеи съехал – убил свою сожительницу. По пьянке. Неизвестно, что ему с пьяных глаз померещилось, только он ее прикончил. Ну, конечно, в нашем городе это было дело громкое. Андрюху на двадцать лет осудили, и с тех пор мы больше не виделись...
Огромные, сверкающие, дробящиеся, точно у врубелевской Царевны-Лебеди, глаза уставились в лицо Игоря, точно желали проникнуть за него и увидеть: что творится в этой голове? Сусанна не собиралась отставать от мужа, пока не выяснит:
– Допустим, Андрей убил. Ну, а ты здесь при чем?
– Да ни при чем я! Пили мы вместе накануне убийства. Мы с Андрюхой и другие ребята наши из «Протона». Я-то никогда облика не теряю, ты же знаешь. А Андрюха, когда мы с ребятами уходили, был здорово пьяненький... Он на меня озлился, конечно. А чем я виноват? Мне что, надо было его всю ночь караулить? Так ведь дурак – он и есть дурак. Если человек сам за собой не следит, кто за ним следить должен? Значит, не надо было пить!
– Но почему было не рассказать об этом сыщикам из агентства?
– Кто их знает, этих сыщиков... Кому бы они растрепали... – бормотал Игорь, чувствуя, что ему не хватает актерских способностей. – К тому же, сама посуди, Андрюху мне жалко. Какой-никакой, хоть и убийца, а все-таки друг. Это я понимаю, он вышел на волю, денег нет, решил, что я ему должен... Как дурак ведь поступил: нет, чтобы прийти и попросить! Я не такой жмот, я бы дал... Но теперь все наладится: я ему отдам деньги, он мне вернет сына... Сусанна, слово даю, сам разберусь! Понимаешь, такая нелепая ситуация...
– Я понимаю только то, – твердо сказала Сусанна, – что твой сын в руках уголовника, алкоголика и убийцы, а ты его покрываешь. Ну, скажи хотя бы мне: что это за Андрей! Назови хотя бы его фамилию! Как его найти?
Ее голос, сначала такой решительный, под конец скатился к слезной мольбе.
– А вот не скажу! Ты все напортишь и напутаешь! Сказано тебе: сам разберусь!
Игорь захлопнул за собой дверь, подумав ожесточенно: «Вот стерва, всю душу мне вымотала!»
О Степане в эту минуту он не думал. Сын воспринимался только в форме грандиозной помехи его планам. И в то же время росло беспокойство: а что, если... А что, если... Страшные картинки постепенно заполняли его воображение: изуродованное детское тело... И рядом – другое тело, которое он надеялся никогда больше не вспоминать... Все это почему-то кружилось перед ним в черно-белом изображении, что придавало картинкам жуткую достоверность. На этих черно-белых фотографиях, которые еще не были сделаны (но, возможно, будут!), резче проступало сходство сына с Игорьком Кулаковым, каким он был в одиннадцать лет... Ядовитая игла уколола бизнесмена в самое сердце. Как будто намеревались причинить вред не этому родному, но все-таки отдельному от него мальчику, – словно собрались расправиться со взрослым Кулаковым. Совершить смертельную операцию, изъять самый главный орган, без которого нельзя...
Игоря Кулакова, каким бы он ни казался скандальным и деспотичным, неправомерно было бы все же назвать полностью равнодушным отцом. Он обеспечивал своими деньгами образование и прихоти наследника. Он, в меру разумения, делился с ним жизненным опытом... Однако самую суть родительской любви, ее сокровенную боль за порожденное маленькое существо, он ощутил только сейчас.
Валерий Блинов, житель славного города Астрахани, не отказался помочь коллегам из «Глории». Им он симпатизировал и сочувствовал: поди-ка поработай частным сыщиком в Москве! Астрахань по сравнению с мегаполисом-столицей – город небольшой, но и здесь столько работы, что, бывает, мозга за мозгу заскакивает... Однако именно сейчас возглавляемое им агентство «Юпитер» временно получило передышку, словно все преступники Астрахани ушли в летний отпуск. А потому, когда от Алексея Петровича Кротова поступила просьба раскопать, не числится ли за бизнесменом Кулаковым каких-либо правонарушений в его родном Волжанске, и вообще, как жил и чем дышал этот человек до своего отбытия в Москву, Блинов согласился.
– Куда-то едешь, Валера? – спросила жена, видя, что муж с вечера укладывает свою походную сумку, смахивающую на рюкзак.
– В Волжанск, Лида, – ответил Валерий, застегивая «молнию» на боковом кармашке, куда всегда клал свое удостоверение главы частного охранного предприятия.
– А зачем? Новенький клиент?
– Скорее, старенький. Старый друг Петрович.
И Лида больше не стала расспрашивать. Несмотря на распространенное отчество, по тону, которым оно было произнесено, жена догадалась, о каком именно Петровиче идет речь. И помнила, что Валера ему многим обязан...
Валерий Блинов – небольшого роста, еще в мае покрывающийся густым до черноты загаром человек с пышными усами, – в прошлом работал следователем прокуратуры. По делам службы неоднократно бывал в Волжанске, и там у него сохранились кое-какие связи. Ну и, кроме того, у него там имелись кое-какие друзья и родственники. Мир тесен! Нет-нет да и пригодится: ты к кому-то обратишься – или к тебе кто-то... Взаимообразно! Нет, пусть кто угодно рвется в столицу, а Валерий Блинов предпочитает мир русской провинции. Здесь он себя чувствует как рыба в воде...
Кстати, о воде: от Астрахани до Волжанска можно было превосходно пропутешествовать по Волге-матушке, наслаждаясь замечательными видами и отличной солнечной погодой. Тем не менее Блинов не избрал этот способ: дело требовало скорости. За скорость «Глория» доплачивала особо. И, кроме того, ему отлично было известно, что Кротов так просто за помощью не обращается. Если бы дело не было срочным и не требовало его постоянного присутствия в Москве, он приехал бы в Волжанск самолично. А потому Блинов, оседлав старого железного коня – «жигуленка», с которым никак не мог расстаться, – отправился в путь по шоссе.
Над шоссе парил зной, знаменитая астраханская степь давила густейшей пылью, и, когда Валера добрался до Волжанска, корка пыли в сочетании с загаром превратила его в коренного жителя Африки. Причем обнаружил он это лишь в вестибюле местного института, готовившего экономистов: случайно взглянул на себя в зеркало – и оторопел. Лицо по цвету почти слилось с черной рубашкой.
– Ек-якорек, – сказал Валера зеркалу, – в таком виде всех студентов распугаешь.
Но сотрудницы деканата экономического факультета оказались не менее испуганы при виде мокрого руководителя частного охранного предприятия, усы которого свисали водорослями. Быть может, они подумали, что из Астрахани Блинов добирался вплавь... Но вне зависимости от того, что они подумали, документы, касающиеся Игоря Кулакова, выпускника 1986 года, они подняли и разрешили ему посмотреть.
– А кто это – Кулаков? – понизив голос, спросила самая старшая из них, с химической завивкой и в алой блестящей кофточке, навевающей мысли о кумачовом знамени и почему-то еще о самоварах. – Преступник?
– Не-а, – объяснил Валера, приступая к чтению. – Жертва.
Сотрудницы деканата переглянулись. В их взглядах читалось: если на жертву собирают такое досье, затрагивая даже студенческие годы, как же дотошно частное охранное предприятие «Юпитер» преследует преступников?
Судя по досье, в Игоре Анатольевиче Кулакове в бытность его студентом ничего криминального не замечалось. Учился на «четверки» и «пятерки», выполнял разовые общественные поручения, аккуратно платил – сделаем скидку на эпоху – комсомольские взносы... Пользуясь полученными от Петровича сведениями, Валерий бдительно просмотрел списки группы, в которой учился Игорь Кулаков – и установил, что на протяжении пяти студенческих лет он имел возможность познакомиться по крайней мере с тремя Андреями. Один из них – Мащенко – прошел с Игорем бок о бок все эти веселые годы, полные зачетов и экзаменов; двое других – Терентьев и Епифанов – проучившись недолго, переводились в другие группы. Взяв на всякий случай на заметку фамилию «Мащенко», Валера Блинов покинул гостеприимные стены учебного заведения, чтобы направиться в прокуратуру.
В прокуратуре его встретили как родного: принялись расспрашивать о состоянии дел в «Юпитере» и заварили персонально для него крепкий чай с хрустящими сушками, обсыпанными маком. Однако вопрос о том, не было ли заведено в период начиная с 1986 года уголовное дело на Андрея Мащенко, сотрудников прокуратуры не порадовал. У-у, это же сколько пыльных архивов поднимать придется!
– Послушайте, – внесла ясность скрюченная артритом, но сохранившая ясные мозги подполковник Шабанова Ариадна Дмитриевна, – да ведь я припоминаю... Это дело Штанько.
Радушие стало принужденным, улыбки начали оползать с лиц. В доме повешенного не говорят о веревке – в милиции и прокуратуре неприлично вести разговор об осужденных сотрудниках. Валера понимающе прищурился: в случае со следователем Штанько удалось довести дело до суда, значит, то, что он творил на рабочем месте, уж вовсе ни в какие ворота не лезло. Не исключено, погорел на взяточничестве или завалил уж особенно громкое дело. Погрешности рангом поменьше удалось бы прикрыть... Ну, не будем изображать из себя невинных овечек: ни для кого не секрет, что корпоративная солидарность в органах внутренних дел частенько выходит боком для простых граждан.
Так что в деле Андрея Мащенко легко могли выявиться нарушения.
– Вы тут пока поищите дело Андрея Мащенко, – сказал Валера, с сожалением отодвигая пакет, где осталось еще немало сушек. – А я еще по городу побегаю. Волка ноги кормят.
Зато – оправдал для себя Валера утрату сушек – Алексей Петрович получит самую что ни на есть полную информацию об Андрее Мащенко. Валера подозревал, что именно он-то Кротову и нужен...