С неистовой злобой ударила Брема концом ствола, ткнув в одну из самых глубоких его ран.Он испустил мучительный стон.- Подымайся, убийца, - срывающимся голосом сказала она.Брем разлепил ресницы. Измазанная кровью голая красотка целилась в него из бастера. Она держала тяжелое оружие неумело, сновали ее пальцы, пытаясь нащупать спусковую кнопку.Откинувшаяся рука Брема коснулась бокала. Внезапным движением он выплеснул остатки вина ей в лицо. Она почти непроизвольно надавила на кнопку. С яростным шипеньем вырвался луч и ударил по столу, по груде жетонов, по ногам заревевшего от боли Брема.Он дотянулся до бластерного ствола и отвел его в сторону. Луч прошелся по люстрам - с сухим треском они погасли одна за другой. Затем погас и сам луч - это Брем вырвал, наконец, бластер из рук женщины. Салон погрузился в темноту. Корчась от страшного ожога на бедрах и в паху, Брем вцепился в запястье красотки, не давая ей ускользнуть, сполз со стола и, превозмогая невыносимую боль, притянул ее к себе.Истошно визжа, она щарила пальцами по его лицу. Нашла наконец глаза, впилась в них ногтями. Глаза потекли. Обезумевший от ярости и боли Брем не замечал этого. Подмяв ее под себя, он давил и ломал ее хрупкие ключицы. А когда нащупал шею, испустил громкий, полный звериного восторга рев...
В салон, выбив двери, ввалились члены экипажа с бластерами. Их встретили сумерки и мертвая тишина. Забрызганный кровью экран еще мерцал, показывая опустевший лабиринт. Там тоже все успокоилось. Погибшие в давке клоны растворились в воздухе мрачной планеты, лишь кое-где под стенами виднейись тела людей, раздавленные и неузнаваемые.Пошарив по салону фонариками, звездолетчики наткнулись на несколько обгорелых трупов. Два из них, простертые возле стола, казалось, еще сжимали друг друга в объятиях - то ли в последнем порыве любви, то ли в приступе смертельной ненависти.