Неожиданно Лили почувствовала, что Старкос готов наброситься на нее, и осознала, что заперта в салоне его великолепного автомобиля, как в тюрьме. Она запаниковала, вспомнив рассказы о том, что если греческий миллионер встречает женщину, которая ему нравится, то пытается совокупиться с ней тут же на месте.
Спирос был крепко сложен, резок в движениях, мускулист. Он уже стягивал с груди Лили расшитую бисером белую шифоновую блузку. Бусинки бисера посыпались на сиденье, а жесткие руки Старкоса коснулись сосков.
Она бросила отчаянный взгляд на шофера. Нет, оттуда спасение прийти не может. Каким-то образом ей удалось стряхнуть с себя руки миллионера.
– Мне нет нужды насиловать тебя, – пробормотал Спирос. – Все равно ты достанешься мне. Я буду заботиться о тебе лучше, чем Джо. Ведь когда он погиб, ты осталась без гроша, не так ли? А я дам тебе все, что ты пожелаешь. Твое место на моей яхте «Персефоне» – вдали от суеты и каких бы то ни было забот. Если только вздумается пройтись по магазинам. – Он вновь потянулся к ее груди, и на этот раз Лили не стала противиться. Она поняла, что борьба только раззадорит Спироса, и тогда он действительно ее изнасилует. Теперь все мысли Лили сосредоточились на том, чтобы выбраться из «роллс-ройса».
– Спирос, ты можешь взять меня силой, а можешь дать мне время. Сегодня… неподходящий день месяца.
Его немигающий черепаший взгляд, казалось, пытался пронзить Лили насквозь. Она поднесла свои губы к губам Старкоса и остаток пути провела в объятиях миллионера.
С облегчением вздохнув, Лили поднялась по ступенькам отеля и, прикрыв разорванную блузку шарфом, подошла к дежурным и протянула им коробочку с серьгами.
– Не будете ли вы так добры переслать это анонимно на адрес леди Свонн?
Ничто не сможет раздражить Спироса больше, чем мысль о том, что его подарки были пожертвованы на благотворительные нужды.
Обнаженная, Лили стояла в ванной комнате и сердито рассматривала в зеркале свою грудь, на которой уже стали проступать синяки от объятий Старкоса. Она вспоминала, как очень рано, едва ей исполнилось двенадцать, ее тело уже начало созревать. Как она была смущена, когда заметила, что грудь начала расти. Девочки всегда очень обеспокоены своей формирующейся грудью: то она слишком большая, то слишком маленькая. Но какой бы ни была, она всегда привлекала к себе внимание. Лили вспомнила, как ненавидела она тот интерес, который начали проявлять к ней мужчины бедного парижского квартала, в котором она росла. И даже ее приемный отец, месье Сардо, украдкой разглядывал сквозь пенсне ее тело, когда Лили возвращалась домой из школы.
Начиная с шести лет ее существование стало нагромождением катастроф, цепью несчастий, предотвратить которые она была не властна. Лили была одной из жертв жизни, пока не поняла могущества собственного тела, своей упругой плоти.
Она даже спросила как-то у Джо Старкоса, откуда берется такая молниеносная, почти автоматическая реакция мужчин на нее. Почему, даже разговаривая с Лили, они, как правило, беспомощно смотрят на грудь, а не на лицо? Что такого особо завораживающего в этих двух фунтах плоти?
Джо тогда рассмеялся и ответил, что никогда не задумывался над этим. А потом добавил:
– Ты знаешь, чертовски приятно смотреть, как грудь колышется. Тут же возникает желание схватить ее. Не могу объяснить, почему так происходит. Должно быть, срабатывает инстинкт.
– Но почему? Почему, если навстречу женщине идут несколько рабочих, то она может быть абсолютно уверена, что, как только они поравняются, начнется это ерзанье взглядов. Это поворачивание головы туда-сюда, как у болельщиков в Уимблдоне. Почему?
– Я действительно не знаю, как тебе объяснить, – ответил Джо. – Мужчина не властен над своими реакциями.