В основном наша работа связана именно с такого рода вещами. А что касается событий и явлений, с которыми пришлось бороться Гарри Кифу, Гормли, Кайлу. Нам остается только молить Бога и надеяться, что они навсегда покончили со всем этим Другого не дано...
Его ответ не убедил и не удовлетворил Уэллесли:
– А не могли ли здесь быть замешаны гипноз, обман зрения, какой‑либо фокус или мошенничество?
– Не забывайте, что я обладаю безотказным защитным механизмом, – снова покачал головой Кларк. – Можно ввести в заблуждение меня, но его не обманешь. Он предупреждает меня об опасности лишь в тех случаях, когда она действительно существует. Он никогда не заставляет меня убегать от безобидных иллюзий, он спасает меня лишь от реальной угрозы.
Но он всегда и безоговорочно уводит меня от мертвецов, от тех, кто не умирает никогда, и от всего того, что может лишить меня головы.
Какое‑то время Уэллесли не знал, что ответить, и наконец заговорил снова.
– Известно ли вам, что долгое время я понятия не имел о своем даре. Практически всю свою жизнь – до того момента, когда пришел работать сюда – (Это была ложь, но Кларк не мог знать об этом.) – Так вот, каким образом можно узнать, обладает ли человек негативным даром? Если бы умение читать чужие мысли было обычным явлением, я в этом случае стал бы белой вороной, ибо не умею проникать в чужой разум и никого не допускаю в свой. Но, поскольку это явление далеко не обычное, у меня не было возможности обнаружить свой дар, ибо отсутствовал критерий определения. Все, что я знал, это наличие у себя интереса к метафизическому, к парапсихологии. Вот почему я ошибся и появился здесь в качестве трансфера. А когда ваши сотрудники стали проверять мое соответствие должности и пригодность к работе здесь, они вдруг обнаружили, что я никого не допускаю в свой мозг.
– Что вы хотите этим сказать? – озадаченно спросил Кларк.
– Я и сам толком не знаю. Думаю, что просто пытаюсь объяснить, почему, будучи руководителем отдела экстрасенсорики, я не до конца верю в то, чем мы занимаемся, что делаем. И когда вы заставляете меня сталкиваться с таким человеком, как Гарри Киф... Знаете, одно дело – парапсихология, а другое... это уже нечто совершенно сверхъестественное!
На лице Кларка появилась такая редкая для него улыбка.
– В конце концов вы все‑таки человек, – сказал он, – уж не думаете ли вы, что все это смущает только вас? Бог с вами! Каждый, будь то мужчина или женщина, кто здесь когда‑либо работал или работает сейчас, испытывал в тот или иной момент те же сомнения, что и вы. Если бы каждый раз, когда я думал об этом – обо всех неясностях, несоответствиях и противоречиях в нашем деле, – я получал бы по одному фунту, сейчас я был бы очень богатым человеком. Что за странные сочетания! Роботы и романтики! Сверхнаука и сверхъестественное! Телеметрия и телепатия Компьютерные разработки и прогнозы и, в то же время, предсказания! Спутники‑шпионы и провидцы Такое способно смутить кого угодно! Все дело в одновременном существовании машин, точнейших механизмов и призраков!
Уэллесли почувствовал себя едва ли не счастливым – ведь ему удалось почти сразу же перетянуть Кларка на свою сторону. А ему для достижения своих целей именно это и было нужно.
– А что вы скажете о телепортации? Это еще один талант, которым обладает Киф? Кларк кивнул.
– Да, мы называем это именно так. Но для Кифа все было по‑другому. Он просто пользовался дверями, о существовании и местонахождении которых никто не знал. Он мог войти в дверь здесь, а выйти... в каком‑либо ином месте. Практически в любом другом месте. Когда мне понадобилось встретиться с ним, чтобы привлечь его к участию в печорском деле, я отправился к нему в Эдинбург. Он согласился при условии, что я тоже приму в этом участие.
Он согласился при условии, что я тоже приму в этом участие. Так было всегда. Если ему приходилось сталкиваться с чем‑либо неизвестным, он хотел, чтобы и мне от этого перепала хоть частичка. И он переправил меня обратно сюда с помощью, так называемой бесконечности Мёбиуса. Это было незабываемо, но мне не хотелось бы повторить это путешествие снова.
– Думаю, вы правы, – снова со вздохом произнес Уэллесли. – Если к нему вновь вернулись его таланты, мы предложим ему занять мое место. Ведь вам этого хочется, не так ли?
Кларк пожал плечами.
– Не стесняйтесь признаться в этом, Дарси, – Уэллесли понимающе наклонил голову. – Это же совершенно очевидно. Вы бы предпочли иметь своим начальником его или любого другого, но только не меня. Однако вы не осознаете одного – я и сам этого хочу. Я не способен понять ни вас, ни других работающих здесь сотрудников и полагаю, что никогда не смогу понять. Я с удовольствием ушел бы, но уверен что министр не отпустит меня, до тех пор пока не найдет мне достойную замену. Вас он не назначит, ибо в этом случае придется признать, что он совершил ошибку, назначив в свое время меня на ваше место. Но Гарри Киф...
– Мы помогали Гарри всем, чем могли, – сказал Кларк. – Мы подвергали его гипнозу, психоанализу, черт побери, едва ли не промыванию мозгов. Но все бесполезно – дар исчез. Так что еще вы можете для него сделать?
– Я бы сказал: что мы можем для него сделать, Дарси.
– Продолжайте, я слушаю вас.
– Вчера вечером у меня состоялся продолжительный разговор в Эдинбурге с девушкой по фамилии Маркхэм и...
– Если из всего того, что мы сделали ему, я о чем‑то жалею, – горячо перебил его Кларк, – так именно об этом!
– ...И она посоветовала мне обратиться к Дэвиду Беттли, – продолжил Уэллесли, ничуть не смутившись, – поскольку она очень беспокоится о Гарри. Вы понимаете? Она действительно питает к нему нежные чувства. При всем том, что это ее работа, она искренне волнуется. Или вы предпочли бы оставить его наедине с его проблемами? Как бы то ни было, она удовлетворяет сразу обе стороны – и Кифа, и нас. Нам необходимо знать, что у него на уме.
– Ох уж это великое искусство экстрасенсорного шпионажа! – хмыкнул Кларк.
– Так вот, – продолжал Уэллесли, – я воспользовался ее советом и побеседовал с Беттли. Своим телефонным звонком я поднял его с постели. Мне в любом случае необходимо было связаться с ним по поводу некоторых его докладов и записей, сделанных за последнее время. Дело в том, что их содержание дало мне повод думать, что Киф: а) вот‑вот откроет в себе какой‑то необыкновенный талант; либо 6) он на грани срыва. Так или иначе, но в процессе нашего разговора Беттли упомянул и о том, каким образом Киф впервые обнаружил это самое... как его там?.. что‑то такое Мёбиуса...
– Пространство или бесконечность Мёбиуса.
– Вот‑вот, именно так. Он был на грани своего открытия, но ему необходим был толчок. И он его получил в тот момент, когда агенты восточногерманских спецслужб застали его беседующим с Мёбиусом на Лейпцигском кладбище. Именно эта встреча способствовала концентрации его математических способностей. Чтобы сбежать от них, он прибег к телепортации, воспользовался пространством Мёбиуса. Вот почему я вновь начал изучать его досье – я хотел убедиться, что получил достоверную информацию. С этой же целью я обратился и к вам.
– Итак?
– Я пришел к выводу, – продолжал Уэллесли, – что Киф подобен компьютеру, неожиданно лишившемуся источника питания: информация, которая ему необходима и которую хотел бы использовать отдел экстрасенсорики, уже недоступна ему. Вполне вероятно, что эта информация даже заложена в нем, но она заперта, закрыта для прочтения И нам пока не удалось ее раскодировать.