Это было некое чудовище, илисимвол, представляющий
чудовище, или просто нечто рожденное больным воображением. Если я скажу, что
вмоемвоображении,тожеотличающимсяэкстравагантностью,возникли
одновременнообразыосьминога,драконаикарикатурыначеловека,то,
думается,ясмогупередать дух изображенного существа.Мясистаяголова,
снабженнаящупальцами, венчаланелепоечешуйчатоетелоснедоразвитыми
крыльями; причемименнообщий контурэтойфигуры делал ее стольпугающе
ужасной.Фигурарасполагаласьнафоне,который должен был,позамыслу
автора, изображать некие циклопические архитектурные сооружения.
Записи, которые содержалисьв одном ящике с этимбарельефомвместе с
газетными вырезками, быливыполненырукойпрофессораЭйнджелла,причем,
видимо, в последние годы жизни. То, что являлось, предположительно, основным
документом,былоозаглавлено"КУЛЬТЦТУЛХУ",причембуквыбылиочень
тщательно выписаны, вероятно, радиизбежания неправильногопрочтения столь
необычногослова. Сама рукопись была разбитанадвараздела,первыйиз
которыхимел заглавие -- "1925 --Сны и творчество по мотивамсновХ. А.
Уилкокса,Томас- стрит, 7,Провиденс,Лонг-Айленд",а второй -- "Рассказ
инспектора Джона Р. Легресса, Вьенвилльстрит, 121, Новый Орлеан, А. А. О. --
собр,1908-- заметкиотомже+свид.Проф.Уэбба" Остальныебумаги
представляли изсебякраткиезаписи,втом числесодержание сновидений
различных лиц,сновиденийвесьма необычных, выдержки из теософскихкниг и
журналов (в особенности -- из книги У. Скотта-Эллиота "Атлантис и потерянная
Лемурия"), все остальное же -- заметки о наиболее долго действовавших тайных
культовыхобществахисектахсоссылкаминатакиемифологическиеи
антропологические источники как"Золотая ветвь" Фрезера и книга мисс Мюррей
"КультведьмвЗападнойЕвропе".Газетные вырезкив основномкасались
случаевособеннопричудливыхпсихическихрасстройств,атакжевспышек
группового помешательства или мании весной 1925 года.
Первый раздел основной рукописи содержал весьма любопытную историю. Она
началась1марта1925года,когда худой темноволосыймолодойчеловек,
нервически-возбужденный,явилсяк профессоруЭйджеллу, принеся ссобой
глиняныйбарельеф,еще совсемсвежийи потомувлажный. Наего визитной
карточке значилось имя Генри Энтони Уилкокси мой дед узналв нем младшего
сынаиздовольноизвестнойсемьи,которыйвпоследнеевремяизучал
скульптуру в ХудожественнойШколе Род-Айленда и проживалводиночествев
Флер-де-Лиз-Билдинг,неподалекуот места своей учебы.Уилкокс былнепо
годамразвитой юноша,известныйсвоимталантом исвоими чудачествами. С
раннего детства он испытывал живой интерес к странным историям инепонятным
сновидениям,окоторыхимелпривычкурассказывать,Онназывалсебя
"психически гиперсензитивным",адобропорядочные степенные жителистарого
коммерческою района считали его просто "чудаком"и не воспринимали всерьез.
С
раннего детства он испытывал живой интерес к странным историям инепонятным
сновидениям,окоторыхимелпривычкурассказывать,Онназывалсебя
"психически гиперсензитивным",адобропорядочные степенные жителистарого
коммерческою района считали его просто "чудаком"и не воспринимали всерьез.
Почти никогда не общаясьс людьми своего круга, он постепенно стал исчезать
из поля зрения общества и теперь был известен лишь небольшой группеэстетов
издругих городов.ДажеКлубИскусств Провиденса, стремившийся сохранить
свой консерватизм, находил его почти безнадежным.
Вдень своего визита, как сообщала рукопись профессора, скульпторбез
всякоговступления,сразупопросилхозяинапомочьемуразобратьсяв
иероглифах на барельефе. Говорил он вмечтательной ивысокопарнойманере,
которая позволялапредположить в нем склонностьк позерству и невызывала
симпатии;неудивительно,чтомойдедответилемудовольнорезко, ибо
подозрительнаясвежестьизделия' свидетельствовала о том, чтовсеэто не
имеетникакогоотношения к археологии. Возражения юного Уилкокса,которые
произвели на моего деда стольсильное впечатление,чтоонсчел нужным их
запомнитьивпоследствиивоспроизвестиписьменно,носили поэтическийи
фантастический характер, что было весьма типично для его разговоров и, как я
могубедиться вдальнейшем, вообще было еюхарактерной чертой. Он сказал:
"Разумеется, он совсем новый, потому что я сделал его прошлой ночьюво сне,
где мне явились странные города; а сны старше, чем созерцательный Сфинкс или
окруженный садами Вавилон".
И вот тогда он началсвое бессвязноеповествование, которое пробудило
дремлющую памятьизавоевало горячий интерес моего деда.Предыдущей ночью
случилисьнебольшие подземные толчки, наиболееощутимые вНовой Англии за
последние годы; это очень сильно повлияло навоображение Уилкокса. Когда он
легспать,то увидел совершенно невероятный соноб огромных Циклопических
городахизтитаническихблоковиовзметнувшихсядонебамонолитах,
источавшихзеленую илистуюжидкость и начиненных потаенным ужасом. Стены и
колонны там были покрытыиероглифами, аснизу,скакой-то неопределенной
точки звучал голос, которыйголосом не был; хаотическоеощущение,которое
лишьсилой воображения могло быть преобразованов звуки,тем неменее,
Уилкокспопыталсяпередать егопочтинепроизносимымсочетанием букв--
"Цтулху фхтагн".
Этавербальнаяпутаницаоказаласьключомквоспоминанию,которое
взволновалоирасстроилопрофессора Эйнджелла.Онопросил скульпторас
научной дотошностью, и неистовой сосредоточенностью взялся изучать барельеф,
над которым, не осознавая этого, во время сна работал юноша и который увидел
перед собой, очнувшись, продрогший и одетыйв одну лишь ночную рубашку. Как
сказалвпоследствии Уилкокс,мой дедсетовална своюстарость, таккак
считал,чтоименноонане позволилаемудостаточнобыстрораспознать
иероглифы иизображениянабарельефе.