— Честно сказать, Александра Ивановна, я вот сколько с эмигрантами общаюсь, никак понять не могу, если Вы так к родине своей привязаны, к елкам да березкам, какого лешего Вы сюда то так рвались? Ведь не поверю, что уехать из страны вам со всем семейством удалось легко и спокойно, наверняка бумаги разные не один год собирали… да и сам переезд не каждый молодой да здоровый выдержит… Так что же, столько усилий и все для того, чтобы вкалывать здесь с утра до вечера на самых не престижных и низкооплачиваемых работах, а по ночам плакать от тоски по родине? Чего уж о старом то горевать, раз на такой шаг ответственный сами решились?
— Если б сами… — Тяжело вздохнула женщина. — Тогда, и правда, не обидно было бы…
Я уставилась на няню не понимающим взглядом. Что это еще за новости, кто мог заставить стариков покинуть собственный большой и уютный дом в деревне и поселиться здесь на съемной квартире в тихом пригороде Парижа? Насколько я знаю, они и языка то французского до сих пор путью не выучили…
— Это все дети наши придумали, — грустно, как бы отвечая на мой молчаливый вопрос, произнесла собеседница. — Я и не помышляла никогда в жизни ни о какой эмиграции… И слова то такого, честно сказать, не слышала ни разу. Спокойно работала учительницей в нашей школе поселковой, Алеша механиком хорошим считался… Дочку растили красавицу… Потом Лариса подросла, отправили мы ее в город учиться, оттуда она вернулась уже взрослой замужней дамой… Представляете, даже в известность нас ни о помолвке, ни о свадьбе поставить не удосужилась. Она и раньше то с нами не больно сильно советовалась, как своей жизнью распорядиться, но тут нам с отцом уж очень обидно показалось такое пренебрежение, да чего после драки то кулаками махать, когда дело уж сделано… Приехала дочка домой, и мужа с собой привезла, видного такого парня, городского… Прожили они у нас в Сосновке три года… не жизнь была, а мученье одно, ей богу. — Снова тяжело вздохнула Александра Ивановна. — Никак зять определиться с работой не мог, мест то свободных полно конечно было, и в колхозе, и в МТС тоже… Только все они не подходили Евгению… не хороши казались для умного образованного парня… Так и мотался от конторы к конторе, себя искал… Тут дочка сообщила, что ребенка ждет… Ответственности прибавилось, денег стало существенно не хватать и зять совсем загрустил… Вы не подумайте, Елизавета Анатольевна, он парень хороший и дочку любит… Просто не создан он для жизни сельской, характер что ли не тот… В общем после рождения Любочки подался Женя на заработки в город, Лариса само собой за ним увязалась, не оставлять же такого парня видного без присмотра, внучку нам оставили на временное воспитание… Прошло три года, Евгений не плохо в городе устроился, работу хорошую нашел, машину купили, к нам приезжали не слишком часто, но и вовсе не забывали, слали подарки, деньги на воспитание Любаши, через три года еще и внука нам привезли, Васечке годик уже исполнился, а дочке работу престижную предложили, жаль было вакансию упускать… Так и жили, они там, мы с внуками здесь… Привязались мы с Алешей к ребятишкам, больше, чем к дочке родной когда то, не даром видно говорят, дети радость жизни, а внуки — радость двойная… Что уж Жене с Ларисой в городе не понравилось, сказать не могу, но только однажды примчались они к нам в деревню радостные такие возбужденные, детишек начали целовать да тискать, а потом, как обухом по голове, уезжаем мол за границу на постоянное жительство, уже и квартиру Женину продали, и машину, и документы практически все оформили… Детишек, естественно, с собой увозить планировали…
— Все ясно. — Наконец то, я поняла, к чему клонит Александра Ивановна. — Вам просто не оставили выбора… Вернее оставили.
Ехать с ними, или доживать век в одиночестве, не имея возможности даже повидаться с теми, кто вам так дорог…
— Мы здесь живем уже целых восемь лет и ничего путного так и не добились… По возрасту я уж давно на пенсии, а вот работать приходится, иначе не проживешь, и дед мой трудится, и дочка, и зять… денег едва хватает на квартиру да на обучение Любаши с Васей, ни о каких особых развлечениях или излишествах даже думать не приходится.
— Так стоило ли срываться с насиженного места и ехать неизвестно куда и неизвестно зачем? Почему Ваш зять решил, что здесь его семье лучше будет?
— Он говорит, нам тяжело, зато детям легче будет намного…
Я неопределенно пожала плечами, не зная, что и сказать на это. Лично я считаю поговорку «Где родился, там и пригодился.» очень мудрой и правильной, нигде человеку не будет так же тепло и комфортно, как в собственном родном доме, там и стены помогают… Но я предпочла промолчать. В конце концов, это всего лишь мое мнение, да и няню еще больше расстраивать не захотелось…
Два последующих дня для нас с Александрой Ивановной пролетели практически не заметно. Вылет в Россию я решила не затягивать и сразу же заказала билеты для нас троих на вторник. Так что дел у нас было предостаточно. Самолет вылетал в семь тридцать утра, поэтому спать в понедельник пришлось лечь еще засветло. Вставать предстояло часа в четыре, чтобы спокойно собраться позавтракать и вовремя добраться в аэропорт. Укладываться так непривычно рано Павлику страшно не хотелось, он капризничал, всячески тянул время, «неожиданно» вспоминая то об одном, то о другом неоконченном, но безумно важном деле. Мне с трудом удалось заманить его в кровать. Целый час мне пришлось тихим и монотонным голосом рассказывать ему сказки, одновременно покачивая ногой матрац, пока, наконец, его глаза не сомкнулись. Я даже пожалела, что отпустила Александру Ивановну пораньше, хотя понимала, что ей тоже нужно и отдохнуть подольше, да и собрать она, вроде бы, не все еще успела…
Мне казалось, в эту ночь мне так и не удастся уснуть от нахлынувших совершенно не кстати переживаний и воспоминаний, но задремать все же смогла… Проснувшись, я даже не сразу поняла, почему тишина и слабый но уже вполне отчетливый рассвет за окном меня неожиданно огорчил… В следующее мгновение я вскочила на ноги. Господи! Неужели проспали? И почему до сих пор не приехала Александра Ивановна? Мельком глянув на часы, я слегка успокоилась, времени, конечно, осталось маловато, но все же об опоздании речь пока, слава богу, не идет.
Я торопливо подошла к телефону, и в этот момент, словно пробудившись вместе со мной, он зазвонил. Я подняла трубку и услышала взволнованный, почти плачущий голос Александры Ивановны.
— Елизавета Анатольевна, милая, простите ради бога, но я не смогу сопровождать вас с Павликом в этой поездке. У Алеши ночью случился инфаркт, сейчас он в больнице, состояние очень тяжелое… — Я явственно услышала всхлипывания на том конце провода.
— Ну что Вы, Александра Ивановна, какие могут быть извинения! Не беспокойтесь ни о чем, занимайтесь только своим мужем, я прекрасно справлюсь с ребенком сама. Может, помочь чем-то надо? Как у вас с деньгами на лечение?
— Спасибо вам, Елизавета Анатольевна. — Немного успокоившись, поблагодарила няня. — Пока все в порядке, у Алеши страховка медицинская есть. Я заранее позаботилась об этом, у него ведь всегда со здоровьем проблемы были… Не такие серьезные, конечно, как сейчас… — В голосе женщины опять зазвенели слезы. — Я даже подумать боюсь, что будет со мной здесь, на чужбине, если я, не дай бог, останусь одна…
— Ну что вы, Александра Ивановна! — Снова попыталась утешить я. — Вы ни в коем случае не останетесь одна. У вас же дети, внуки…
— У них своя жизнь. — Тяжело вздохнула няня.