Фернан побледнел, как смерть.
- Но ты ошибся, Эдмон, - прибавила она, - здесь у тебя нет врагов, здесь только мой брат Фернан, и он сейчас пожмет тебе руку, как преданному другу.
И девушка устремила повелительный взгляд на каталанца, который, как завороженный, медленно подошел к Эдмону и протянул ему руку.
Ненависть его, подобно волне, бешеной, но бессильной, разбилась о неодолимую власть, которую эта девушка имела над ним.
Но едва он дотронулся до руки Эдмона, как почувствовал, что сделал все, что мог, и бросился вон из дому.
- Горе мне! - стонал он, в отчаянии ломая руки. - Кто избавит меня от этого человека! Горе мне!
- Эй, каталанец! Эй, Фернан! Куда ты? - окликнул его чей-то голос.
Фернан круто остановился, озираясь по сторонам, и увидал Кадрусса, сидевшего с Дангларом за столом под деревьями.
- Что же ты не идешь к нам? - сказал Кадру ее. - Или ты так спешишь, что тебе некогда поздороваться с друзьями?
- Особенно, когда перед ними еще почти полная бутылка! - прибавил Данглар.
Фернан бессмысленно посмотрел на них и не ответил ни слова.
- Он совсем ошалел, - сказал Данглар, толкая Кадрусса ногой. - Что, если мы ошиблись, и, вопреки нашим ожиданиям, Дантес торжествует победу?
- Сейчас узнаем, - отвечал Кадрусс и, повернувшись к молодому человеку, сказал:
- Ну, что же, каталанец, решаешься или нет?
Фернан отер пот с лица и вошел в беседку; ее тень как будто немного успокоила его волнение, а прохлада освежила истомленное тело.
- Здравствуйте, - сказал он, - вы, кажется, звали меня?
И он без сил опустился на один из стульев, стаявших вокруг стола.
- Я позвал тебя потому, что ты бежал, как сумасшедший, и я боялся, что ты, чего доброго, бросишься в море, - сказал, смеясь, Кадрусс. Черт возьми! Друзей не только угощают вином; иной раз им еще мешают наглотаться воды.
Фернан не то вздохнул, не то всхлипнул и уронил голову на руки.
- Знаешь, что я тебе скажу, Фернан, - продолжал Кадрусс, начиная разговор с грубой откровенностью простых людей, которые от любопытства забывают все приличия. - Знаешь, ты похож на отставленного воздыхателя!
И он громко захохотал.
- Нет, - отвечал Данглар, - такой молодец не для того создан, чтобы быть несчастным в любви. Ты шутишь, Кадрусс.
- Вовсе не шучу, ты лучше послушай, как он вздыхает. Ну-ка, Фернан, подними нос да отвечай нам. Невежливо не отвечать друзьям, когда они спрашивают о здоровье.
- Я здоров, - сказал Фернан, сжимая кулаки, но не поднимая головы.
- А! Видишь ли, Данглар, - сказал Кадрусс, мигнув своему приятелю, дело вот в чем: Фернан, которого ты здесь видишь, добрый и честный каталанец, один из лучших марсельских рыбаков, влюблен в красавицу по имени Мерседес, но, к несчастью, красавица, со своей стороны, по-видимому, влюблена в помощника капитана "Фараона", а так как "Фараон" сегодня воротился в порт, то... понимаешь?
- Нет, не понимаю, - отвечал Данглар.
- Бедняга Фернан получил отставку, - продолжал Кадрусс.
- Ну, так что ж? - сказал Фернан, подняв голову и поглядывая на Кадрусса как человек, ищущий, на ком бы выместить досаду. - Мерседес ни от кого не зависит, не так ли? И вольна любить, кого ей угодно.
- Мерседес ни от кого не зависит, не так ли? И вольна любить, кого ей угодно.
- Если ты так на это смотришь, тогда другое дело! - сказал Кадрусс. Я-то думал, что ты каталанец; а мне рассказывали, что каталанцы не из тех людей, у которых можно отбивать возлюбленных; при этом даже прибавляли, что Фернан особенно страшен в своей мести.
Фернан презрительно улыбнулся.
- Влюбленный никогда не страшен, - сказал он.
- Бедняга! - подхватил Данглар, притворяясь, что жалеет его от всего сердца. - Что ж делать? Он не ожидал, что Дантес воротится так скоро. Он думал, что Дантес, быть может, умер, изменил, - как знать? Такие удары тем более тяжелы, что приходят всегда неожиданно.
- Как бы там ни было, - сказал Кадрусс, который все время пил и на которого хмельное мальгское вино начинало действовать, - как бы там ни было, благополучное возвращение Дантеса досаждает не одному Фернану: верно, Данглар?
- Верно, и я готов поручиться, что это кончится для него плохо.
- Тем не менее, - продолжал Кадрусс, наливая Фернану и наполняя в восьмой или десятый раз свой собственный стакан, между тем как Данглар едва пригубил свое вино, - тем не менее он женится на красавице Мерседес; по крайней мере он для этого воротился.
Все это время Данглар проницательным взором смотрел на Фернана и видел, что слова Кадрусса падают ему на сердце, как расплавленный свинец.
- А когда свадьба? - спросил Данглар.
- О! До свадьбы еще дело не дошло! - прошептал Фернан.
- Да, но дойдет, - сказал Кадрусс. - Это так же верно, как то, что Дантес будет капитаном "Фараона". Не правда ли, Данглар?
Данглар вздрогнул при этом неожиданном выпаде, повернулся к Кадруссу и пристально посмотрел на него, чтобы узнать, с умыслом ли были сказаны эти слова, но он не прочел ничего, кроме зависти на этом лице, уже поглупевшем от опьянения.
- Итак, - сказал он, наполняя стаканы, - выпьем за капитана Эдмона Дантеса, супруга прелестной каталанки!
Кадрусс отяжелевшею рукою поднес стакан к губам и одним духом осушил его. Фернан схватил свой стакан и разбил вдребезги.
- Стойте! - сказал Кадрусс. - Что там такое на пригорке, по дороге из Каталан? Взгляни-ка, Фернан, у тебя глаза получше. У меня уже двоится в глазах. Ты знаешь, вино - предатель. Точно двое влюбленных идут рядышком рука об руку. Ах, боже ты мой! Они не подозревают, что мы их видим, и целуются!
Данглар следил за каждым движением Фернана, лицо которого приметно искажалось.
- Знаете вы их, Фернан? - спросил он.
- Да, - отвечал он глухим голосом, - это Эдмон и Мерседес.
- А! Вот оно что! - сказал Кадрусс. - А я и не узнал их. Эй, Дантес!
Эй, красавица! Подите-ка сюда и скажите нам, скоро ли свадьба. Фернан такой упрямец, не хочет нам сказать.
- Да замолчишь ли ты? - прервал его Данглар, делая вид, будто останавливает Кадрусса, который с упрямством пьяницы высовывался из беседки.
- Держись крепче на ногах и оставь влюбленных в покое. Бери пример с Фернана: он по крайней мере благоразумен.
Быть может, Фернан, выведенный из себя, подстрекаемый Дангларом, как бык на арене, не удержался бы, ибо он уже встал и, казалось, вот-вот кинется на соперника, но Мерседес, веселая и непринужденная, подняла прелестную головку и окинула всех светлым взором. Од вспомнил ее угрозу умереть, если умрет Эдмон, - и бессильно опустился на стул.