.. как бишь его зовут?
- Планше. Да, он снова у меня, но теперь он больше не лакей.
- А кто же?
- На свои тысячу шестьсот ливров, - помните, те деньги, которые он
заработал при осаде Ла-Рошели, доставив письмо лорду Винтеру, - он открыл
лавочку на улице Менял и стал кондитером.
- Так он кондитер на улице Менял? Зачем же он у вас служит?
- Он немножко напроказил и боится неприятностей.
И мушкетер рассказал своему другу, как он встретил Планше.
- Да, милый мой, - сказал Портос, - что, если б кто-нибудь сказал вам в
былое время, что Планше спасет Рошфора, а вы потом укроете его от
преследования?
- Я не поверил бы. Но что поделаешь? События меняют человека.
- Совершенно верно, - согласился Портос, - но что не меняется или, вернее,
что меняется к лучшему - это вино. Отведайте-ка испанское, которое так
ценил наш друг Атос: это херес.
В эту минуту управитель вошел за приказаниями относительно завтрашнего
меню, а также предполагаемой охоты.
- Скажи-ка, Мустон, - спросил Портос, - мое оружие в порядке?
Д'Артаньян забарабанил по столу пальцами, чтобы скрыть свое смущение.
- Ваше оружие, монсеньер? - спросил Мушкетон. - Какое оружие?
- Да мои доспехи, черт возьми!
- Какие доспехи?
- Боевые доспехи.
- Да, монсеньер, - я так думаю, по крайней мере.
- Осмотри их завтра и, если понадобится, вели почистить. Какая лошадь у
меня самая резвая?
- Вулкан.
- А самая выносливая?
- Баярд.
- А ты какую больше всего любишь?
- Я люблю Рюсто, монсеньер, это славная лошадка, мы с ней прекрасно ладим.
- Она вынослива, не правда ли?
- Помесь нормандской породы с мекленбургской. Может бежать день и ночь без
передышки.
- Как раз то, что нам нужно. Ты приготовишь к походу этих трех лошадей и
вычистишь или велишь вычистить мое оружие; да пистолеты для себя и
охотничий нож.
- Значит, мы отправляемся путешествовать? - тревожно спросил Мушкетон.
Д'Артаньян, выстукивавший до сих пор неопределенные аккорды, забарабанил
марш.
- Получше того, Мустон! - ответил Портос.
- Мы едем в поход, сударь? - спросил управитель, и розы на его лице
сменились лилиями.
- Мы опять поступаем на военную службу, Мустон! - ответил Портос, стараясь
лихо закрутить усы и придать им воинственный вид, от которого они давно
отвыкли.
Едва раздались эти слова, как Мушкетон затрепетал; его толстые с
красноватыми прожилками щеки дрожали. Он взглянул на д'Артаньяна с таким
невыразимо грустным упреком, что офицер не мог вынести этого без волнения.
Потом он пошатнулся и сдавленным голосом спросил:
- На службу? На службу в королевской армии?
- И да и нет. Мы будем опять сражаться, искать всяких приключений -
словом, будем вести прежнюю жизнь.
Последние слова как громом поразили Мушкетона. Именно эта самая ужасная
"прежняя жизнь" и делала "теперешнюю" столь приятной.
- О, господи! Что я слышу? - воскликнул Мушкетон, бросая еще более
умоляющий взгляд на д'Артаньяна.
- Что делать, мой милый Мустон! - сказал д'Артаньян. - Значит, судьба...
Несмотря на то что д'Артаньян постарался не назвать его на "ты" и
выговорил его имя так, как хотелось Мушкетону, тот все же почувствовал
удар, и удар был столь ужасен, что он вышел, забыв от волнения затворить
двери.
- Славный Мушкетон! Он сам не свой от радости, - сказал Портос тоном,
которым Дон-Кихот, вероятно, поощрял Санчо седлать своего Серого для
последнего похода.
Оставшись одни, друзья заговорили о будущем и принялись строить воздушные
замки. От славного винца Мушкетона д'Артаньяну уже мерещились груды
сверкающих червонцев и пистолей, а Портосу - голубая лента и герцогская
мантия. Во всяком случае, они оба дремали за столом, когда слуги пришли,
чтобы пригласить их лечь в постель.
На следующее утро, однако, д'Артаньян несколько утешил Мушкетона, объявив
ему, что война, по всей вероятности, будет все время вестись в самом
Париже и поблизости от замка Валлон, расположенного в окрестностях Корбея,
или же около Брасье, лежащего близ Мелена, а также возле Пьерфона,
находящегося между Компьенем и Вилле-Котре.
- Но мне кажется, что прежде... - робко начал Мушкетон.
- О! - сказал д'Артаньян. - Нынче война ведется не так, как прежде. Теперь
все дело в дипломатии: спросите об этом Планше.
Мушкетон пошел наводить справки у своего старого друга, который подтвердил
ему все, что сказал д'Артаньян.
- Только, - прибавил он, - в этой войне пленников подчас вешают.
- Черт возьми, - сказал Мушкетон, - кажется, я все же предпочел бы осаду
Ла-Рошели.
А Портос предоставил своему гостю случай убить на охоте косулю, обошел с
ним и свои леса, и свои горы, и свои пруды, показал ему своих борзых, свою
свору гончих, Гредине - одним словом, все, чем он владел, наконец трижды
угостил д'Артаньяна как нельзя более пышно и, когда тот стал собираться в
путь, потребовал у него точных распоряжений.