– Объект должен располагаться на достаточной глубине, – развел руками могучий чиновник в такой же, как и у президента, оранжевой каске, судя по манере держаться, бывший (или настоящий) военный, – чтобы с гарантией быть защищенным от любых внешних воздействий…
– От любых? – проорал высокопоставленный ревизор в красное от холода мясистое ухо.
– Да! – раздалось в ответ. – Вплоть до ядерного взрыва и прямого попадания метеорита…
Карьер, действительно напоминающий воронку с очень крутыми, почти отвесными склонами, уходил далеко в глубь поросшего лесом склона холма. Метрах в десяти от кромки начинались кроваво-красные пласты гранита, поэтому углубление очень напоминало отверстую рану.
Вынутый из раскопа грунт тут же аккуратно перегружался в мощные самосвалы, отсюда, с многометровой высоты, казавшиеся муравьями, снующими у разрытого каким-то великаном гигантского муравейника. Люди же на их фоне вообще терялись. Титанический муравейник, уже пожравший миллиарды долларов и не собирающийся хотя бы немного приглушить свой зверский аппетит… А ведь это всего-навсего начальный этап стройки.
– Замечательно! – буркнул президент. – Слава всевышнему, хоть результаты зрелищные, а то налогоплательщики были бы вовсе недовольны… Какие работы, кроме землеройных, ведутся в настоящее время?
Прораб тут же с готовностью увлек главу государства от края смотровой площадки к ноутбуку, установленному на раскладном столике.
– …Вот здесь, собственно, будет расположен центральный пост, а вот здесь, – пластиковая указка (действительно, не показывать же президенту и его свите пальцем) изящно очертила систему концентрических окружностей, напоминающую ловчую сеть паука, – уже начаты работы по прокладке кольцевых волноводов… Жилые помещения обойдутся лишь в символическую сумму, так как под них задействованы штольни бывшего командного пункта управления пусками баллистических ракет, стройка которого была заморожена пятнадцать лет назад… Э-э-э… Когда из-за разрядки и сокращения вооружений он был признан не удовлетворяющим задачам момента.
– Значит, русские сэкономили нам миллиардика полтора, а?! – с усмешкой обратился президент к своей свите.
– Один миллиард триста восемьдесят два миллиона шестьсот семьдесят две тысячи девятьсот одиннадцать долларов шестьдесят девять центов, – подтвердил прораб, сверившись со шпаргалкой, извлеченной с ловкостью карточного шулера из рукава и тут же молниеносно исчезнувшей.
– Шестьдесят девять центов, – снова улыбнулся глава государства, – можете, в качестве премии, переслать в Москву – не зря же они старались!..
Вся команда, изрядно продрогшая на непривычном морозце, несмотря на обилие напяленных на них одежек, с готовностью захихикала: шутки президента США обязаны быть неотразимыми.
– Если бы этими центами можно было обойтись… – оборвал смех президент, снова поворачиваясь к монитору компьютера.
Ветер продолжал завывать над циклопической стройкой, словно демон разрушения, обрадованный небывалыми жертвами в его честь…
* * *
Гарвардский университет, штат Массачусетс
2 июля 200… года, за два дня до…
– Профессор, – маленький, с лысым, как колено, черепом и с длинным подвижным носом человечек носился взад-вперед по кабинету, проделав уже, вероятно, добрую половину окружности земного шара по экватору, – я снова и снова спрашиваю вас совершенно определенно, но вы умудряетесь оставить все мои прямые вопросы без отпета…
Хозяин кабинета, которого называли профессором, но никак под это определение не подходящий – долговязый красавец латиноамериканского типа, настоящий «мачо», к тому же на вид не старше тридцати пяти – сорока лет, – задумчиво следил за проплывающими перед ним по экрану монитора строками какого-то текста и, калилось, совершенно не слушал кипящего от негодования «крысоида».
Только когда тот вознамерился вывернуть из консоли монитор, чтобы хоть этим привлечь к себе внимание, «мачо» лениво, но непреклонно отстранил слабые и тощие ледяные лапки и повернулся к вопрошающему.
– Это свидетельствует только об одном, мистер Козловски, – невозмутимо ответствовал он исходящему возмущением носатику, – вы просто-напросто не задали мне ни одного вопроса, на который я мог бы ответить с удовлетворяющей вас…
– Ах, оставьте свои академические замашки, Дженнингс! – взвыл, хватаясь за голову, Козловски и продолжил свое бесконечное путешествие. – Мы с вами не в университетской аудитории, а я – не ваш студент…
Профессор Дженнингс с интересом следил за его хаотичными перемещениями и временами что-то черкал механическим карандашом в огромном блокноте: не то вычислял вероятное положение собеседника в пространстве в следующий момент времени, не то пытался описать его траекторию графически.
– Между прочим, сэр, – заметил он, почесывая кончик носа, неожиданно для его общего облика короткого и несколько толстого – истинно ирландского, – не. вы мой студент, а я… К сожалению, в прошлом…
– К сожалению? – взвыл «крысоид», резко огибая по сложной кривой стоящее на пути кресло, и замер перед собеседником, уперев руки в боки. – Да это я сожалею, что когда-то учил вас, сопливого теоретика, азам…
– Да-а? – удивился «сопливый теоретик», что-то критически поправляя в своих расчетах. – А я как раз совсем не сожалею об этом…
Эксперт по оборонным исследованиям некоторое время сопел и сверлил своего бывшего ученика взглядом, а потом зловещим тоном заявил:
– Значит, я не могу правильно поставить вопрос?.. Так я его поставлю!..
Козловски столь решительно сунул правую руку за отворот мышиного цвета пиджака, что стороннему наблюдателю, окажись он в кабинете, непременно показалось бы, что теперь на сцене непременно появится оружие. Увы, вместо пистолета или кинжала эксперт выдернул из-за пазухи обширный клетчатый платок и трубно прочистил свой монументальный нос.
– Имеете ли вы стопроцентную уверенность в том, что эксперимент в присутствии президента окажется успешным?
Ученый, с приоткрытым ртом ожидавший «прямого вопроса» и в очередной раз убедившийся в совершенной неспособности учителя их задавать, сокрушенно вздохнул.
– Могу сказать вам только одно, сэр, – он что-то аккуратно подправил в блокноте, видимо, поставил последний штрих, – в математических моделях и лабораторных опытах все выглядит безукоризненно… Сфера непроницаема извне и вполне устойчива… Как же все это будет выглядеть в реальности, знает только сам Господь Бог, да и то, я в этом уверен, лишь на семьдесят пять процентов…
Дженнингс еще полюбовался своим творением и сунул раскрытый блокнот под нос ошеломленному Козловски.
На плотном листе хорошей белой бумаги был довольно похоже изображен сам эксперт по оборонным исследованиям с сияющим нимбом вокруг головы, сморкающийся в звездно-полосатый носовой платок, весьма смахивающий на флаг США…
* * *
Местечко Верошуа, штат Северная Дакота, Центр управления установкой
4 июля 200… года, за тридцать минут до…
Свежеотделанный Центр управления установкой, у которой пока еще не было собственного названия (кроме длинного буквенно-цифрового условного кода), детища доброй пары десятков научно-исследовательских институтов, университетов и сотен компаний самого различного профиля (зачастую не подозревающих, куда именно идет их продукция), занятых в проекте «Гудини», блистал почти стерильной чистотой.
Зал, огромный и пустой, если не считать нескольких длинных пультов вдоль стен, словно огромный кит стайку крохотных рыбешек, поглотил многочисленную шумную толпу военных и гражданских лиц, сопровождающих президента в его последнем инспекторском обходе Центра перед историческим запуском установки.