– Какая честь, – произнес я, – на протяжении одной недели за мной приезжает не какой нибудь захудалый флик, а инспектор!
Глаза Кремера были прикованы к физиономии Вулфа.
– Я приехал потому, что хочу объяснить, каково положение дел. Полицейский офицер, явившийся в дом с ордером на арест, имеет право не только
действовать по своему усмотрению, предполагается, что именно так оно и будет. Я знаю, как поведет себя Гудвин, он закроет рот, и даже ломом его
не удастся открыть. Отдайте мне ордер, Гудвин.
– Он мой, вы его мне вручили.
– Нет, только показал.
Он протянул руку и забрал листок.
– Когда я был здесь вечером во вторник, – сказал он Вулфу, – вы были поражены моей самодовольной глупостью. Именно так вы мне сказали. Все, что
вас интересовало, это кто собирал кукурузные початки. Я приехал сам посмотреть, как вы себя чувствуете сегодня. Гудвин будет говорить, если вы
ему велите. Хотите, чтобы я обождал в передней комнате, пока вы это обсудите? Не весь день, конечно, скажем, минут десять. Я дам вам…
Он замолчал, яростно сверкнув глазами. Вулф отодвинул назад кресло и поднимался, ну и конечно же Кремер подумал, что он сейчас уйдет. Вулф не
впервые проделал бы подобный трюк. Но тут он направился к сейфу, а не к двери. Когда он отворил тяжелую дверь, я уже был рядом. Если бы он велел
мне принести это вместо того, чтобы лезть в сейф самому, я мог бы заупрямиться, даже в присутствии Кремера, но как я уже дважды говорил, я не
принял окончательного решения и поэтому спокойно вернулся к своему столу и сел.
Вообще то говоря, я ничего не был должен Сью Мак Леод. И уж если ее или меня должны были упрятать в клетку, имелось два основания для того,
чтобы это была она. Во первых, кашу заварила она сама, а, во вторых, если меня увезут, то от меня будет мало толку в совместной работе. Так что
я сел, а Вулф достал бумаги из сейфа и отдал Кремеру.
– Я рекомендую вам сначала прочитать мои письменные показания. Особенно примечательны два последних листа.
За долгие годы знакомства я произвел множество наблюдений над инспектором Кремером, и хотя я не принадлежу к его поклонникам, я должен признать,
что у него есть и положительные качества. Изучив заявление, он сперва бегло просмотрел все двенадцать страниц, затем принялся их перечитывать
медленно и внимательно. У него ушло на это полчаса, причем ни разу он не задал даже пустякового вопроса и не поднял глаз. И даже когда закончил,
все равно никаких вопросов. Лейтенант Роуклифф или сержант Пэрли Стеббинс насел бы на нас на целый час. Кремер ограничился только тем, что
поочередно посмотрел нам в глаза, сложил документ и сунул его во внутренний карман, поднялся и прошел к моему столу, снял телефонную трубку и
набрал номер.
Через секунду он уже говорил:
– Донован? Инспектор Кремер. Дай ка мне сержанта Стеббинса.
И еще через секунду:
– Пэрли? Привези Сьюзен Мак Леод. Нет, не надо ей звонить. Привези ее. Поезжай сам. Я приеду через десять минут, я хочу ее сразу же допросить.
Возьми с собой кого нибудь. Если она заупрямится, бери ее в охапку и тащи силком.
Он положил на место трубку, взял свою шляпу и вышел из кабинета.
Глава 5
Из тысячи с лишним случаев, когда мне безумно хотелось подлить уксусу в пивную кружку Вулфа, мне думается, я был ближе всего к осуществлению
своей задумки вечером в четверг, когда в четверть десятого раздался дверной звонок и я увидел на крыльце Карла Хийдта, Макса Маслова и Питера
Джея; сообщил об этом Вулфу, а тот не велел их впускать.
На протяжении девяти с половиной часов, которые прошли с того момента, когда Кремер по телефону вызвал сержанта Стеббинса, я всячески старался
гнать от себя мысли о нашем неблаговидном поведении.
На протяжении девяти с половиной часов, которые прошли с того момента, когда Кремер по телефону вызвал сержанта Стеббинса, я всячески старался
гнать от себя мысли о нашем неблаговидном поведении. Я не мог ждать от Вулфа активных действий, пока не последует какой то реакции на арест Сью,
скажем, на завтра к полудню. Однако со своей стороны я кое что предпринял. Когда Вулф ушел из кабинета в четыре часа, чтобы отправиться в
теплицы, я предупредил его, что уйду из дому на пару часов, и отправился пешком к ресторану Рустермана, надеясь раздобыть там хотя бы подобие
путеводной ниточки.
Не раздобыл.
Сначала я осмотрел самым тщательным образом платформу и аллею, что вам может показаться неразумным, поскольку со дня убийства прошло уже двое
суток, да и полицейские эксперты все там прочесали частым гребнем, но никогда ни в чем нельзя быть совершенно уверенным. Однажды мне пришла в
голову превосходная идея после того, как я обвел глазами номер в гостинице, где шесть месяцев назад женщина провела ночь. Но ни платформа, ни
аллея мне ничего не дали, если не считать пораненное ухо, когда я лазал под платформой, а после разговора с Феликсом, Джо и парой кухонных
работников я поставил на этом деле крест. Никто ничего не видел и не слышал до тех пор, пока Золтан не вышел наружу выкурить сигарету (на кухне
курить строго запрещалось) и не заметил фургон Кеннета и подле него тело на земле.
Все показывало, что я могу успокоиться до завтрашнего утра. Около семи часов позвонила Лили Роувен и сказала, что ей только что из прокуратуры
звонила Сью сообщить, что она арестована и нуждается в адвокате, так что не пошлет ли ей Лили такового. Лили просила, чтобы я подъехал к ней
объяснить, что случилось. Я поехал бы, если бы не боялся пропустить что то важное в развитии событий. И нате, когда события начали развиваться,
Вулф распорядился не впускать посетителей.
Я грозно смотрел на него:
– Вы же сказали, что будете заниматься этим делом!
– Я и занимаюсь.
– В таком случае, они сюда явились. Вы же бросили ее на съедение волкам, чтобы развязать им языки, а теперь…
– Ничего подобного. Я сделал это, чтобы вытащить тебя из тюрьмы. Я обдумал дальнейшие шаги для решения данной проблемы и убедился, что еще раз
встречаться с ними бессмысленно. Скажи им, что мы дадим им знать в свое время.
Звонок повторился.
– В таком случае, я приму их. В передней комнате.
– Нет. Не в моем доме.
И он возвратился к своей книге.
То ли подлить ему в пиво уксусу, то ли достать из ящика стола «Марли 32» и застрелить его раз и навсегда, но с этим можно и подождать. Трое
поклонников Сью топтались на крыльце. Я пошел и отворил дверь на столько, чтобы самому выскользнуть наружу, при этом ударил Карла Хийдта, дверь
же за собой закрыл.
– Добрый вечер, – сказал я, – мистер Вулф очень занят важным делом, его нельзя беспокоить. Не желаете ли вместо него побеспокоить меня?
Они все заговорили одновременно. Основная мысль заключалась в том, что они войдут в дом, если я отворю дверь, и побеспокоят Вулфа, невзирая на
запрет.
– Похоже, что вы не понимаете, что имеете дело с гением. Я тоже, но я к этому привык. Вы были безмозглыми болванами, вообразив, что он блефует.
Вам следовало бы знать, что он выполнит все то, о чем говорил.
– В таком случае, это сделал он? – закричал Питер Джей.
– Мы оба, я разделяю с ним лавры.
– Лавры, черт возьми! – заорал Маслов. – Вы же знаете, что Сью не убивала Кена Фабера. Он сам так сказал.
– Он сказал, что мы считаем, что она не убивала.