– И даже не позаботилась забрать ее со студии. Обдумав все еще раз, я поняла, какая это была идиотская затея.
Я снова наполнил оба бокала.
– Больше я об этом не размышляла, – продолжала она. – И просто забыла обо всем, стараясь привыкнуть к тому, что Коула нет рядом. Потом, несколько дней назад, здесь появился Джо Бакстер. Он сказал, что лента попала в чужие руки и, похоже, кто-то пытается его убить. Сначала мне показалось, что он шутит, но потом я увидела, что человек и в самом деле напуган: когда он разговаривал со мной, у него дрожали руки.
– Бакстер объяснил, что имел в виду, говоря про чужие руки?
Она покачала головой.
– От него было трудно добиться чего-то вразумительного. Он все время твердил, что не может обратиться в полицию, что слишком перепугался, потом сказал, что собирается исчезнуть на несколько дней, пока все не успокоится.
– И все из-за этой ленты?
– Наверняка! – сказала она. – Должно быть, по какой-то причине она много значит для кого-то. Но почему же все-таки Джо был так напуган?
– Если вы знали, что он собирается исчезнуть, зачем было давать его жене пятьсот долларов, чтобы она обратилась в детективное агентство и начала его розыски?
– Джо пообещал связаться со мной, как только где-нибудь устроится. Я не получала от него известий в течение трех дней и начала беспокоиться. Испугалась, что он оказался прав и кто-то действительно собирался убить его из-за этой ленты.
– И все-таки не понимаю, почему вы…
– Неужели вы не видите? – нетерпеливо перебила она. – Если кто-то убил Джо из-за того, что было записано на той ленте, почему не предположить, что этот кто-то догадался, что мне тоже обо всем известно? Допустим, они решили обрубить все концы и удостовериться, что я ничего не расскажу?
Это казалось вполне логичным.
– А как насчет того парня, Амоса Хэкета? Он мог знать о существовании ленты?
– Не думаю.
– А Джордан? Его любят на студии?
– Я бы не сказала. Коул слишком эгоцентричен. К тому же не в его привычках молчать, когда он считает, что кто-то не прав или некомпетентен.
– Значит, у него могут быть враги в “Юнайтед уорлд”?
– Думаю, что да.
– Может ли Джо Бакстер быть одним из этих людей?
Она ошарашенно посмотрела на меня.
– Джо?
– Есть какие-нибудь причины, по которым он мог бы стать его врагом?
– Мне кажется, нет. Я закурил сигарету.
– А может, Джо использует ленту в каких-то своих личных целях? – предположил я. – Ну хотя бы для того, чтобы шантажировать Джордана… А исчезновение служит ему прикрытием.
– Только не Джо, – сказала она упавшим голосом, но в нем не было ни тени уверенности. Я предпринял еще одну попытку.
– Дора, эта невоздержанная на язык брюнеточка… Вы сказали, что она – глаза и уши “Юнайтед уорлд”. Может быть, ей тоже известно о ленте?
Во взгляде Елены появилась неподдельная тревога.
– Она и в самом деле много подслушивает. И уж наверняка в курсе каждого телефонного разговора Сайруса. Но я сомневаюсь, что она знает о ленте. Нет, не думаю.
– Она может, кстати, много чего знать и о врагах Джордана, – сказал я. – Реальных или потенциальных. Я мог бы поговорить с ней.
– Вы не скажете ей о ленте.., если она не знает?
– Я проверну все это крайне осторожно, – пообещал я. – Может быть, она еще на студии?
– Я сейчас узнаю.
Елена направилась к телефону, а я допил свой мартини. Позвонив, она вернулась и села на диван.
– Ее там нет. Но у меня есть ее домашний адрес.
Она протянула мне листок бумаги с подробно записанным адресом.
– Отлично! – одобрил я. – Может быть, заскочу к ней поздороваться.
– Прямо сейчас? – спросила она.
Я взглянул на Елену. Глаза ее были влажными и слегка блестели. Она вытянула губы в ожидании, а черный пеньюар показался мне даже еще более иллюзорным, чем раньше.
– Ну… – сказал я.
Она придвинулась ближе.
– Я сама немного напугана, Макс, – тихо Сказала она, проведя пальцами по моим губам. – И мне будет ужасно одиноко, если ты покинешь меня прямо сейчас.
– Я тоже так думаю, нет никакой необходимости торопиться к Доре, – сказал я. – В конце концов…
Ее губы прижались к моим, и конец фразы повис в воздухе. Обычно я люблю поговорить, но сейчас не возражал против того, что меня прервали. Ее рот касался моего. Она прильнула ко мне, и из глубины ее горла вырывались приглушенные звериные звуки. Я почувствовал, как она впилась ногтями мне в спину.
Через мгновение она ослабила хватку, уперлась ладонями мне в грудь и оттолкнула меня. Ее рот был слегка приоткрыт, взгляд – мечтательный. Она тяжело дышала.
– Макс…
Я поднялся, оттянул книзу узел галстука и расстегнул воротник.
– Да?
– У меня такое чувство, что я начинаю видеть новый смысл своей жизни – с тобой в качестве центральной фигуры.
– Как славно, – пробормотал я. – Я отлично смотрюсь в любом ракурсе – знаешь, как в театре, где сцена находится посреди зрительного зала.
Ее рука скользнула под мою распахнутую рубашку, и она провела пальцами по моей груди.
– Откуда мне знать, если огни рампы потушены?
Чувства начали наигрывать на ксилофоне вдоль позвоночника.
– Но ведь горит свет.
– Я так и знала. Что-нибудь обязательно неладно. Она встала с дивана и прошла через комнату к выключателю около двери.
– Почему ты не снимешь рубашку? Здесь так жарко!
Я понял, что, прежде чем полегчает, станет еще жарче. Я тоже встал и скинул рубашку.
– Мог бы предложить то же самое тебе, – сказал я.
Она озорно улыбнулась. Выключатель щелкнул, и комната погрузилась в темноту. Я снова опустился на диван и стал ждать. Послышались шаги, и она остановилась передо мной.
Зашуршал шелк. Она сбросила пеньюар и выпрямилась. Ее тело мерцало белизной в отраженном свете, падающем из окна. Ноги у нее были длинные, чувственной формы. Округлые бедра переходили в высоко расположенный таз, а тот – в узкую талию, которой я восхищался при первой встрече. Ее груди были полными и высокими, розовые соски – твердыми и заостренными.
Она подняла руки и взъерошила свои волосы, медно блестевшие в слабом свете.
– Я… Мне надо идти, – слабо проскрипел я. – В конце концов, нам предстоит сражение, и…
– И?.. – мягко спросила она.
Я мужественно боролся, стараясь придумать хотя бы одну уважительную причину, из-за которой мне следует уйти, но, к счастью, потерпел поражение. Разумеется, нужно было сделать очень многое, и нам действительно предстояла самая настоящая битва. Но в конце концов, существует ведь исторический прецедент, когда боец по пути к месту сражения задерживается, чтобы восстановить силы. Ведь отправился же Дрейк играть в шары, в то время как по проливу Ла-Манш шла испанская Армада!
Армада потерпела крушение на скалах около десяти часов: Ройял выбрался на поверхность, сделал глубокий вдох, занес этот случай в список своих приключений и решил удалиться.
Это была единственная вещь, которую я непоколебимо делал весь год. В дверях Елена поцеловала меня на прощанье и погладила по лицу теплой, влажной рукой.
Я спустился к машине; мне пришлось посидеть там некоторое время, прежде чем я сумел собраться с силами и завести мотор.
Когда силы слегка восстановились, я закурил сигарету и подумал о Доре.
Поздновато для визитов без предварительной договоренности: но, с другой стороны, всего десять минут одиннадцатого, надо как-то скоротать время до сна.
Я тронул машину и направился обратно в город. Транспорта на улицах стало меньше, и я довольно быстро добрался до многоквартирного дома, в котором жила Дора.