— Может, ты и прав, Гарри. Ведь ты всегда считал меня каким-то сверхчеловеком!
— А для чего тебе книга, если ты ее не читаешь? — поинтересовался Дестри.
При этих словах Бент окончательно стряхнул с себя оцепенение и посмотрел собеседнику в глаза. Кивком указал на окно позади себя, где лежала тень от его головы.
— Обман? — одними губами прошептал Гарри, и лицо его окаменело.
— Обман, — подтвердил Бент.
— Мне горько это слышать.
— Ничуть не сомневаюсь. Но это так. Я бы не мог солгать тебе.
Дестри тяжело вздохнул.
— То есть ты хочешь, чтобы прохожие на улице считали, будто ты чем-то занят?
— Примерно так. Ты ведь знаешь, я всегда был страшно самолюбив. Мне льстило уважение других людей. Знаешь, Гарри, сколько лет, закончив все дела в конторе, я переживал, что ничем больше не могу занять свою голову? Я всегда любил бывать в одиночестве, мне нравилось, что можно посидеть в тишине, все хорошенько обдумать. Вот тебе и объяснение! Ну вот, постепенно так и случилось, что я привык сидеть здесь по вечерам. А потом как-то услышал, что об этом говорят в городе. Оказывается, люди с уважением рассказывали, что я читаю ночи напролет. Мне было приятно узнать про себя такое. Я смирился с обманом и промолчал. Постепенно это вошло в привычку, вот так-то, старина!
Дестри кивнул.
— Это я могу понять, но вот… — Он замялся, не зная, как сказать.
— На моем месте ты лучше бы ограбил банк?
— Ну, примерно так!
— И был бы прав! — отозвался Бент. — Любое преступление лучше, ведь, чтобы его совершить, требуется изрядное мужество! Думаю, теперь ты потеряешь ко мне всякое уважение.
— Нет, теперь ты стал мне еще ближе, потому что честно признался. За это я тебя и люблю. — Внезапно он подошел к Бенту, обнял его за плечи и серьезно сказал: — Иногда я и в самом деле начинаю верить в Бога. Все в мире находится в равновесии. Вот смотри, все, кого я считал друзьями, предали меня. Женщина, которую я любил, повернулась ко мне спиной. Но зато у меня остался ты — мой самый верный и преданный друг! Спасибо, Чет. — Он вдруг смутился и хрустнул пальцами. — Пойду спать. Боюсь, это последняя ночь под твоей крышей.
— Почему последняя? С чего это ты взял, старина?
— Чувствую. Что-то подсказывает мне, что они уже рядом. Ведь их еще осталось шестеро.
— Мне казалось, семеро…
— Сегодня вечером я привез в город Лефти. Поэтому-то и уезжал из Уома, дружище. Наш старый приятель Слейтер заставил меня взяться за это дело. Мне пришлось пообещать, что я привезу его назад.
— Расскажи мне об этом! Он что, мертв?! Как ты умудрился одолеть его, ведь Тернбулл стоит двоих!
— Прости, не хочу об этом говорить. Подожди немного, наверняка завтра будет толковать уже весь город. Спокойной ночи, Чет!
— Спи спокойно, старина. Только мне кажется, уж сейчас-то ты в безопасности! Ведь ты в моем доме!
— Конечно, понимаю. Но, Чет, ведь у тебя не хватит глаз следить за каждой дверью!
Он усмехнулся и кивнул на то окно, через которое сам незаметно влез в библиотеку несколько минут назад. Потом помахал приятелю рукой и вышел.
Но стоило ему только оказаться в темном коридоре, как он снова превратился в загнанного зверя. Его шаги стали беззвучными, то и дело он замирал на месте, прислушиваясь к глухому рокоту людских голосов, доносящемуся откуда-то снизу. Потом гулко забили огромные старые часы.
Дестри стал осторожно подниматься по лестнице. Он предусмотрительно ставил ноги как можно ближе к стене, надеясь, что там доски крепче и вряд ли скрипнут под тяжестью его тела. Так, замирая на каждом шагу, наконец добрался до крохотной комнаты под самой крышей, где останавливался раньше. Но, как ни странно, и не подумал войти. Вместо этого остановился на пороге, настороженно прислушиваясь.
Вдруг изнутри донесся какой-то слабый звук.
Дестри, казалось, окаменел.
Через несколько секунд он осторожно протянул руку и бесшумно повернул ручку, но не открыл, а лишь чуть толкнул дверь, так, что появилась едва заметная щель. И, как тень, тут же отступил в сторону, растворился в темноте. Мгновением позже легкий сквозняк завершил дело — дверь чуть слышно скрипнула, приоткрылась.
Казалось, в комнате никого нет. Тем не менее, вжавшись в стену, Гарри с нечеловеческим терпением ждал. Время шло очень медленно. Вокруг стояла кромешная тьма, лишь смутно можно было различить неясные очертания лестничных перил.
И вдруг раздался слабый шорох, а следом в дверях выросла чья-то тень, за ней еще одна. За их спинами Дестри различил еще двоих. Они вышли из комнаты и один за другим растворились в темноте коридора. Остановившись почти рядом с Дестри, один из них прошептал:
— Послушайте, куда же вы? У нас больше никогда не будет такой возможности!
— С меня хватит, — проворчал в ответ другой. — И так мурашки по спине бегут! Когда эта проклятая дверь вдруг скрипнула, я подумал — тут-то мне и конец! Вы как хотите, а я ухожу.
— Бад, послушай, останься хоть ты!
— Где?
— Да там же, в комнате, где же еще?! Он наверняка вернется! У шерифа уже побывал, куда же ему еще идти? Хотя, может, он все еще внизу, болтает с Бентом.
— Говорю тебе, — буркнул недовольно Бад. — Я согласен ждать сколько угодно, только не в этой проклятой комнате. Может, тут полно привидений, кто его знает?!
— Какие еще привидения, идиот?!
— Самые обычные. Ты вот уверен, что дверь распахнуло сквозняком? Может, оно и так. А мне что-то в это не слишком верится! Держу пари, этот сквозняк и занес привидение в комнату!
— Бад, ты сам-то понимаешь, какую чушь несешь? Ушам своим не верю! Призрак! Нет, вы только подумайте!
— Если ветер мог повернуть ручку двери, так почему он не мог притащить с собой и привидение?! — не унимался тот.
— Придурок! Просто мы плохо закрыли!
— Все равно с меня хватит!
Один за другим все четверо спустились по лестнице. Потом так же бесшумно, как несколько минут назад и сам Дестри, прокрались по коридору, покинули дом. Гарри вздохнул и убрал револьвер, который держал наготове. Он знал, что не промахнулся бы даже в полной темноте! Но, дав им уйти, сам еще долго стоял на коленях возле стены и тревожно вслушивался в темноту.
Ему показалось, что где-то внизу распахнулось окно, но потом не раздалось ни скрипа, ни шороха. Гарри так и не понял, было ли это на самом деле или ему показалось. Прошло немало времени прежде, чем он убедился, что грозившая ему опасность окончательно миновала, и решил спуститься вниз, чтобы рассказать обо всем Бенту. Однако, поколебавшись немного, подумал, что не стоит этого делать. Да и чем тот мог ему помочь? Его друг только встревожится, будет напрасно корить себя за то, что не смог укрыть его от опасности. К тому же те, кто охотился за ним, уже скрылись. Бент все равно не сможет их догнать. И потом, раз уж они потерпели неудачу, можно смело рассчитывать, что до утра его больше никто не потревожит.
Поразмыслив таким образом, Дестри вошел в комнату и преспокойно улегся в постель, даже не позаботившись раздеться, запереть дверь. Через мгновение он уже спал мертвым сном.
А когда проснулся, до рассвета оставалось еще несколько часов. Гарри быстро вскочил с постели, поспешно умылся и, усевшись за стол, торопливо написал:
«Дорогой Чет!
Нам придется ненадолго расстаться. Я должен покинуть Уом и тебя, дружище!
Еду налегке. Поэтому оставляю все свои вещи. Если ты не против, пусть так и лежат в комнате. Думаю, это заставит многих врагов поверить в то, что я уезжаю ненадолго. А мне такое только на руку.
Чет, прошлой ночью, когда я поднялся наверх, здесь меня поджидали четверо. На сей раз я спровадил их без особого труда, но в другой, уверен, так просто не отделаюсь. Они наступают мне на пятки.
Так что будь здоров, старина! Не забывай, у меня нет никого, кроме тебя!
Я не благодарю тебя за все, что ты делаешь, просто знай, — без твоей дружбы жизнь мне не в радость.
Гарри».
Он сложил записку и подсунул ее под дверь комнаты, где спал Чет, а потом торопливо вышел из дому, окунулся в предрассветную свежесть и тишину.
Глава 25
Дестри и представить себе не мог, какое впечатление его письмо произведет на Честера Бента. У того, как только он открыл глаза и увидел лежащий на полу листок, лицо исказилось, руки сжались в кулаки.
Чет поспешно оделся и помчался к Джеймсу Клифтону. Тот жил в доме, который построил еще его отец. Точнее, это был не дом, а старая хибара. Ею Джеймс совсем не занимался, потому что не было в округе другого такого человека, который столько же времени, как он, отдавал бы работе на руднике. Клифтон знал его вдоль и поперек и имел славу «везунчика» — все его вложения оборачивались прибылью.
По своему обыкновению, Бент шел быстрым, пружинистым шагом, чувствуя, как напрягаются мышцы. Постепенно немного остыл, в голове его прояснилось, хотя в душе все еще кипело раздражение.
Хотя было еще довольно рано, ему повстречалось немало прохожих. Почти каждого Чет знал в лицо. И для каждого у него находилась улыбка, а если не улыбка, так приветливый кивок. Если бы не спешка, со многими он с радостью бы остановился поболтать. Но сейчас ему было не до этого.
Хозяина он разыскал в маленькой кухоньке — Джеймс сидел, наслаждаясь аппетитным запахом только что поджаренной ветчины, которая горкой громоздилась перед ним на тарелке. Услышав шаги, он повернул к вошедшему желтое, как у китайца, лицо. Клифтон вообще походил на китайца: и щуплым тельцем, и маленьким жабьим личиком. Злые языки поговаривали, что в детстве он чуть не стал жертвой пожара. Откуда же иначе взяться этой сморщенной коже, обтягивающей костлявое тело, будто ссохшийся и пожелтевший от старости пергамент?
Вообще Джеймса можно было назвать весьма странным человеком не только из-за его отталкивающей внешности. Однако с людьми он обычно был чрезвычайно приветлив, друзей у него было множество. Вот и сейчас, узнав Бента, он радостно помахал ему рукой и пригласил присоединяться к завтраку, благо того окорока, что лежал на блюде, с лихвой хватило бы на двоих.
Но взбешенный Бент решительно отказался. Он уже едва сдерживался, когда гостеприимный хозяин провел его в комнату, которая в крохотном домишке служила одновременно и столовой и гостиной. Они уселись. Джеймс принялся за еду, а Честер сразу приступил к делу.
— Послушай, а вот если бы твой отец ввязался в такую затею? Как ты думаешь, заколебался бы? Да он бы прождал Дестри до рассвета! А если бы понадобилось, то и до следующей ночи, даже если бы был один!
В качестве доказательства Бент красноречивым жестом указал на ожерелье из гигантских когтей гризли, украшавшее противоположную стену. В свое время старый Клифтон не раз выходил победителем из схваток с этими исполинами, а потом по индейскому обычаю прибавлял по чудовищному когтю к своей коллекции трофеев. Поговаривали, будто когда-то давным-давно ему довелось столкнуться в пещере нос к носу с настоящим великаном. Старик был один, к тому же у него при себе не было ничего, кроме охотничьего ножа, и все-таки он прикончил медведя. Конечно, Бенту и в голову не приходило сравнивать коротышку Джимми с его родителем, хотя тот тоже не давал никакого повода усомниться и в его храбрости.
Молодой человек, продолжая уплетать за обе щеки ветчину, невозмутимо покосился на ожерелье. Одной из особенностей, которые делали таким непонятным характер Клифтона, как раз и была его способность никогда ни на что не обижаться.
Так же невозмутимо он ответил:
— Понятия не имею. Старик, конечно, в свое время был довольно крутым парнем, но откуда, скажи на милость, мне знать, стал бы он дожидаться Дестри в пустой комнате или нет? Ты ведь знаешь, я пытался остановить этих олухов, но куда там!
— Черт побери! — взорвался Бент. — Хватит врать, Джимми! Можно подумать, я в это поверю?! Держу пари, ты такой же трус, как и все!
— Конечно, я тоже испугался, — кивнул тот, — но я вовсе не трус. И довел бы дело до конца, но только не в одиночку. Мне это не по зубам. К тому же ты знаешь, как все произошло. Кто-то забыл хорошо закрыть дверь. Конечно, ее мог открыть сквозняк, да вот беда — сквозняков-то не было! И вдруг в тишине как скрипнет! Дверь открылась, в комнату ворвался ветер, да как засвистит! Ну как после этого не верить в привидения?
— И что же было дальше? Да, кстати, а когда это случилось?
— Около десяти, по-моему.
— Ах вот как?! Так я тебе скажу, какое это было привидение! Сам Дестри! Он как раз поднялся наверх. Вот-вот, теперь припоминаю, это было около десяти!
— Что за черт?! Хочешь сказать, что он просто толкнул дверь, а потом стоял в коридоре и ждал?
— Именно так и было. Стоял в коридоре, да еще, наверное, хохотал как сумасшедший над четырьмя трусливыми идиотами, которые улепетывали со всех ног, заслышав, как скрипнула дверь! А я-то осел! Сидел внизу и все ждал — ждал, думал, вот-вот раздадутся выстрелы! Не тут-то было! Потом мне пришло в голову, что, может, вы втащили его в комнату, а там прикончили ножом. Но решил, для этого у вас кишка тонка — уж слишком много будет крови!
— Неужто? — невозмутимо переспросил Джимми.
— Да, если хочешь знать! А оказывается, вы просто-напросто продули это дело. Дестри сбежал! Оставил мне записку. Эх, Джимми, Джимми! Ведь была такая возможность! И вы ее упустили!
Клифтон кивнул.
— Да, неплохая, — согласился он. — Но кто мог знать, что в последнюю минуту ребята до смерти перепугаются? Если бы это был человек, они бы не сплоховали, но вот с привидением шутки плохи! Да, да, Чет, и не вздумай возражать! Поэтому мы и рванули из дома, сам черт не смог бы нас удержать. Нравится тебе это или нет, но все так и было.
— Но ты только подумай! — взвыл Чет. — Ведь вас же было четверо. Четверо! Темно, хоть глаз коли, а Дестри, можно сказать, у вас в руках!
— Кстати, много раз хотел тебя спросить, с чего это ты так взъелся на Дестри? — поинтересовался Клифтон.
— Я бы тебе сказал, Джимми, да только ты не поймешь. Ладно, проехали! Только сдается мне, он так и будет выходить сухим из воды, если я сам не возьмусь за это дело.
— Так это все из-за девушки? — спросил Клифтон. — Неужто она по-прежнему без ума от него? И ты рассчитываешь, что, если не станет Дестри, она забудет его и обратит внимание на тебя?
— Джимми! — потемнев лицом, рявкнул Чет. — Заткнись немедленно! Или будешь иметь дело со мной!
Тот замахал руками.
— Ладно, ладно! Извини! В конце концов, старина, мы знаем друг друга столько лет, вот я и подумал, не будет большого греха, если скажу…
Бент пожал плечами.
— Пустяки, и ты меня извини. Погорячился! Ты же видишь, я даже говорить о нем не могу! И так надеялся! А теперь птичка улетела, один Господь Бог знает, когда снова вернется в гнездышко! Держу пари, и вам это не по душе! Ведь он уже расправился с шестерыми. Осталось еще шестеро — теперь им придется изрядно попотеть!
— Кстати, мне в том числе, — напомнил Клифтон.
— А если так, значит, нужно поломать голову и что-нибудь придумать, иначе это будет продолжаться еще долго! Да, вот еще что. Когда ты привел их ко мне в дом, ты не намекнул им, случайно, что все это придумал я?
— Нет-нет! — успокоил его Джимми. — Ребята считают, что тебя следует опасаться ничуть не меньше, чем Дестри.
— Слава Богу! Хорошо, что у тебя хватило ума оставить меня в тени! Достаточно просочиться хоть малейшему намеку, и Дестри вытряхнет из меня душу!
— Это точно! Ничуть не сомневаюсь. Только бояться тебе нечего — я держал рот на замке, ни одна живая душа никогда не узнает об этом. Ты же сам знаешь, Чет, кому в здравом уме придет в голову задавать тебе вопросы?
— Что? Да ты с ума сошел! Хочешь сказать, что меня боятся? Ведь это просто смешно!
— Неужто? А я так не думаю, — отозвался Клифтон, — кое-кто говорит, что в твоих бархатных лапках, Бент, прячутся стальные когти. Да и мне самому, старина, если честно, порой становится не по себе! Если бы не это, я бы давным-давно обсудил с тобой одну вещь. Надо, а боязно!