Стюардессы были очень милы.
– Не думаю, что они не тронули тебя в воздухе, – произнесла первая.
Поискав вокруг бутылку, Лизандер поймал взгляд Марты Уинтертон. Стоя в тени огромной юкки, она выслушивала бессмысленную болтовню жены одного сенатора и старалась не наблюдать за Элмером. Ее одиночество было осязаемым.
– Так вы не близкий друг Джорджа Буша? – Бонни становилась все развязнее. – Я бы познакомилась с ним с большой охотой.
– Это можно устроить.
Пухлая правая рука Элмера тайком поглаживала ее левую ягодицу, после того как они прислонились рядышком к большой желтой стене.
Жена сенатора заговорила с Батчем Мердоком. Марта в отчаянии смотрела в пустой стакан. Забыв суровое предупреждение Сэба о том, что покусившийся будет выслан следующим же самолетом, Лизандер пересек комнату.
– Вы все выпили?
Марта оживилась. За секунду перед тем как она его узнала, ее огромные глаза чисто коричневого тона, а-ля Тио Пепе, оказавшись на свету, обнаружили озера слез.
– Так любезно было с вашей стороны, что вы принесли мне одеяло.
У нее был низкий вибрирующий голос .Мятая белая блузка все еще липла к ее телу. Темные волосы, теперь сухие, распушились, но были зачесаны назад в пучок, и от этого веснушчатое лицо казалось еще тоньше.
– Вам нужна спасательная лодка, – сказал Лизандер.
– У меня уже есть одна.
– Пейте первой.
Пока Лизандер брал бутылку у проходившей официантки, Марта заметила значок с надписью «У мальчика день рождения», приколотый к его серой рубашке. Держа стакан шампанского так, словно это горячий чай, а она – жертва кораблекрушения, Марта сделала большой глоток.
– В саду разожжен большой костер, – проговорил Лизандер, видя, что кожа ее рук сделалась гусиной.
Снаружи бассейн, лениво плещущийся морской водой, отражал свет нескольких тусклых звезд. В саду дождь пригнул кусты гибискусов и олеандров, но их цветы, розовые, красные, аметистовые и желтые, сверкали драгоценным блеском в свете прожекторов. Огромные промокшие лиловые и фуксиновые шкуры бугенвилей налипли на дом и садовую ограду.
К непреодолимому запаху цветущих лимонных и апельсиновых деревьев примешивался соблазнительный дух жареной свинины, чеснока и розмарина, поскольку для пикника на открытом воздухе над пылающими углями подрумянивалось полдюжины поросят. За исключением мальчишки-мексиканца, с непроницаемым лицом погружающего вертела в их отливающие золотом бока, в саду никого не было.
Почувствовав ласку теплой ночи, Лизандер радостно и искренне вздохнул.
– Такое блаженство – выйти на свежий воздух и согреться. Я боюсь, что вы озябли.
И он заботливо подвел ее к огню.
– Бедные маленькие зверюшки, – Марта печально посмотрела на поросят, затем подошла к нему ближе.
– У вас загар не как у человека, только что прибывшего из Англии.
– Это подделка, – признался Лизандер, приподнимая каштановые волосы, нависшие на лоб. – Видите полоску у линии волос, а теперь посмотрите на мои оранжевые брови. Я позаимствовал эту гадость у моей подружки Долли. Она манекенщица и всегда раскрашивает себя в самые необычные цвета. Я хотел кое-кого припугнуть, заставив подумать, что получил загар, всю зиму играя в Аргентине. Но когда я прошлой ночью наносил это, был мертвецки пьян.
«Она так мила, когда улыбается, – подумал он. – К черту предостережения Сэба и Домми».
– А у вас день рождения сегодня? – спросила она.
– Нет, – Лизандер взглянул вниз на значок, – но он обеспечивает мне выпивку на халяву.
Он широко раскрыл свои голубовато-зеленые глаза и вдруг разразился таким заразительным смехом, что люди, стоящие в дверях и сидящие на окнах, и даже невозмутимый мальчишка-мексиканец – все улыбнулись.
– Но когда же ваш день рождения? – поинтересовалась Марта.
– 25 февраля мне будет двадцать три.
– Тогда вы Рыба. Лизандер кивнул:
– Дружелюбная, внимательная, заботливая, легкая на подъем, но, встань мне кто поперек дороги, вы увидите, каким жестким я могу быть. Кто это произносит классически научно, так это мой отец: «Ры-ы-ба».
– А чем занимается ваш папа?
– Он директор школы. Собирался стать великим педагогом, но тратил слишком много времени, учреждая фонды и восхищая матерей.
– А ваша мать восхищалась вашим отцом?
На секунду волна сильной боли залила солнечное, прекрасное и невинное лицо юноши. Закрыв глаза, он сделал два глубоких вдоха, пытаясь вытерпеть жуткую пытку и не закричать.
– Она умерла недавно, – пробормотал он, – в прошлом октябре.
– Боже мой!
Марта положила руку ему на плечо, ставшее словно железным от напряжения.
– Что же произошло?
– Она упала на дорогу. Лошадь понесла. Ее голова ничем не была защищена.
Кипящий жир с вертела, которым орудовал мексиканец, брызнул на пылающие угли, которые полыхнули, выбросив вверх язык огня и осветив дьявольским светом лицо Лизандера.
– Бедный малыш, – произнесла Марта. – Вы были очень близки?
Лизандер кивнул:
– Она была мне как сестра. Ее любили все мои друзья.
– Твой отец, должно быть, безутешен. Выражение лица Лизандера стало жестким.
– Отец сдерживает свои эмоции. Мы, в общем-то, даже и не говорили об этом. И если делится чем-то, то с моими братьями, Гектором и Александром. Они чутче меня.
Со стороны дома донеслись звуки музыки.«Яне пьянею от шампанского»,– выводил мягкий тенор.
– Займусь-ка я делом, – сказал Лизандер, выливая содержимое бутылки в стакан Марты.
– А кем ты хочешь стать?
– Агентом по продаже недвижимости.
– Не лучшее занятие во время спада.
– Но лучшее, чего он заслуживает.
Внезапно появившийся откуда-то Сэб Карлайсл долил их стаканы.
– Спад сегодня позволил Рип ван Винклю весь день спать в конторе, чтобы протрезветь. В свободное от этой работы время он или звонил Ледброуку, или смывался домой понаблюдать за соседями. Он бы и этого ничего не делал, если бы у него была возможность заниматься торговлей домами.
– Ой, заткнись, Сэб, – прервал его Лизандер. – И минутку постой с Мартой.
Повернувшись, он чуть не столкнулся с хищной блондинкой в платье под цвет пожарной машины.
– Если вы расстались с вашим кукольным мальчиком, – проговорила она с нажимом, обращаясь к Марте, – я бы очень была не прочь потанцевать с ним.
– Очень любезно с вашей стороны, – ответил за Марту Лизандер, – но я категорически против.
– Он просто восхитителен.
Марта наблюдала за тем, как Лизандер грациозно, почти по воздуху, пересекал лужайку.
– Еще бы ему таким не быть, – согласился Сэб. – К несчастью, босс платит ему только комиссионные, и если он какой-нибудь дом не продаст, то влетает в жуткие долги, еженощно бродя по клубам да заключая пари.
– В таком случае ему нужно еще чем-нибудь заняться.
– Да ему уже предложили новую работу в Сити, в банке, где нужны смазливые молодые пареньки; да только он там не удержится. Он не для Сити. Ему бы жокеем быть или игроком в поло. Вы же видели днем, какой он великолепный наездник, но ведь нужно четыре тайма, чтобы он пришел в форму.
– Он очень грустит о матери.
– Безутешно, – добавил Сэб. – Совершенно выбит из колеи, пьет вглухую; ни на чем не может остановиться. В отличие от своих выскочек-краснобаев братьев он бросил школу, не достигнув уровня О. Матушка его здорово избаловала: чем больше он шалил, тем громче она над ним смеялась и всегда покрывала его долги. К сожалению, Элмер целый сезон не обращал на него внимания. Педро Кавнали чуть не сломал ему ногу, прижав его боком. А гол Элмеру устроил он.
– Я подумаю, что можно сделать, – сказала Марта.