Итак, мы стали обладателями трёх пулемётов. С наступлением сумерек откопали ранее спрятанный Жоржем пулемёт и двинулись в обратный путь через Рясники. Большое село притихло, будто вымерло.
— Давайте здесь отдохнём, — предложил Жорж. Все согласились.
Подошли к знакомому дому. Постучали в окно. Чьё-то лицо прильнуло к стеклу, присмотрелось. Затем щёлкнул засов и в приоткрытой двери появилась женщина. Это была тётя Тоня. Я объяснил, что привело нас к ней в такую пору, попросил разрешения переночевать на чердаке.
— Пожалуйста, там есть сено и солома. Отдыхайте, родненькие.
Мы расположились на ночлег. Но уснуть не могли. Всё казалось, что нас заметили и сообщили в полицию. Я уже представлял себе, как оцепят дом и завяжется бой…
И тут я действительно услышал шёпот брата:
— Коля! На чердак кто-то забрался!
Я вскочил на ноги. Перед глазами маячил силуэт мужчины. Кто он? Что ему здесь нужно? Я готов был обороняться, но мужчина и не думал на меня нападать. Он присел на корточки и тихо сказал:
— Не бойтесь, ребята, я военнопленный, живу у вашей тётки. Моя фамилия Горбань.
На чердак поднялась и тётя Тоня.
— Это хороший человек, — уверяла она. — Он вам кое в чём поможет. Вы тут поговорите, а я пойду приготовлю завтрак.
Так и не довелось уснуть. Оставшиеся до рассвета часы мы проспорили. Горбань отговаривал нас от партизанщины. Не лёгкое это дело, пытался убедить он, зазря отдадите свои жизни. Силища у немца несметная!…
Горбань собрался уходить, но тут увидел торчавший из соломы ствол пулемёта.
— Что это?
— Ничего особенного, собираем железо на металлолом, — Жорж переглянулся с братьями.
Горбань хмыкнул.
— Интересный металлолом вы собираете!
— Сняли негодный пулемёт с обгоревшего танка.
— Довольно, хлопцы, шутить! Я инженер, меня не проведёшь. Должен сказать по совести, нехорошим делом вы занялись…
И снова стал убеждать:
— Одумайтесь, пока не поздно, иначе погибнете! Немец захватил уже всю Украину и Прибалтику!
— А вы на что надеетесь? — спросил я у Горбаня. — Разве не погибнете от бездействия? Погибнете. У нас есть хоть надежда на лучшее, за него и дерёмся. А вот вы вначале пойдёте к фашисту в услужение, а потом он вас и сожрёт.
— Да, но вы рискуете больше. А польза какая? — Все равно земной шарик не перевернёте.
Нам надоели россказни этого «хорошего человека», и я резким тоном спросил у него:
— С этим вы к нам и пришли?
— Поймите меня правильно, мне вас жаль — и только!
Я убедился, что перед нами окончательно деморализованный тип. И всё-таки в моей груди закипела злость. Он знает, наверное, не меньше нашего, как глумится враг над народом. И что же предлагает? Смирение!
И когда Горбань ушёл, мы все почувствовали облегчение.
Вечером мы все повидали родную сестру — Марию. Она узнала о нашем приходе от тёти Тони и сразу прибежала.
— Дорогие мои братики, чего вас сюда занесло? — со слезами на глазах сестра целовала каждого из нас. — Я картошки сварила с салом, кушайте, родненькие. И огурчиков принесла. Кушайте!
Тётя Тоня молчала. Видно, она переживала за Горбаня.
— Не обижайтесь на него, — наконец промолвила, — он не хотел вас обидеть, извинения передаёт.
— Его извинения нам не нужны. Человек он взрослый и знает, что к чему.
Прощаясь с Марией, я шепнул ей: «Передай мужу, Александру, ждём его возле кузни».
— Хорошо! Передам! — и обратилась к хозяйке: — Спасибо, тётя Тоня, за ваше доброе сердце, за приют моим братьям. До свидания!
В сумерках мы пересекли пастбище и вышли к месту встречи с Александром Демьяновичем Болещуком.
— Вы здесь! А я уже волновался. Думал, не дождались меня, — с такими словами вместо приветствия подошёл к нам Александр. — Идёмте в овраг, а то, чего доброго, нас заметят.
По дороге Александр крепко пожал нам руки. Мы всегда ценили его добросердечие и преданность. Узнав о нашем решении бороться с фашистами организованно, он согласился помогать, пообещал раздобыть оружие. Но тут же упрекнул:
— Ребята, маловато вас… Что же это — раз-два — и обчёлся!
— Ничего, дайте только срок: будет вам и белка, будет и свисток!
— Вот, вот. Надежда на время. Мне тоже думается, будет у вас и белка, и свисток…
Добродушное отношение Александра, его напутственные слова вселяли бодрость. Мы были благодарны Александру именно за это.
На лодке переплыли на противоположный берег и взяли курс на восток, к Пустомытовскому лесу.
ВСТРЕЧА С ПИХУРОМ
…На хуторе появился неизвестный. Выглядел он молодо, хотя давно не брился и ходил в рваной одежде. Хуторяне отнеслись к нему недоверчиво. Поговаривали, будто он подослан немцами. Трудно было поверить в эту версию. И по совету отца мы пригласили незнакомца в наш дом.
— Садитесь поближе к печке! — пододвинули табурет высокому, худому человеку.
Гость чувствовал на себе пристальные взгляды людей и немного смутился. Он снял с плеча брезентовую сумку, положил её у ног и, не дождавшись вопроса, представился:
— Зовут меня Иваном, фамилия — Пихур. Был солдатом Красной Армии, а теперь…
— Небось, голоден, сынок, — прервала его рассказ мать. — Сейчас накормлю!
Пихур ел с жадностью, а потом опрокинул миску и вылил в ложку последние капли щей.
— Теперь устроим баньку, приведёшь себя в порядок. И одежонку какую-то найдём, — хлопотала мать.
— Спасибо! Большое спасибо!… — поблагодарил Пихур. После всех процедур он появился в новой одежде, тщательно выбритым. Лицо его сияло.
— Тебя словно подменили. Даже румянец на щеках выступил! — встретил Пихура отец.
На стол поставили чугунок с картошкой в «мундирах», квашеную капусту и огурцы. Затянули на окне занавеску, зажгли лампу.
Отец принёс пол-литра самогонки.
— Это для знакомства, — торжественно объявил он.
Ужин прошёл в дружной семейной обстановке. Мне почему-то казалось, будто Иван Пихур является предвестником возвращения на наши земли Советской власти.
Пихур рассказывал о себе подробно, и чувствовалось, он переживает обиду за все свершившееся…
Пихур окончил лётное училище накануне Отечественной войны, летал на самолёте У-2 Гражданского воздушного флота. В первые дни войны его сбили под городом Дубно. Охваченный пламенем, самолёт камнем падал на землю…
Очнулся в Ровенском военном госпитале. От раненых узнал, что наши войска покидают город…
Когда мало-мальски начал передвигаться, санитарка по секрету сообщила ему, что через день-два немцы увезут пленных офицеров в Германию. Это вывело его из состояния равновесия. Всю ночь он не спал. Пихур уже знал, что означает версия о вывозе пленных офицеров в Германию. Не что иное, как замаскированное уничтожение армейских кадров.
Санитарка Вера не осталась безразличной к судьбе советского человека. Когда Пихур попросил её о помощи, Вера, не задумываясь, согласилась. Бескорыстная девушка раздобыла поношенный костюм, рубашку, ботинки и кепку. Написала записку к своему родственнику и сказала:
— Госпиталь пока не охраняется. Бегите! Доберётесь до села, там вам помогут.
В прачечной, куда его привела Вера, Пихур побрился, переоделся и скрылся.
Родственник санитарки по-братски отнёсся к беглецу, пристроил его на работу к зажиточному крестьянину.
Пихур немного окреп, и тогда он решил бежать к партизанам, слухи о которых ходили по селу. Ему долго пришлось скитаться по хуторам и глухим сёлам, скрываться от фашистов и их приспешников — полицейских.
— И вот я встретил вас, — закончил Иван рассказ.
Пихур прожил у нас десять дней. Мы уже привыкли к нему. Даже предлагали остаться у нас.