– Не забывайте, – отведя американцев в сторонку, сказал им Гогошу, в то время как они собирались договариваться о плате за комнаты, – что эти люди – простые крестьяне. Они не так образованны, как я, и не привыкли к общению с иностранцами, городскими жителями и подобного рода людьми. Они мыслят более примитивно, подозрительны и суеверны. А потому позвольте мне договориться с ними. Что касается вас, то вы всего лишь любители горных восхождений. Нет, даже не то... вы просто праздно гуляющие туристы. И мы собираемся идти вовсе не на Зарундули, а на Металици.
– Какая разница, – спросил его чуть погодя Вульп во время еды, – между Зарундули и Металици?
– Вот это Металици, – ответил ему старый охотник, указывая поверх крыш поселковых домов на северо‑запад, туда, где позолоченные солнцем виднелись ту манные очертания горных вершин. – А Зарундули находятся сзади от нас. Они серые... всегда серые. Серо‑зеленые весной, серо‑коричневые осенью и просто серые зимой, и тогда еще белые, конечно. Замок расположен как раз вот за той полосой деревьев, что поднимается вверх вдоль заднего края скалы. И сам замок задней стороной прилепился к скале, а по другую его сторону тянется ущелье. Он был хорошо укреплен и поистине являлся надежным убежищем. В прежние времена проникнуть в него не было никакой возможности.
– Я имел в виду, – терпеливо стал объяснять Вульп, – почему местные крестьяне не должны знать, что мы идем именно туда?
– Я же сказал, они суеверны, – слегка поморщившись, ответил Гогошу. – Они называют эти вершины горами зганов, потому что этот кочевой народ особенно к ним привязан. Местные жители никогда не поднимаются в эти горы, и, вполне возможно, им не понравится, если туда отправимся мы.
– И причина тому – руины замка?
– Ничего не могу сказать вам точно, потому что не знаю, да, честно говоря, меня это и не интересует, – снова поморщился Гогошу. – Но позапрошлой зимой, когда я пытался подстрелить живущего там волка... эти люди стали шарахаться от меня, как от прокаженного. В этих горах обитает множество лис, которые постоянно совершают набеги на крестьянские хозяйства, но местные жители не охотятся на них. У них просто какой‑то пунктик на этом, вот и все. Деды и прадеды рассказывают своим потомкам таинственные и страшные истории о старом вампире, живущем в своем замке.
– Но они все равно увидят, что мы направились в ту сторону.
– Нет, потому что мы пойдем в обход.
– Но мы ведь не вторгаемся в какую‑нибудь запретную зону? – с беспокойством спросил Вульп. – Там нет военного полигона или чего‑нибудь в этом роде?
– О Господи, конечно, нет! – Гогошу уже начал раздражаться. – Я же сказал, что все дело в предрассудках! Не больше! Знайте, что до сих пор, если в этих местах кто‑то по необъяснимой причине умирает молодым, ему в рот кладут дольку чеснока, прежде чем забить крышку гроба. Да‑да, именно так! А иногда они делают и нечто большее! А потому давайте оставим этот разговор, пока я и сам не начал бояться Договорились?
– Я все время слышу это слово – зганы, – вступил в разговор Сет Армстронг – А что оно означает? Гогошу понял его вопрос без перевода.
– По‑немецки это будет “Zigeuner”, так? А здесь их называют зганами. Кочевники! Люди дорог!
– Цыгане, – сказал, кивая, Вульп. – Мой народ.
Он обернулся и начал вглядываться в желто‑туманный мрак верхнего этажа деревенской гостиницы, как бы проникая взглядом сквозь комнаты, расположенные за лестницей, и дальше – сквозь наружную стену здания. Казалось, никакие преграды не способны были помешать ему видеть серые горы Зарундули, возвышающиеся в нескольких милях от поселка и сурово глядящие в свою очередь на него, в то время как он сидел, обернувшись к ним лицом.
"Возможно, местные жители правы, и есть места, которые посещать не следует”, – подумал Вульп.
И вдруг не услышанный никем (разве что его собственным внутренним чувством, пробужденным сознанием) голос с мрачной и злобной усмешкой откликнулся на его мысли:
«Да, сын мой, такие места есть. Но ты придешь, Гео‑о‑орг, ты придешь...»
* * *
Поначалу восхождение показалось легким. Было уже почти пять часов вечера, и солнце неуклонно двигалось вниз, к окутанной туманом долине между горой Кодрумия и западной оконечностью гряды Зарундули. Однако Гогошу не сомневался в том, что они успеют до наступления сумерек добраться до развалин замка, где в проеме разбитой стены найдут себе место для лагеря, разожгут костер и поужинают, а потом лягут спать в окружении легенд.
– Я никогда не отважился бы на это в одиночку, – признался он, взбираясь по крутому склону по направлению к расселине в разрушающейся скале, – бог мой Да никогда в жизни! Но нас четверо – крепких, кровь с молоком мужчин! Так чего же нам бояться?
Шедший последним Вульп остановился, чтобы перевести слова охотника, и огляделся вокруг. Никто ничего не заметил, но выражение его лица при этом было весьма удивленным и озадаченным. Казалось, он узнал это место. Дежа вю? Он даже чуть отстал от своих спутников.
– Ну, а чего здесь можно бояться? – спросил шедший сразу за проводником Армстронг и повернулся назад, чтобы подать руку пыхтевшему и задыхающемуся Лаверне.
– Только собственного разыгравшегося воображения, – ответил Гогошу, по тону догадавшийся, о чем спросил его Армстронг. – Поскольку именно оно всегда готово вызвать в памяти не только призраков прошлого, но и множество земных зол настоящего. Да, человеческий разум – великая сила, и у него обширное поле действий и масса возможностей, чтобы вызвать в воображении самые дикие и невероятные фантазии. К тому же, зимой здесь иногда можно встретить одинокого волка, пришедшего со стороны северных Карпат. Но эти серые бестии не представляют опасности, если они не в стае, – добавил он, беспечно пожав плечами.
Старый охотник остановился возле самого начала расселины и оглянулся, чтобы посмотреть, как дела у остальных, шедших по его следам, людей.
Однако Вульп, обогнув уступ, двигался вдоль самого края скал, направляясь к тому месту, где они скрывались из вида за поворотом.
– Эй! – окликнул его старый охотник. – Куда это вы направились, Джордж?
Молодой американец оглянулся и посмотрел вверх, сосредоточенно наморщив лоб. Лицо его в тени скалы казалось при этом очень бледным.
– Вы избрали слишком трудный путь, друг мой, – эхом донесся его голос. – Зачем карабкаться по скалам, если можно просто идти? Здесь есть очень старая тропа, делающая подъем чрезвычайно легким. Возможно, этот путь кажется длинным, но он займет гораздо меньше времени. К тому же убережет от царапин руки и колени. Мы встретимся на полпути, я буду ждать вас в том месте, где наши дороги вновь сойдутся.
– Где наши дороги?.. – Гогошу поначалу был сбит с толку, но потом разозлился и язвительно добавил:
– Понятно... Вы уже бывали здесь прежде и ходили этой дорогой?
– Нет, – вновь эхом донесся голос Вульпа. Молодой человек уже скрылся из глаз. – Думаю, это просто интуитивная догадка, своего рода инстинкт.
– Еще чего! – проворчал Гогошу. – Инстинкт! Ну и пусть идет! – усмехнулся он, двинувшись вперед по расселине. – Скоро тропа оборвется, тени станут гуще, начнет темнеть, и тогда ему придется вернуться и проделать двойной путь. Помяните мое слово – еще немного, и за каждым кустом ему станут чудиться волки.