Д'Артаньян, чтоб никого не будить, оставался у своего окна,
но, заслышав в замке шум отворяемых дверей и ставен, он еще раз пригладил
волосы, подкрутил усы, по привычке почистил рукавом своего колета поля
шляпы и сошел вниз. Спустившись с последней ступеньки крыльца, он заметил
Атоса, наклонившегося к земле в позе человека, который ищет затерянную в
песке монету.
- С добрым утром, дорогой хозяин! - сказал д'Артаньян.
- С добрым утром, милый друг. Как провели ночь?
- Превосходно, мой друг; да и все у вас тут превосходно: и кровать, и
вчерашний ужин, и весь ваш прием. Но что вы так усердно рассматриваете? Уж
не сделались ли вы, чего доброго, любителем тюльпанов?
- Над этим, мой друг, не следует смеяться. В деревне вкусы очень меняются,
и, сам того не замечая, начинаешь любить все то прекрасное, что природа
выводит на свет из-под земли и чем так пренебрегают в городах. Я просто
смотрел на ирисы: я посадил их вчера у бассейна, а сегодня утром их
затоптали. Эти садовники такой неуклюжий народ. Ездили за водой и не
заметили, что лошадь ступает по грядке.
Д'Артаньян улыбнулся.
- Вы так думаете? - спросил он.
И он повел друга в аллею, где отпечаталось немало следов, подобных тем, от
которых пострадали ирисы.
- Вот, кажется, еще следы, посмотрите, Атос, - равнодушно сказал
Д'Артаньян.
- В самом деле. И еще совсем свежие!
- Совсем свежие, - подтвердил Д'Артаньян.
- Кто мог выехать сегодня утром? - спросил с тревогой Атос. - Не вырвалась
ли лошадь из конюшни?
- Не похоже, - сказал Д'Артаньян, - шаги очень ровные и спокойные.
- Где Рауль? - воскликнул Атос. - И как могло случиться, что я его не
видел!
- Ш-ш, - остановил его Д'Артаньян, приложив с улыбкой палец к губам.
- Что здесь произошло? - спросил Атос.
Д'Артаньян рассказал все, что видел, пристально следя за лицом хозяина.
- А, теперь я догадываюсь, в чем дело, - ответил Атос, слегка пожав
плечами. - Бедный мальчик поехал в Блуа.
- Зачем?
- Да затем, бог мой, чтобы узнать о здоровье маленькой Лавальер. Помните,
той девочки, которая вывихнула себе ногу?
- Вы думаете? - недоверчиво спросил Д'Артаньян.
- Не только думаю, но уверен в этом, - ответил Атос. - Разве вы не
заметили, что Рауль влюблен?
- Что вы? В кого? В семилетнюю девочку?
- Милый друг, в возрасте Рауля сердце бывает так полно, что необходимо
излить его на что-нибудь, будь то мечта или действительность.
Ну, а его
любовь, - то и другое вместе.
- Вы шутите! Как? Эта крошка?
- Разве вы ее не видали? Это прелестнейшее создание. Серебристо-белокурые
волосы и голубые глаза, уже сейчас задорные и томные.
- А что скажете вы про эту любовь?
- Я ничего не говорю, смеюсь и подшучиваю над Раулем; но первые
потребности сердца так неодолимы, порывы любовной тоски у молодых людей
так сладки и так горьки в то же время, что часто носят все признаки
настоящей страсти. Я помню, что сам в возрасте Рауля влюбился в греческую
статую, которую добрый король Генрих Четвертый подарил моему отцу. Я
думал, что сойду с ума от горя, когда узнал, что история Пигмалиона -
пустой вымысел.
- Это от безделья. Вы не стараетесь ничем занять Рауля, и он сам ищет себе
занятий.
- Именно. Я уж подумываю удалить его отсюда.
- И хорошо сделаете.
- Разумеется. Но это значило бы разбить его сердце, и он страдал бы, как
от настоящей любви. Уже года три-четыре тому назад, когда он сам был
ребенком, он начал восхищаться этой маленькой богиней и угождать ей, а
теперь дойдет до обожания, если останется здесь. Дети каждый день вместе
строят всякие планы и беседуют о множестве серьезных вещей, словно им по
двадцать лет и они настоящие влюбленные. Родные маленькой Лавальер сначала
все посмеивались, но и они, кажется, начинают хмурить брови.
- Ребячество. Но Раулю необходимо рассеяться. Отошлите его поскорей
отсюда, не то, черт возьми, он у вас никогда не станет мужчиной.
- Я думаю послать его в Париж, - сказал Атос.
- А, - отозвался д'Артаньян и подумал, что настала удобная минута для
нападения. - Если хотите, - сказал он, - мы можем устроить судьбу этого
молодого человека.
- А, - в свою очередь, сказал Атос.
- Я даже хочу с вами посоветоваться относительно одной вещи, пришедшей мне
на ум.
- Извольте.
- Как вы думаете, не пора ли нам поступить опять на службу?
- Разве вы не состоите все время на службе, д'Артаньян?
- Скажу точнее: речь идет о деятельной службе. Разве прежняя жизнь вас
больше не соблазняет и, если бы вас ожидали действительные выгоды, не были
бы вы рады возобновить в компании со мной и нашим другом Портосом былые
похождения?
- Кажется, вы мне это предлагаете? - спросил Атос.
- Прямо и чистосердечно.
- Снова взяться за оружие?
- Да.
- За кого и против кого? - спросил вдруг Атос, устремив на гасконца свой
ясный и доброжелательный взгляд.