– Кстати, о деньгах, – сказал Пастух. – Если этот человек‑невидимка знает про пятьдесят штук баксов, стало быть, на нас его вывели в управе. Так? Да и вообще, если пораскинуть мозгой, узнали мы не так уж мало… – Ну что, пошли? – сказал Артист. – По крайней мере, сейчас нас, надеюсь, ни одна гнида не слышит.
– А этот хрен в «мицубиси»? – спросил Боцман.
– Будь спокоен, – ответил Пастух. – Он теперь далеко. Сейчас мы для них временно потеряны. И если б были сиротами, старыми холостяками и импотентами, вполне могли бы без всякого риска раствориться на шарике и исчезнуть навсегда.
– Удивительный день! – откликнулся Артист. – Семен Злотников впервые жалеет, что он не импотент.
– Не грусти, Казанова, – обнял его за плечи Иван. – Что‑что, а это у нас у всех впереди. Если, конечно, крупно повезет и сумеем дожить до этих старческих неожиданностей.
И снова их смех странно разнесся по чужому Двору.
Так, словно сбросив на время гнетущую тяжесть этого нового витка своей общей судьбы, они шагали в сторону Триумфальной арки, мимо Поклонной горы.
– Что будем делать, господа офицеры? – приостановился Артист. – Удрать от них нам все равно не удастся. Судя по всему, нас бросят в дело не сегодня завтра.
Так что не вижу смысла расставаться. Предки мои на даче, квартира свободна и гостеприимна. Аида ко мне, и будем ждать.
– Здоровая мысль! – одобрительно воскликнул Док. – Завалимся к Семке, отоспимся, а там война план покажет.
Кончалась зыбкая предутренняя пора, но гулкая тишина, изредка нарушаемая шелестом одиноко летящей черной правительственной «Волги» или «мерседеса», еще висела над пустынным проспектом.
– У тебя пожрать‑то найдется что‑нибудь в холодильнике? – спросил Боцман. – А то заглянем в ночной магазин, на всякий случай чего‑нибудь прихватим.
Так и сделали. И минут через двадцать, обвешанные пакетами, уже стояли на мостовой у тротуара в надежде голоснуть и поймать таксиста или шального левака.
Но редкие машины проносились мимо – то ли спешили по неотложным делам, то ли орава здоровенных мужиков, блуждающих ни свет ни заря по безлюдному проспекту, мало вдохновляла многоопытных московских шоферюг.
– Пустой номер, – минут через десять безуспешной «ловли» сказал Артист. – Нас никто не возьмет. Шесть таких лбов впустить в свой собственный автомобиль?
Взгляните только на Боцмана или Трубача – это ж надо быть профессиональным самоубийцей!
– К тому же нам большая машина нужна, – сказал Перегудов. – Вроде «рафика» или того же «мицубиси»… И странно, не успел Иван договорить эту фразу, как вдруг вдали показался быстро приближающийся голубой «рафик», который лихо подкатил и лихо осадил около них свой стремительный бег. Молодой парень приоткрыл дверцу и высунулся из машины:
– Куда?
– К «Академической», – сказал Артист.
– А сколько дадите?
– Не обидим, – заверил Пастух.
– Двадцать баксов, – непререкаемым тоном потребовал водитель.
– Ну ты пират, однако, – восхитился Боцман.
– Пират не пират, – ухмыльнулся наглый водила, – а свои сто баксов в день имею.
– Это обезьяна в анекдоте имеет, – поправил Артист.
– А мне по фигу, – отозвался тот. – Ладно, залезайте. Раз вы нищие, могу домчать и за так.
– В каком смысле? – не понял Артист.
– В каком смысле? – не понял Артист.
– В прямом, прямом… – огрызнулся водитель. – А то «пират», «обезьяна»… Да садитесь вы скорей, чего пялитесь!
В его голосе прозвучало непонятное нетерпение. Впрочем, выбирать не приходилось. Хотелось поскорей убраться с этого Кутузовского, и они быстро забрались в салон голубого микроавтобуса.
Расселись по креслам, машина тронулась и понеслась.
И только тут они заметили, что внутри этот «рафик» какой‑то необычныймежду водительским сиденьем и пространством позади него вдруг поднялась прозрачная стеклянная стенка, как в дорогом лимузине или нью‑йоркском такси. Все окна машины были завешены плотными розовыми занавесками с дурацкой бахромой по какой‑то старой колхозной моде.
Неожиданно с заднего сиденья прозвучал низкий, прокуренный голос:
– Ну что, здорово, орлы! Совсем, что ли, обеднели, на халяву катаетесь?
Все шестеро стремительно обернулись, не веря ушам и глазам своим.
– Мать честная! – воскликнул Пастух. – Константин Дмитриевич! Вы?!
С заднего сиденья на них с усталой улыбкой смотрел тот самый человек, что позавчера на стадионе после гонок на выживание так внимательно следил за ними в бинокль и переговаривался со своей странной маленькой зажигалкой.
– Тихо, тихо! – поднял руку полковник Голубков. – Конечно я, а то кто же?
– Да откуда вы взялись тут? – изумился и Перегудов.
– Как понимаете, доктор, чисто случайно, – усмехнулся полковник. – По какому‑то немыслимому стечению обстоятельств. Ладно, ребята. Времени – минуты, а обсудить надо уйму всего.
– Куда, товарищ полковник? – по внутреннему переговорному устройству спросил водитель.
– Куда глаза глядят, а после куда седоки прикажут, – ответил Голубков и щелкнул каким‑то рычажком, видимо, отключил связь между водителем и салоном.
– Прошу внимания! – начал полковник. – Согласно оперативным данным мы пришли к выводу, что готовится колоссальная афера. Как мы полагаем, осуществляют ее господа‑товарищи чрезвычайно высокого ранга. У нас сложилась некая гипотеза, которая требовала подтверждения… Однако лица, о которых я говорю, сидят столь высоко и прочно, что… В общем, понятно. Для закона они сегодня практически недосягаемы. Поэтому мы ждали каких‑то действий с их стороны, которые подтвердили бы, что наши догадки не на пустом месте… Голубков перевел дух и закурил. Сделал пару затяжек и заговорил вновь:
– Примерно три месяца назад мы получили информацию, что эти люди интенсивно ищут небольшую мобильную группу специалистов особого назначения, ну, скажем так, вашего профиля и положения.
– Ага! – сказал Артист. – Наконец‑то что‑то проясняется.
– Как вы догадываетесь, наш прямой интерес был в том, чтобы в эту группу вошли не какие‑то случайные парни со стороны, а наши люди. Конкретнее – вы.
– Почему именно мы? – спросил Пастух.
– Мы вас знаем. Вы проверены в деле. Ваш класс, уровень и возможности нам известны. Когда нам сообщили, что этим тузам вдруг позарез потребовались исполнители, не связанные ни с одной госструктурой, мы вывели их на вас.
– Как говорится, спасибо за доверие, – зло усмехнулся Пастух. – А если это нам на хрен не надо? Или наше согласие больше не требуется? Мы ведь роботы – так?
Без прав и желаний… – Просто взяли нас и подставили, – заключил Боцман.
Голубков молчал, спокойно поглядывая на них.
– Пусть так, – сказал он и раскурил погасшую сигарету.