- Странное дело! - продолжал король с досадой. - Полиция считает, что все сказано, когда она говорит: совершено убийство, и что все сделано, когда она прибавляет: напали на след виновных.
- В этом случае, я надеюсь, ваше величество останетесь довольны.
- Хорошо, увидим; не задерживаю вас, барон. Господин де Вильфор, вы устали после долгого пути, стукайте отдохните. Вы, верно, остановились у вашего отца?
У Вильфора потемнело в глазах.
- Нет, ваше величество, я остановился на улице Турнон, в гостинице "Мадрид".
- Но вы его видели?
- Ваше величество, я прямо поехал к герцогу Блакас.
- Но вы его увидите?
- Не думаю, ваше величество!
- Да, правда, - сказал король, и по его улыбке видно было, что все эти вопросы заданы не без умысла. - Я забыл, что вы не в дружбе с господином Нуартье и что это также жертва, принесенная моему трону, за которую я должен вас вознаградить.
- Милость ко мне вашего величества - награда, настолько превышающая все мои желания, что мне нечего больше просить у короля.
- Все равно, мы вас не забудем, будьте спокойны; а пока (король снял с груди крест Почетного легиона, который всегда носил на своем синем фраке, возле креста св. Людовика, над звездой Кармильской богоматери и св. Лазаря, и подал Вильфору), пока возьмите этот крест.
- Ваше величество ошибаетесь, - сказал Вильфор, - этот крест офицерский.
- Неважно, возьмите его; у меня нет времени потребовать другой. Блакас, позаботьтесь о том, чтобы господину де Вильфор была выдана грамота.
На глазах Вильфора блеснули слезы горделивой радости; он принял крест и поцеловал его.
- Какие еще приказания угодно вашему величеству дать мне? - спросил Вильфор.
- Отдохните, а потом не забывайте, что если в Париже вы не в силах служить мне, то в Марселе вы можете оказать мне большие услуги.
- Ваше величество, - отвечал Вильфор, кланяясь, - через час я покину Париж.
- Ступайте, - сказал король, - и если бы я вас забыл (у королей короткая память), то не бойтесь напомнить о себе... Барон, прикажите позвать ко мне военного министра. Блакас, останьтесь.
- Да, сударь, - сказал министр полиции Вильфору, выходя из Тюильри. Вы не ошиблись дверью, и карьера ваша обеспечена.
- Надолго ли? - прошептал Вильфор, раскланиваясь с министром, карьера которого была кончена, и стал искать глазами карету.
По набережной проезжал фиакр, Вильфор подозвал его, фиакр подъехал;
Вильфор сказал адрес, бросился в карету и предался честолюбивым мечтам.
Через десять минут он уже был у себя, велел подать лошадей через два часа и спросил завтрак.
Он уже садился за стол, когда чья-то уверенная и сильная рука дернула звонок. Слуга пошел отворять, и Вильфор услышал голос, называвший его имя.
"Кто может знать, что я в Париже?" - подумал помощник королевского прокурора.
Слуга воротился.
- Что там такое? - спросил Вильфор. - Кто звонил? Кто меня спрашивает?
- Незнакомый господин и не хочет сказать своего имени.
- Как? Не хочет сказать своего имени? А что ему нужно от меня?
- Он хочет переговорить с вами.
- Со мной?
- Да.
- Он назвал меня по имени?
- Да.
- А каков он собой?
- Да человек лет пятидесяти.
- Маленький? Высокий?
- С вас ростом.
- Брюнет или блондин?
- Брюнет, темный брюнет; черные волосы, черные глаза, черные брови.
- А одет? - с живостью спросил Вильфор. - Как он одет?
- В синем сюртуке, застегнутом доверху, с лентой Почетного легиона.
- Это он! - прошептал Вильфор бледнея.
- Черт возьми! - сказал, появляясь в дверях, человек, приметы которого мы описывали уже дважды. - Сколько церемоний! Или в Марселе сыновья имеют обыкновение заставлять отцов дожидаться в передней?
- Отец! - вскричал Вильфор. - Так я не ошибся... Я так и думал, что это вы...
- А если ты думал, что это я, - продолжал гость, ставя в угол палку и кладя шляпу на стул, - то позволь тебе сказать, милый Жерар, что с твоей стороны не очень-то любезно заставлять меня дожидаться.
- Идите, Жермен, - сказал Вильфор.
Слуга удалился с выражением явного удивления.
Глава 12
ОТЕЦ И СЫН
Господин Нуартье, - ибо это действительно был он, - следил глазами за слугою, пока дверь не закрылась за ним; потом, опасаясь, вероятно, чтобы слуга не стал подслушивать из передней, он снова приотворил дверь: предосторожность оказалась не лишней, и проворство, с которым Жермен ретировался, не оставляло сомнений, что и он не чужд пороку, погубившему наших праотцев. Тогда г-н Нуартье собственноручно затворил дверь из передней, потом запер на задвижку дверь в спальню и, наконец, подал руку Вильфору, глядевшему на него с изумлением.
- Знаешь, Жерар, - сказал он сыну с улыбкой, истинный смысл которой трудно было определить, - нельзя сказать, чтобы ты был в восторге от встречи со мной.
- Что вы, отец, я чрезвычайно рад; но я, признаться, так мало рассчитывал на ваше посещение, что оно меня несколько озадачило.
- Но, мой друг, - продолжал г-н Нуартье, садясь в кресло, - я мог бы сказать вам то же самое. Как? Вы мне пишете, что ваша помолвка назначена в Марселе на двадцать восьмое февраля, а третьего марта вы в Париже?
- Да, я здесь, - сказал Жерар, придвигаясь к г-ну Нуартье, - но вы на меня не сетуйте; я приехал сюда ради вас, и мой приезд спасет вас, быть может.
- Вот как! - отвечал г-н Нуартье, небрежно развалившись в кресле. Расскажите же мне, господин прокурор, в чем дело; это очень любопытно.
- Вы слыхали о некоем бонапартистском клубе на улице Сен-Жак?
- В номере пятьдесят третьем? Да; я его вице-президент.
- Отец, ваше хладнокровие меня ужасает!
- Что ты хочешь, милый? Человек, который был приговорен к смерти монтаньярами, бежал из Парижа в возе сена, прятался в бордоских равнинах от ищеек Робеспьера, успел привыкнуть ко многому. Итак, продолжай. Что же случилось в этом клубе на улице Сен-Жак?
- Случилось то, что туда пригласили генерала Кенеля и что генерал Кенель, выйдя из дому в девять часов вечера, через двое суток был найден в Сене.
- И кто вам рассказал об этом занятном случае?
- Сам король.
- Ну, а я, - сказал Нуартье, - в ответ на ваш рассказ сообщу вам новость.