Как будто я потеряла свою половинку — глаз, ухо, губу, смятенные мозги, ногу, лёгкое, почку и половину длинной-предлинной, похожей на змею кишки.
Интересно, Алиса так же переживает? По крайней мере, ей не надо одной сидеть за партой. Мчись себе в машине по автостраде в Шотландию! Ей это покажется увлекательным путешествием, почти как дорога в отпуск.
Впереди ждут новый дом, новые домашние любимцы и новая школа… и может быть, даже новая лучшая подруга.
У меня никого не было.
Я не знала, что делать во время большой перемены. Раньше я всюду ходила вместе с Алисой, не считая тех моментов, когда придумывала увлекательные проказы с Печенюгой.
Вспомнила, что вызвала Печенюгу на дуэль, и сжала кулаки. Хоть будет чем заняться! Не думаю, что он хорошо дерётся. Да и какое это имеет значение? Пусть хоть мокрое место от меня останется!
Отправилась на поиски Печенюги, но его нигде не оказалось. Сначала поискала там, где его всегда можно найти, — в очереди за булочкой. Обежала всю игровую площадку. Поискала в коридорах, надеясь, что он грызёт шоколадный батончик где-то в углу. Никаких следов. Оставалось только одно место, куда мне ходу не было.
Встала на часах рядом с мальчишеским туалетом. Ждала, скрестив руки на груди и нетерпеливо постукивая ногой. Безуспешно. Мимо проносились мальчишки и говорили разные глупости. Я им грубо и кратко отвечала. Не подумаю двинуться с места, даже если они на меня налетят.
— Кого ждёшь, Джемма?
— Печенюгу, — ответила я.
— Ууу, ты что, в него влюбилась?
— Сплю и вижу, как бы поджарить его на шампуре. Пойдите скажите ему, что я хочу драться, как договаривались.
— Только попусту потратишь время, — сказал Джек, один из его друзей. — Его здесь нет.
— А я уверена, он здесь.
Уже почти решилась войти в туалет и убедиться в правоте своих слов, но побоялась, что миссис Уотсон перестанет мне сочувствовать и не поймёт, если я затею драку в мальчишеском туалете. Меня снова отправят к мистеру Битону. Нет, заходить в туалет нельзя. Лучше постараться выманить злейшего врага.
Поймала косоглазого малыша в очках, которые криво висели у него на носу.
— Эй, ты! Знаешь Печенюгу? Мальчишку из моего класса с вечно набитым ртом?
Малыш кивнул, пытаясь поправить очки. Все в школе знают Печенюгу.
— Слушай, я хочу, чтобы ты вошёл в туалет и посмотрел, нет ли его там. Понял?
Малыш снова кивнул, попятился и долго не возвращался. Когда наконец появился, его слегка покачивало. Парнишка жевал сразу несколько шоколадных ирисок. Рот у него был набит, и по подбородку текли слюни. Зрелище не из приятных!
— Печенюги там нет, — промямлил он.
— Нет, есть! Он тебя подкупил этими ирисками, да? — спросила я.
— А вот и нет. Он дал мне ириски и сказал, что я его друг, — гордо сказал малыш и бросился наутёк.
Я глубоко вздохнула.
— Ладно, Печенюга. Знаю, что ты там! — завопила я. — Эй, выходи, выходи, жалкий трус!
Ждала, пока не прозвенел звонок. Постояла ещё минутку. Вдруг в дверях показалась голова Печенюги.
— Ах, вот ты где! — заорала я и бросилась к нему навстречу.
— На помощь! — завопил Печенюга и пошёл вразвалочку по коридору.
— А ну стой! Эй, ты, трус! Давай сразись со мной!
— Не хочу драться! Не люблю! Я пацифист, — пробормотал Печенюга и попробовал убежать, но я рванулась к нему и ухватилась за пояс широких брюк.
— Отстань! — вопил Печенюга. — Ты же можешь их сдернуть! Совсем спятила! Сначала хочешь поколотить, а потом снять с меня брюки! На помощь! Меня преследует сексуальная маньячка!
— Билли Маквити! Джемма Джэксон! Вы что надумали? — завопил мистер Битон.
Мистер Битон ужасный директор, старый и раздражительный. Он проработал в нашей школе целую вечность. Не поверите, он ещё моего папу учил! Папа говорит, что он и тогда был вспыльчивым и прятал палку в шкаф для канцелярских принадлежностей. Может, она там до сих пор хранится.
— Марш в класс! — скомандовал мистер Битон.
Он помахал рукой, как палкой, точно собираясь устроить нам хорошую порку.
Я побежала со всех ног. Печенюга, хромая, тоже, потому что ему пришлось придерживать брюки, которые уже сползли на бёдра. С малиновым лицом, задыхаясь, он влетел в класс через две минуты после меня.
Увидев нас, миссис Уотсон покачала головой и как следует отругала Печенюгу:
— Ты почему опаздываешь? Чем это ты занимался?
Я затаила дыхание. Печенюга с трудом переводил дух.
— Простите… миссис… Уотсон, — прохрипел он. — Я… бегал. Чтобы… привести себя… в спортивную форму.
— Похоже, пока безуспешно, — сказала миссис Уотсон. — Подтяни брюки, молодой человек! У тебя нелепый вид.
Печенюга ухмыльнулся, поправил брюки и завилял бёдрами, как девушка с Гавайских островов. Класс покатился со смеху. Даже я расхохоталась. Миссис Уотсон пришлось взять себя в руки, чтобы остаться серьёзной.
— Вечно ты паясничаешь, Печенюга! Ну, может, сегодня нам всем не помешает чуть-чуть повеселиться.
Она взглянула на место рядом со мной, где сидела Алиса. Я тоже туда посмотрела. Интересно, почему я только что смеялась, когда на глаза наворачивались слёзы?
Глава восьмая
— О х, боже мой! Несчастный ребёнок! — сказал дедушка, когда пришёл меня встречать.
Он протянул мне руку, и я, как малышка, в неё вцепилась. Говорить не хотелось, потому что боялась разрыдаться. Вокруг толклась целая куча ребят из нашей школы. Незачем им видеть, как я реву.
Держалась до тех пор, пока мы не подошли к дому дедушки, влезли в вонючий лифт и наконец оказались у дверей квартиры, вдыхая спасительный запах тостов, книг и шоколадных конфет с мятной начинкой.
Дедушка плюхнулся в мягкое кресло, а я уселась на колени к своему большому мягкому дедушке. Прижалась головой к его шерстяному свитеру и заревела.
— Ну ладно, детка, — сказал дедушка, — давай, поплачь вволю!
— От меня твой свитер промокнет! — рыдала я.
— Ничего! Его давно пора было выстирать, — ответил дедушка.
Пока я плакала, он качал меня на коленях. Когда наконец я поняла, что слёзы скоро иссякнут, дедушка достал свой белый платок и дал мне как следует высморкаться.
— Плачу, как маленькая! — воскликнула я.
— Чепуха! Слёзы никому не помешают. Я сам иногда не прочь всплакнуть, — заметил дедушка.
— Неужели ты плачешь, дедушка?! — не поверила я.
— Плачу.
— Никогда не видела!
— На людях, конечно, не плачу. В первый год, когда умерла твоя бабушка, я плакал каждую ночь, перед тем как заснуть.
— Ах, дедушка! — воскликнула я, крепко его обняв.
Я почти не помнила бабушку. Знала, что она была маленькая, с вьющимися седыми волосами и в изящных серебряных очках. Но это потому, что я видела фотографию, которая стояла у дедушки на телевизоре.
— Ты помнишь бабушку? — спросил он.
— Да, конечно, помню, — ответила я, потому что мне казалось невежливым ответить отрицательно.
Можно забыть какую-нибудь старую тетушку, но не родную бабушку.
— Ты маленькая славная выдумщица, — сказал дедушка и потёрся носом о мою макушку. — Тебе было всего три года, когда она умерла.
— Нет, я её помню!
Я напряглась — ведь бабушка оставила мне коллекционную куклу, Мелиссу! И зачем только я отдала её Алисе?!
Я подумала и про другие куклы.
— Бабушка играла со мной в куклы. Она умела заставить Барби танцевать канкан на одной ножке.
— Правильно, — с воодушевлением сказал дедушка. — У неё было великолепное чувство юмора, у твоей бабушки. И она любила танцевать. Мы и познакомились на танцах. В настоящем бальном зале, хотя любили поплясать и под джазовую музыку. У нас был коронный номер — я крутил её у себя над головой. Все, бывало, аплодировали…
— Я тоже так умею. Мне Кэллум показывал.