— Пожалуйста, говори громче, дорогая! Тебя плохо слышно.
Я зажала рот рукой.
— Я только что узнала, что Алиса переезжает в Шотландию. Можно мне с ней попрощаться?
— Попрощаться? Ну, Алиса в своей комнате, потому что… Ах, пустяки, дорогая… Конечно, ты можешь с ней попрощаться!
Я услышала, как она позвала Алису к телефону.
Подождала немного, в трубке послышался далёкий голос Алисы:
— Это Джемма?
— Нет, не Джемма! Ты прекрасно знаешь, как я сейчас к ней отношусь! Нет, Алиса, это Франческа.
— Кто?
— Дорогая, — вздохнула тётя Карен, — Франческа Гилмор-Браун, милая, воспитанная девочка из балетной школы.
— Ах, она… Не хочу с ней разговаривать!
— Тс-с… Она услышит! Не глупи! Конечно, ты хочешь с ней поговорить!
Я услышала позвякивание золотого браслета тёти Карен, когда она передавала Алисе трубку. Потом подруга стала разговаривать со мной.
— Привет, Франческа! — сказала она без всякого энтузиазма.
— Это не глупая Франческа! Это я!
— Ах! — взвизгнула Алиса.
— Ничего не отвечай! Пусть твоя мама ни о чём не догадывается. Ах, Ал, какой ужас! Неужели они могут быть такими жестокими?! Меня мама закрыла в комнате и собирается продержать здесь целую вечность. Она меня даже не кормит! Представляешь?! Голодом морит!
— А меня мама, наоборот, заставляет есть. У нас осталось полно еды с вечеринки — горы тарелок, и мы завтра уезжаем, — пожаловалась Алиса.
— Не могу смириться с твоим отъездом! Ах, вот бы нам удалось прыгнуть в тот поезд!
— Знаю, — вздохнула подруга.
— Пусть бы мы целыми днями бродили по улице и спали ночью в канаве! Мне всё равно. Только бы вместе быть!
— Я тоже об этом думаю, — призналась Алиса.
— Твоя мама рядом?
— Да, — ответила подруга.
— Вот бы она ушла! — воскликнула я.
Алиса расхохоталась:
— Не дождёшься!
— Что говорит Франческа? — поинтересовалась тётя Карен.
— Мама, она рассказывает мне анекдот, чтобы чуть-чуть развеселить, — ответила Алиса.
— Чудесная девочка! И почему ты не захотела сделать её своей подругой?
— Тс-с, мама! — воскликнула Алиса.
— Если б она знала! — прошептала я. — Алиса, огромное спасибо за чудное письмо! Ты здорово придумала — запрятать его в моё уродское платье! Ещё напишешь, когда приедешь в Шотландию?
— Конечно, напишу!
— А я тебе… Горы писем… И буду звонить… Каждый день!
— Только не с моего телефона, — сказал Джек. — Закругляйся! Ты уже выставила меня на кругленькую сумму!
— Обязательно буду, Алиса! Писать, звонить… и в один прекрасный день приеду тебя навестить!
— Ах, Джемма! — всхлипнув, сказала Алиса.
Потом раздался пронзительный крик, звон браслета, и телефон замер. Тётя Карен нас разъединила. Точно навсегда нас разлучила!
Глава седьмая
Н еожиданно школа стала чужой. Ну, конечно, в буквальном смысле я не была одна. Рядом в классе сидело двадцать восемь других ребят и почти пятьсот во всей школе, и полно учителей с лаборантами, и мистер Мэггз… Но без Алисы здание показалось мне пустым и огромным. В нём будто поселилось эхо.
Когда-то, взявшись за руки, мы вошли в приёмную при кабинете директора, где нас записали в школу, и с тех пор никогда не расставались — всегда сидели за одной партой. Больно было видеть рядом с собой пустое место и одинокий стул. Скукожившись, я легла лицом на парту.
Печенюга ткнул меня в спину гигантским батончиком «Марс».
— Эй, Джемма! С чего это ты вдруг усохла? Ты что, превратилась в девочку-с-пальчик? Ну-ка, лучше откуси от моего батончика! — прошептал он.
Я обернулась и гневно уставилась на него. Глаза горели нехорошим лазерным огнём. Казалось, Печенюгу обожгло.
— Что? Что случилось? Наверное, тебе надоела Алиса? Давай я сяду рядом с тобой на её место!
— Вот ещё! Ни за что на свете! Даже если бы ты был моим лучшим другом, я никогда бы не села рядом, потому что ты меня раздавишь своим жирным телом! А теперь, когда ты мой злейший враг, я даже в одной комнате не хочу с тобой находиться! И в одной школе, на одной улице, в одном городе, в одной стране и на одной планете!
Печенюга в изумлении на меня посмотрел. Шоколадный батончик печально повис у него в руке.
— Не смей называть меня толстым! Слышишь, Джемма! Мы всегда были с тобой товарищами!
— Со вчерашнего дня всё кончено!
— Ну, я же ничего плохого вчера не сделал! — возмутился Печенюга.
— Ты нас выдал.
— Не было этого! Я просто сказал маме, как вас зовут, когда она меня спросила.
— Да, а она позвонила и наябедничала нашим мамам, и тебе это прекрасно известно. Они примчались на станцию и помешали нашему побегу. Ты всё испортил. Поэтому нечего корчить из себя оскорблённую невинность! Терпеть не могу этого выражения! Лучше заткнись, пока я не заехала ногой прямо по твоим жирным окорочкам!
— Сказал, не называй меня толстым! Что мне было делать, если мама за вас беспокоилась? Только попробуй меня стукнуть — сама получишь!
— Правильно! — воскликнула я. — Решено! Будем драться во время большой перемены.
— Я думал, что никогда не ударю девчонку, но придётся, если она стукнет меня первой.
— Ага, и я стукну тебя и во второй, и в третий, и в четвёртый раз, и буду бить и бить. Подожди — сам увидишь!
Я так разволновалась, что забыла про шёпот и чуть ли не кричала.
— Что на тебя нашло, Джемма Джэксон? — спросила наша учительница, миссис Уотсон. — Пожалуйста, убавь громкость и займись делом. Ну же, повернись и оставь Печенюгу в покое.
— С превеликим удовольствием! — пробормотала я и снова легла на парту.
Казалось, у миссис Уотсон проснулся ко мне особый интерес. Она глаз не сводила с моей парты и к концу урока подошла и уставилась в мою тетрадку. У меня перехватило дыхание. Нам нужно было написать рассказ, постаравшись употребить как можно больше прилагательных. Это такие специальные описательные слова. Я решила придумать историю про Печенюгу и не пожалеть красок. В некоторых местах получилось очень даже грубо. Скорей бы зачеркнуть оскорбительные строчки!
— Слишком поздно, Джемма! Я уже прочитала! — сказала миссис Уотсон.
Я ждала, когда она рассвирепеет, но взрыва не последовало. Она села рядом на пустой стул Алисы.
— Ничего-ничего, — мягко сказала она.
Я на неё уставилась.
— Конечно, ничего хорошего в оскорбительном наборе слов, направленных в адрес такого милого мальчика, как Печенюга, — поправила себя миссис Уотсон.
Я понятия не имела, что такое «оскорбительный набор слов», но мне показалось, это определение вполне подходит, чтобы передать краткое содержание моего рассказа про Печенюгу.
— Ничего в нём нет хорошего, — промямлила я.
— Нет, он душка. Все его любят, включая тебя. Ты же не очень на него рассердилась?
— Нет, очень!
Миссис Уотсон наклонилась ко мне и зашептала:
— У тебя плохое настроение из-за отъезда Алисы?
Я попробовала ответить. Почти ничего не получилось. Будто две руки сжали мне горло, пытаясь задушить. Защипало в глазах. Я моргнула, и вдруг по щекам прокатились две слезы.
— Ах, Джемма! — сказала миссис Уотсон.
Она нежно, точно малышку, погладила меня по спине. Я почувствовала себя отвратительной нюней, которая в присутствии других не может сдержать слёз. Наклонилась ещё ниже и чуть не сползла под парту.
— Понимаю, как сильно ты скучаешь без Алисы! — воскликнула учительница.
Она ещё раз меня погладила и отошла к своему столу.
Слово «скучаешь» абсолютно не подходило для описания моего состояния. Казалось, меня разорвали на части.