– Лейтенант Александр Невский? Это звучит… Кстати, зря ты не записывал мои показания. Ваш майор Смирнов большая сволочь… Ну ладно, Саша, мне пора. Так что я, пожалуй, пойду. Только у меня к тебе один вопрос. И хорошенько подумай, прежде чем ответить, потому что от этого зависит твоя карьера. Но только недолго думай. Готов? Значит, так: кто запретил майору Смирнову меня трогать?
– Не знаю. Я только три месяца здесь работаю.
– Я же просил подумать… Хорошо, поставлю вопрос по‑другому: кто дал майору Смирнову на меня ориентировку?
Невский покрылся капельками пота:
– Я ведь не знаю, кто вы. И вдруг Артиста осенило.
– А кого здесь ждали? Это ты знаешь? Лейтенант закивал:
– Ждали… Какого‑то Дока.
– Кто ждал?
– Я не знаю. Раза три его видел только… – Значит, официальных распоряжений по вашему отделению насчет этого Дока не поступало?
– Нет.
– Ну вот, лейтенант Невский, и хорошо. Желаю тебе и дальше не получать никаких официальных распоряжений на наш счет. Будь здоров.
С этими словами Артист дружески хлопнул лейтенанта по плечу и удалился.
Петровича нигде видно не было. Артист быстро сел в машину и осторожно вырулил с площади. Вот теперь стало наконец кое‑что понятно. Уже хорошо. Хоть не вслепую отбрыкиваться. Но, с другой стороны, хорошего мало. Потому что начинали появляться другие вопросы, и они были значительно неприятней.
3
Ясная безветренная погода, легкий морозец и ослепительное солнце, казалось, навсегда обосновались над Двоегорском. Если бы Док и Артист никуда не торопились, если бы они были в состоянии оценить это благодушие природы, едва ли они пожалели бы, что судьба занесла их в это место. Но увы! С самого утра Карась повел их дворами по скрипучему снегу к участковому Нелуже. Гуськом, по узким улочкам и тропинкам, они через четверть часа дошли до нужного дома.
У дома их встретил парнишка лет пяти‑шести в пуховичке и шапке с помпоном – как оказалось, сын участкового Пашка. Он был знаком с Карасем и поэтому сразу поздоровался, сказал, что папка дома сидит, а лично он, Пашка, ужасно занят.
После чего убежал на улицу. Карась же поднялся на крыльцо и позвонил в дверь.
Открыли им почти сразу.
Александр Александрович Нелужа, или попросту Сан Саныч, с первого взгляда производил впечатление человека открытого и честного, из тех чудиков, которые никак не могут примириться с окружающей несправедливостью, но которым, как правило, с этой несправедливостью приходится мириться, потому что сил на постоянную борьбу с ней не всегда хватает. Сан Санычу было сорок пять, но выше капитана он так и не пошел. Его располагающая внешность, общительность то и дело затуманивались тяжелой озабоченностью. Но если взгляд капитана был хмур, то совсем не от постоянного пьянства, как можно было бы ожидать от милиционера‑неудачника в маленьком захолустном городке – так же, как и Док с Артистом, Нелужа почти не пил, – нет, просто ни на минуту его не отпускали большие и маленькие проблемы, которые приходилось решать каждый день. Участковый Нелужа оказался ярким подтверждением одной не очень приятной мысли: быть непорядочным человеком в этом мире намного проще и спокойней, чем наоборот.
Коротко поздоровавшись с Карасем и пожав руку Доку с Артистом, Нелужа пригласил всех в комнату и предложил чай. Но Карась сразу перешел к делу. Он коротко обрисовал ситуацию, в которой находились его новые друзья, рассказал о столкновении в «Солнечном» и о странном исчезновении их приятеля, к которому те приехали, а точнее, о странной неразберихе с двоегорским адресом этого приятеля.
Впрочем, ни об оружии в подвале, ни о Петровиче Карась не сказал капитану ничего. Просто потому, что ничего об этом не знал.
Просто потому, что ничего об этом не знал. Так же, как не знал и об истории с ночными приключениями Артиста, который и не подумал подробно объяснить вчера Константину, где его носило полтора часа.
Время от времени кивая головой. Нелужа внимательно выслушал Карася, а потом закурил папиросу «Беломорканал», и над его головой потянулся едкий дымок. Так сидел он минуту или чуть меньше. Потом переспросил:
– Алексей Сомин?
– Да, – подтвердил Док, – у него еще прозвище было Шах.
– Нет, не знаю… И опять на минуту задумался, потягивая папироску.
– Может быть… это, – предположил Нелужа через минуту, – вы не с улицей ошиблись, а с городом?
Артист взглянул на Дока.
– Исключено, – сказал Док и достал из внутреннего кармана немного помятое приглашение на свадьбу. Оно было написано от руки на красивой открытке с цветами и шарами.
Нелужа взял приглашение и быстро пробежал глазами текст. Он обнаружил там и Двоегорск, и улицу Карла Маркса, и дом № 5.
– А вы уверены, – спросил он опять, – что, это… другого Двоегорска нет?
– Вряд ли, – сказал Артист.
– А что вас смущает? – поинтересовался Док.
– Ну, я, конечно, не знаю здесь, в Двоегорске, всех, – пояснил участковый, – но насчет улицы Карла Маркса могу сказать совершенно точно. Это… Там никогда не жил никакой Сомин и свадьбы никакой там тоже не намечалось… – Но, может быть… – Нет, вы уж, это… послушайте до конца. Самое главное, что дом номер пять по этой улице уже года два как нежилой. Старые хозяева умерли, а новые не объявились, вот он и стоит пустой. Так что никто вас туда пригласить, это… не мог.
– Так, может, с номером ошибка? – быстро вставил вопрос Артист. – Может, где‑то рядом или напротив? В четвертом, например?
– На этой улице вообще много пустых домов. Еще два дома там нежилых, а из дома номер четыре хозяин, Балакирев Андрей, уехал в Москву, это… денег подработать. Он каменщик хороший. Так что нет, не может быть. Я эту улицу хорошо знаю. Она маленькая и, это… на отшибе стоит.
Нелужа тщательно затушил папиросу в пепельнице.
– Так что же делать, Сан Саныч? – спросил Артист. – Ведь приглашение есть, адрес есть, а человек вдруг пропал. Может быть, с ним случилось что?
Участковый ответил не сразу.
Было очевидно, что ситуация для него пока необъяснима, но вместе с тем что‑то в ней его то ли тревожит, то ли не устраивает. Словно гвоздь в ботинке, который неожиданно пробился сквозь стельку и уже начинает колоть пятку.
– Вряд ли я вам чем‑то смогу помочь, – сказал он, – если вы, конечно, это… ничего от меня не скрыли. Но попробовать можно. Давайте сделаем так. Я зайду сегодня и наведу справки об этом Алексее Сомине. Может, что‑нибудь узнаю. А вам советую, это… если ничего не прояснится, сразу уезжайте к себе в Москву. Вы и так уж набаламутили здесь достаточно.
– Это вы про Битого? – спросил Артист.
– Да что Битый, – вздохнул Нелужа, – этот так, шестерка, прикрылся братьями и бегает, порядок наводит. Здесь не он заправляет.
– А кто? – спросил Док.
– Да вам‑то что? Езжайте к себе в Москву и, это… забудьте обо всем.
– Послушайте, Сан Саныч! Вот это приглашение, – Док ткнул пальцем в открытку, лежащую на столе, – написано Алексеем Соминым, и никем другим. Может быть, он за эти десять лет сошел с ума, я не знаю. Но если он на самом деле в Двоегорске и у него возникли какие‑то проблемы… представьте себе на минуту… Помочь‑то ему можем только мы.