Та, разрумянившаяся, в фирменном переднике и косынке, принимала поздравления и уверения в своём почтении от сильных района сего, а Штольц с растерянным видом заключал контракты с представителями окрестных супермаркетов.
Штольц до этого времени несколько раз вздыхал, что это стратегически неверное решение – развивать кондитерский бизнес, когда вовсю полыхает война и когда даже сахар по талонам. А на чёрном рынке его продают вдвое дороже против довоенной цены…
Но Эрика была настроена на то, что именью этот бизнес сможет помочь ей прорваться хотя бы в средние слои, слишком много народа кинулось исполнять заказы армии, и поэтому там, во-первых, не протолкнуться, а во-вторых, уровень рентабельности упал ниже плинтуса, ну разве что кроме персонально для «Дженерал Моторс», «Дугласа» или «Форда». А с кулинарного рынка, и именно по причине дороговизны компонентов, ушли прежние игроки. Следовательно, нужно решать вопрос с поставками сырья – сахара, какао, сухого молока, муки высшего сорта, а также прочих марципанов и желатинов.
А чтобы цены не влияли на себестоимость, необходимо выходить прямо на производителей, зачем кормить посредников.
На следующий день была зарегистрирована торговая компания «Зюйд трейд», которая и занялась поставками сырья из стран Карибского бассейна. Откуда они там брались, эти продукты, в таких нищих странах, об этом история умалчивает, просто потому, что контракты подписывались с разными фирмами, но президентом многих из них выступал Хорхе Родригес, иногда сам, иногда по доверенности.
Вскоре «Зюйд трейд» переняла на себя бремя управления растущей сетью кулинарий, а их за полгода было открыто ещё шесть в разных районах города. Корпорация «Доминатор» превратилась в номинального держателя акций как «Зюйд трейд», так и нескольких других бизнесов, которыми персонал «Зюйд трейд» занимался побочно. Через год они уже заняли почти треть рынка поставок в страну мяса из Аргентины, поставки оливкового масла из Греции довольно заметно уменьшили доходы итальянцев. Традиционных экспортёров масла в самой Италии все чаще стали «кидать», а коммунисты разогнали итальянскую мафию и всех мафиози расстреляли. Поэтому-то и не сопротивлялись американские итальянцы растущему обороту масла «Зюйд трейд», наоборот, предложили свои услуги в продаже его через собственные торговые сети, правда, называя его все-таки итальянским продуктом, а не греческим, что развеселило Эрику, но продажи-то шли!
За пару лет Эрика из смазливой девочки-эмигрантки превратилась в уважаемого члена общества, пока только на районном уровне, но не будем забывать, что и Вашингтон – это не маленький городишко в Арканзасе, здесь признания добиваются столетиями, поколениями.
Позже из Сан-Франциско поступило предложение от одного постоянного покупателя об открытии совместного бизнеса. Вернер запретил Эрике подобное сотрудничество, исходя из того, что мораль в США своеобразная, не только «кинут», но и киллера наймут. И это с одобрением воспримут все окружающие, наученные во времена Великой депрессии тому, что человек человеку «лупус эст». Не нужно искушать своей доверчивостью посторонних людей, они и сами потом тебе благодарны за это будут, не раз приговаривал он, когда они с Эрикой долгими зимними вечерами перед камином с рюмкой хорошего коньяка в руке разбирали все события прошедших дней.
Позже Эрика согласилась с этим, когда по своей инициативе, не вводя Вернера в курс дела, заняла деньги вроде бы приличному господину, из постоянных оптовых покупателей. Но тот не только не вернул деньги, но когда речь зашла об их возврате, с совершенно честными глазами потребовал от неё нотариально заверенных документов на ссуду. После чего Эрика решила, что карьеру банкира ей точно не сделать.
Но идея с открытием филиалов была скрупулёзно, в истинно тевтонском духе, разобрана по косточкам, взвешена и оценена, и в итоге, после долгого ворчания Штольца, принята. Сама технология такой экспансии была отработана во время открытия кулинарий в других районах города. Отличие заключалось только в том, что связь с филиалами не столь оперативна и наёмный управленческий персонал получал изначально чуть больше самостоятельности, что требовало более тщательного подбора. Отбор кандидатов Штольц категорически взял на себя, предоставив Эрике все остальные организационные хлопоты. Филиалы поочерёдно открыли в Сан-Франциско, Лос-Анджелесе, Чикаго, Майами и последний в Нью-Йорке. Почти год ушёл на то, чтобы они заработали на полную мощь. Но результаты работы только за первые два месяца настолько превзошли все самые радужные ожидания и так ошеломили создателей, что они дружно решили – нервы, потраченные при их создании, как и вложенные деньги, окупились.
Вскоре об Эрике стали писать городские женские журналы, приводя её в качестве примера домохозяйкам, которые, кроме плиты, ничего не знают, и доказывая, что женщина может не только с помощью сцены или экрана стать успешной, но и вторгаясь в сферу, традиционно мужскую, – в бизнес. Однако даже сами журналисты не слишком всерьёз восприняли бизнес Эрики. Подумаешь, пирожные, тортики, печенюшки, то ли дело финансы, акции или на худой конец какое-нибудь производство.
Но первый шаг был и сделан, и оценён по достоинству.
Тулуза. Весна 1942 года
Де Голль смотрел с высоты трибуны на танкистов новой французской армии. Перед ним стояло то, о чем он мечтал, когда в середине 30-х разрабатывал тактику и стратегию использования французских танковых войск. Он представлял себе тогда, в те далёкие годы, как можно спасти солдат-пехотинцев от губительного огня пулемётов противника, которыми с развитием военной промышленности насыщали оборону врага. Самыми страшными воспоминаниями о Первой мировой были кадры, запечатлевшиеся в мозгу, когда солдаты, одетые в цветную красно-синюю форму, которую отчётливо было видно на фоне зелёных ландшафтов северной Франции, стройными рядами шли в атаку на вражеские позиции, и молчавшие до поры пулемёты, укрытые минными полями и рядами колючей проволоки, выкашивали их сотнями. А миномётный огонь добивал тех, кому удалось укрыться в складках местности.
И вот англичане предложили совершенно новое оружие – танки. Бронированные машины отличались от бытовавших тогда бронеавтомобилей только гусеничным ходом, то есть более высокой проходимостью на поле боя, изрытом воронками, словно лунный ландшафт.
Но, на беду пехотинцам, во Франции были созданы так называемые кавалерийские танки. Более лёгкие, более скоростные, они стали вводиться в прорыв и зачастую уходили от своей пехоты вперёд. Пока не было специальной противотанковой артиллерии, с таким положением ещё можно было мириться, но когда на поле боя появились скорострельные пушки, пусть малокалиберные, но с большой пробивной способностью и с низким силуэтом, позволяющим проводить маскировку пушки, изменчивая фортуна отвернулась от танкистов. Лёгкие танки уничтожались раньше, чем их экипажи обнаруживали пушки противника. В полную силу противотанковая артиллерия заговорила во время Гражданской войны в Испании. Тогда десятками горели как немецкие Т-1 и Т-2, итальянские «Ансальдо» и «Фиаты», так и советские БТ и Т-26, а пехота, лишившись такой нужной поддержки, вновь начала нести огромные потери.
Наращивание толщины брони не привело к серьёзному изменению положения. Танки оставались уязвимыми от огня ПТО, а скорость их упала до неприемлемого уровня.