Король мошенников - Стивен Кэннелл 41 стр.

Они возьмут в руки дощечки-пюпитры и будут дурачить ничего не подозревающего фермера, выдавая себя за служащих министерства сельского хо­зяйства. Подумаешь, большое дело! Ну и что? Она по­пыталась заснуть, но сердце не успокаивалось, про­должая накачивать адреналин. Как все это странно! Она не испытывала такого возбуждения даже накануне слушания в суде важного дела. Почему? «А потому, что это много интереснее, потому, что это против всех правил», – подумала она, устраивая голову на подуш­ке. Виктории не хотелось признаваться себе в этом, но даже такой ответ был далеко не полным. Всю жизнь мама пыталась заставить ее расслабиться, но она про­должала следовать намеченным курсом, не позволяя себе ни на миллиметр отклониться в сторону. И вот теперь, мучаясь ужасной виной за гибель Кэрол, она отдала себя в руки этому симпатичному мошеннику. С обманом можно было бы как-то при­мириться, но самое главное состояло в том, что ей это нравилось. Где-то там, глубоко внутри, начали разго­раться едва тлеющие угольки, которые казались давно потухшими. Она почти забыла это чувство, но такое случалось с ней прежде, когда она была маленькой. Однажды они были с мамой в супермаркете, и Виктория украла булочку из большой открытой корзины,. Когда они шли на выход, ее маленькое сердце шести­летней девочки отчаянно колотилось. Ей удалось благополучно уйти с украденным, но потом мама застука­ла ее за поеданием булочки и потащила обратно в ма­шину, чтобы ехать в магазин, вместе с недоеденной булочкой. Всю дорогу Виктория умоляла маму повер­нуть обратно, но та завела ее в магазин и вызвала уп­равляющего. Потом потребовала от дочери возвратить то, что осталось от булочки, извиниться и оплатила покупку. Виктория все время плакала, до самого дома. Она была так унижена! После чего дала себе твердое обещание никогда больше ничего не красть и держала его почти тридцать лет. И вот теперь собиралась нару­шить. Но, странное дело, никогда прежде она не ощу­щала в себе столько энергии.

На следующее утро они обустроили «лосиный вы­пас». Это оказалось до смешного легко. Зеленый «эс­корт» с соответствующими надписями на дверцах оста­новился у въезда на ферму Кэл-Оукс у амбара. Стояв­ший неподалеку хозяин, грузный светловолосый мужчи­на, немного испуганно разглядывал двух служащих министерства сельского хозяйства в фирменных комби­незонах и защитных касках с дощечками-пюпитрами в руках, где были прикреплены листы, вырванные из телефонной книги. Бино уже знал, что перед ними Карл Харпер, поскольку об этом гласила надпись на почтовом ящике на въезде с дороги. Вылезая из ма­шины, он бросил взгляд на свою дощечку.

– Джилл, я не ошибся, это владение Харпера? – Произнесено это было довольно громко, чтобы хозяин услышал.

– Мне кажется, да, Дэнни, – отозвалась Виктория, наблюдая за прибли-жающимся Карлом Харпером. Ее сердце неистово колотилось.

– Чем могу помочь, ребята? – спросил он. Его тус­клые глаза с подозрением перебегали с их лиц на дверцы машины и обратно – на надписи на карманах комбине­зонов.

– Сейчас выясним, – ответил Бино, приветливо улы­баясь. – Я служащий министерства сельского хозяйства Дэнни Дункан, участвую вместе с помощницей в экспе­рименте, который проводит НАСА.

– Не понял.

– Так вот, НАСА и вооруженные силы США прове­ли совместную разработку нового типа краски. – Он по­вернулся к Виктории. – Джилл, покажи, пожалуйста, мистеру Харперу.

Виктория взяла с заднего сиденья банку краски, ко­торую они смешали утром в соотношении два к одному. Она была сейчас медно-рыжая, цвета ржавчины.

– Это так называемая «Краска – антиокись желе­за», – пояснил Бино, – которая предназначена для за­щиты металлических конструкций от коррозии на срок примерно пятьдесят лет.

Условие тут только одно: вы не должны перекрашивать изделие в течение полувека, даже если вам вдруг захочется. Управление НАСА обратилось к нам, в министерство сельского хозяйства, с просьбой найти в округе фермеров, которые позволили бы покра­сить их трубы и водяные цистерны с целью ис­пытания краски.

Харпер вытер нос большим красным носовым платком, затем сунул платок обратно в задний карман.

– Вроде как яркая, – сказал он, глядя на краску и уже пытаясь представить ее на всех своих металлических кон­струкциях. – Так что это за штука, расскажите снова.

– Признаюсь, я не химик, – сказал Бино, – поэто­му толком не знаю. Джилл, какой у нее состав? У тебя ведь есть спецификация?

Виктория нашла соответствующий листок на своей дощечке.

– Основные компоненты: фосфат алюминия с до­бавлением серы и нитрата цилиниума. – Мысленно она ругала себя, потому что чувствовала, что голос слегка подрагивает.

– Да-да, именно так, – сказал Бино улыбаясь. – Теперь я вспомнил, именно нитрат цилиниума оказыва­ет столь пролонгированное защитное действие.

– Так в чем дело, объясните снова? – сказал Харпер, присматриваясь к ним.

– Сэр, я и говорю, мы все утро ездим по округе, высматривая ферму, где трубы и цистерны нуждаются в покраске. Если вы согласны, то все принадлежащие вам трубы и прочие металлоконструкции, находящие­ся на открытом воздухе, будут выкрашены этой краской с целью ее проверки, прежде чем НАСА и воору­женные силы примут краску в эксплуатацию. Только вы не должны ничего перекрашивать в течение пяти­десяти лет. Это не будет стоить вам ни единого цента. Мы бы только хотели, – добавил он, – пометить ци­стерны символом FCP&G, чтобы вашу ферму можно было идентифицировать с воздуха.

Это был логотип «Нефтяной и газовой компании ок­руга Фентресс».

– FCP&G? Что это означает? – спросил Харпер.

– Название краски. По латыни – феррус оксидус цилиниум фосфатус. А буква G означает «правительственный». – Бино улыбнулся. – Инженеры НАСА также хотят убедиться, как будет воздействовать на окрашенную поверхность надпись, сделанная обыч­ной краской. Решайте, согласны ли вы помочь государ­ству. Можете себе представить, сколько высвободится средств из тех, что поступают в казну от налогоплатель­щиков, если все наши танки, джипы и прочее не нужно будет перекрашивать в течение полувека?

– И что, я не должен ничего платить? Вы покрасите все мри трубы и цистерны, и срок годности покраски пять­десят лет? Даже не верится. – Харпер широко улыбнулся.

– Вроде как странно, верно? – Бино тоже улыбнул­ся. – Наконец-то наше правительство решило кое-что вам возвратить.

– Ну и ну, – сказал Карл Харпер, осознавая, что сегодня у него по-настоящему счастливый день. – И ког­да вы начинаете?

– Да прямо завтра, с утра, – сказал Бино. – Только нужно, чтобы вы подписали официальные бумаги. – Он извлек из папки документ, напечатанный в тот же день утром машинисткой мотеля. Особенно официальным он не выглядел, но Бино рассудил, что это не имеет значе­ния. Фермер уже «тепленький» и присматриваться ни к чему не будет. Кроме того, ему действительно покрасят все трубы и цистерны, так что он станет единственным лохом во всей афере, который на самом деле что-то от этого поимеет.

Мистер Харпер не глядя подписал бумагу, затем по­жал им обоим руки, все время широко улыбаясь. Они сели в машину.

– Может быть, перейдем на ты? – спросил Бино.

– Не возражаю, – ответила Виктория. Она тоже ни­как не могла перестать улыбаться.