Как все они могли дойти до такого?
Катье стала пробираться назад в библиотеку.Эль-Мюзир! Это имя звенело у нее в голове всей ненавистью, всей мукой, которые вкладывал в него Торн. Имя, вышедшее из преисподней! Из тьмы, что теперь обволакивает и ее маленького Петера.
В библиотеке солнце, проникавшее сквозь щели неструганых ставен, будто насмехалось над ней. Она рассчитывала найти в Серфонтене убежище, а вместо этого окунулась в настоящий кошмар. В кошмар Торна.
Где-то совсем близко прозвучал голос Рулона, выкрикивающий команды; их тут же подхватывал другой офицер, передавая солдатам. Она выскользнула на черную лестницу и привалилась к двери. Пол под ногами ходил ходуном от топота солдатских сапог, что промчались совсем близко от нее.
Лестница вела на кухню в полуподвале замка. Уже не думая о том, где находятся Рулон и его люди, Катье поспешила вниз. Только бы пробраться в конюшню и выкрасть лошадь! Теперь ей ничего не остается, как ехать в деревню и ждать.
У входа в кухню она остановилась, приложила ухо к двери. Тишина. Катье вошла в просторное помещение, настороженно обшаривая глазами все углы. С кухней у нее были связаны смутные воспоминания о духоте, дыме и пронзительных криках повара, когда Лиз пыталась стащить у него из-под носа марципан. Пустой и холодный очаг зиял в стене; сорванный с крюка вертел валялся рядом, на полу.
Катье с тревогой покосилась на дверь. Солнце протягивало к ней лучи сквозь неровные щели ставен. За ними неясно маячило серое здание конюшни. Они приподняла юбки, чтобы перешагнуть через вертел.
Но тут краем глаза уловила быстрое движение в темноте и застыла. Изнутри рвался крик. Рука в перчатке зажала ей рот. Другая дернула ее назад, она потеряла равновесие и наткнулась на стальные мышцы мужского тела.
– Не слишком ли много времени вы проводите на кухне, владелица замка? – послышался насмешливый мужской голос с незабываемым акцентом.
Глава VIII
Катье извивалась у него в руках. Он сжал ее еще сильнее, притянул голову к себе на плечо* Катье поняла, что ей не освободиться от этих крепких объятий.
Она хотела закричать, но изо рта, зажатого перчаткой, вырвалось лишь приглушенное мычание. Черная кожа была горьковатой на вкус.
Она почувствовала его дыхание у самого уха.
– Поборемся, мадам? – Любопытно, что вы придумаете на этот раз.
Она в самом деле пыталась бороться, заранее зная, что все попытки обречены. Торн даже не потерял равновесия: ноги будто вросли в пол.
– Видно, коварство у вас в роду, – убежденно заявил он. – Какие еще пороки вы всосали с материнским молоком?
Слова обожгли ее, как удар плети. Катье умудрилась чуть повернуть к нему лицо, но справиться с такой силой, конечно, не смогла. Она дышала прерывисто и гневно, а удары сердца точно эхом отдавались на пустой кухне.Какие пороки,полковник ? Погодите – увидите!
Она ждала, когда он уберет руку. Хотелось прополоскать рот от привкуса кожи. Он сбоку заглянул ей в лицо и увидел, как на виске бьется жилка.
– Я так и знал, что вы предадите меня, – сказал Торн. Катье вытянулась в струнку. У нее был только один выход. Почувствовав, что он чуть ослабил хватку, она укусила его в ладонь.
– Гадюка! – выплюнул он и на миг отвел руку. Этого оказалось достаточно. Катье вырвалась.
– Предам?! Я что, давала клятву верности? Я вам ничем не обязана!
– Вы маленькая дрянь! – Он резко опустил руку. Она испепелила его взглядом.
– Что вам от меня нужно, Торн? Вы в Серфонтене. Вы для того и потащили меня с собой, чтобы попасть сюда! Чего вам еще?
Туман у нее в глазах рассеялся, и она отчетливо увидела лицо Торна в свете, сочившемся сквозь ставни. По правому виску его текла струйка крови.
– Боже, вы ранены! – крикнула она. Он небрежно утер кровь.
– Мне нужны были кое-какие сведения, а француз оказался упрямцем. – Он быстро взглянул в сторону лестницы, по которой она спустилась, и произнес на удивление спокойным голосом: – В этом доме наверняка много тайников. И бьюсь об заклад, все они вам известны.
– Т-тайников?
– Ну да, потайных комнат. – Глаза его сузились. – Мест, где тебя никто не найдет. – Не сводя с нее глаз, Торн медленно согнул пальцы укушенной руки.(Боже,как он теперь будет держать шпагу?) – Эль-Мюзир прячется в одном из них, не так ли?
Ей не хватало воздуха. Сердце проваливалось куда-то в глубину. Издалека доносился все нарастающий гул, но она не сразу поняла, что это голоса и топот солдат на лестнице.
– Нам надо спрятаться! – выпалила она.
– Вы не ответили на вопрос, мадам.
– Торн!
Он не шелохнулся.
Катье стала шарить пальцами по деревянной обшивке стены напротив очага; наконец нащупала кнопку, и потайная дверь отворилась. Позади раздался свист вытаскиваемой из ножен шпаги, но Катье не смогла обернуться: занемела спина.
– Сюда! – крикнула она, обрывая паутину, затянувшую проем. – Дверь ведет в пещеры. – От страха она еле ворочала языком. – Скорее! Там они нас не найдут. В лабиринте десятки тупиков, и только один коридор ведет наружу – вы, наверно уже поняли.
За дверью в сад слышался скрежет стали о камень.
– Их в саду полным-полно. Торн!
Он ухватил ее за пояс платья и оттащил от черного проема.
– У нас даже фонаря нет!
Подхватив ее на руки, он бросился к двери в сад. Острием шпаги отодвинул засов. Среди густой зелени мелькали голубые мундиры.
– Будь я проклят, старый дурак! – буркнул он и переступил порог, одной рукой сжимая Катье, другой – шпагу.
В ту же секунду на него набросились двое солдат. Он отразил удары, сам сделал выпад, и один француз упал, а второй отпрянул. Торн воспользовался передышкой и поставил Катье на землю.
– Бегите, женщина! – Кровь из раны на виске заливала ему глаза, и он утер ее перчаткой.
Сзади к нему подбегали еще двое. Катье открыла рот, чтобы предупредить его.
– Вижу, черт побери! Бегите!
Она со всех ног кинулась по аллее к лесу. Галечник скользил под ногами. Кусты цеплялись за платье, она слышала звон шпаг и проклятия дерущихся, но не останавливалась. Внезапно воцарилась мертвая тишина.
Она оглянулась.
Торн догонял ее, раскидывая ботфортами камешки. Краем глаза Катье заметила в саду четыре неподвижно лежащих тела в голубых мундирах.
– Бегите! – крикнул англичанин и оглушил ее пронзительным свистом.
Он поравнялся с ней, схватил за руку, и они вместе вбежали в лес, не замечая хлеставших по лицу веток. Она почувствовала руку у себя на талии и поняла, что наполовину летит по воздуху.
Справа раздался треск; Катье поперхнулась воплем. Торн свистнул еще раз. Крики французов доносились как будто издалека, приглушенные листвой деревьев, а треск становился все громче, и наконец на них надвинулась огромная черная тень.
Ахерон!Не сбиваясь с бега, Торн бросил ее в седло и вскочил сзади! Иноходец рванулся вперед.
В мгновение ока они пролетели несколько миль, прислушиваясь к звукам погони. Боевой конь мчался как ветер; Торн крепко прижимал ее к себе. Вскоре, несмотря на выносливость, Ахерон начал уставать от двойной ноши. Вопли и гиканье солдат слышались все отчетливее.
– Не уйти, – бросил Торн. – Надо искать укрытие.
– Нет здесь никакого укрытия, – возразила Катье. – На много миль – одни деревья.
– Спрячемся на деревьях.
Она удивленно повернулась к нему.
– Вы серьез... А-а-а-а! – Она чуть не вылетела из седла, так как Торн резко свернул в чащу. Катье еле сумела удержаться, намертво вцепившись в него.
Топота копыт было почти не слышно: его заглушал покров листьев, устилавших землю. Воздух был душен и влажен.