Например, если вы идете к врачу или врач идет к вам и у вас оказывается больное сердце и он вас вылечит, а потом вы умираете, то нет нужды разрезать вас и копаться в ваших внутренностях, что очень мешает работникам похоронного бюро. После вскрытия тело трудно забальзамировать. Некоторые, правда, умеют делать вскрытие — после них еще есть с чем работать. А другие, так те перерезают артерии и вообще кромсают все как попало, так что и бальзамировать уже нечего.
— Между нами, — спросил Мейсон, — скажите, за сколько времени до смерти Карвер осматривал Гормана?
— Может быть, за сутки.
— И нашел у него болезнь сердца?
— Вы задаете много вопросов, — посетовал Болтон. — Собственно, док Карвер встретил Гиллетта на улице — не то на почте, не то где‑то еще, — узнал и посмотрел на него внимательно. Вы не поверите, мистер Мейсон, как много доктор может сказать по одному вашему виду и поведению, особенно тот, кто умен и образован.
— Понятно, — кивнул Мейсон. — Выходит, что доктор Карвер встретил Гормана Гиллетта на почте и понял, что тот, по всей вероятности, умрет в ближайшие сутки от закупорки сосудов?
— Ну, если хотите, можно сказать и так, — вздохнул Болтон. — А вы понимаете это именно так?
— Я просто хочу называть вещи своими именами, — возразил Мейсон.
— Вам нужна чистая правда?
— Чистейшая?
— Не приукрашенная?
— Нет, не приукрашенная.
— Что ж, — согласился Болтон, — вы платите наличными, мистер Мейсон, и мы обязаны вас обслужить.
В общем, это случилось так. У Гиллетта был дружок по имени Эзра Хонкатт, и они с ним вместе собирались что‑то разнюхать, хотя Эзра не сказал мне конкретно, что именно они собираются разнюхивать, но у меня сложилось впечатление, будто они хотели выследить и подстрелить оленя.
Так вот… Эзра пришел в хижину Гормана. Они собирались позавтракать с ним, но того, по всей видимости, не оказалось дома. Нигде не было никаких признаков жизни — ни огня, ни запаха кофе. Эзра вошел — знаете ли, тут все так запросто делают, — а Горман лежал в постели, и Эзра сказал ему пару слов, дескать, лентяй, пора вставать. Но видит — Горман не шевелится. Тогда он подошел и ткнул его кулаком в ребро и тут понял, что тот мертв.
Эзра явился ко мне, чтобы я скорее сходил и посмотрел что к чему… В общем, сами понимаете… Я знал, что старик док недавно видел его, и отправился к нему, попросив дока взглянуть. Ну, док пошел, взглянул и говорит:
«Все нормально?» И я отвечаю: «По‑моему, все нормально». Мы стянули с Гормана одеяло, нижнее белье, но никаких дырок от пуль и ничего такого не нашли, и док мне говорит: «Я лечащий врач и выпишу свидетельство о смерти от закупорки сосудов!»
Я и отвез Гормана к себе в морг. Вот так все и было.
Никому другому я бы в жизни не рассказал, но вы платите наличными, мистер Мейсон, так что можете рассчитывать на информацию.
— Спасибо, — сказал Мейсон. — У этого человека, Гормана, не было родственников?.. Ну а друзей? Я имею в виду не местных друзей, не из этого города.
— Да, об этом я уже думал, — сказал Болтон. — Покойник был не очень‑то разговорчив. Вы все поймете, когда увидите то место, где он жил. У него были два‑три приятеля, с которыми он охотился, иногда ловил рыбу… иногда немного браконьерствовал. У нас тут олений край, и нам вовсе не улыбается идея оставлять все свои деньги в мясных лавках. Мы стараемся быть законопослушными, но не до полного же идиотизма.
— Понятно, — кивнул Мейсон.
— Так вот, у старого Гормана была пара дружков такого же пошиба, как и он сам.
Мы стараемся быть законопослушными, но не до полного же идиотизма.
— Понятно, — кивнул Мейсон.
— Так вот, у старого Гормана была пара дружков такого же пошиба, как и он сам. Но в последние два года кто‑то время от времени приезжал к нему — красивый такой парень. Он никогда не останавливался в городе, ни с кем не знакомился, а ехал прямо в хижину к Горману Гиллетту, какое‑то время сидел у него в гостях, потом садился в машину — и поминай как звали.
— А об этом человеке ходили какие‑нибудь слухи? — полюбопытствовал Мейсон.
— Конечно, ходили! В городе случается всякое, и люди болтают об этом, а как же!.. Никуда не денешься. Люди болтают обо всем, что в новинку или в диковинку.
— Так вы говорите, этот человек время от времени появлялся в последние два года?
— Ну, может быть, не два, может быть, и больше. Никто точно не помнит, когда он впервые появился, потому что никто его сначала не замечал. Но через какое‑то время люди обратили внимание, что около хижины Гормана стоит машина, а однажды парень здесь заправлялся.
На лице Мейсона появилось заинтересованное выражение.
— И где же он брал бензин?
— Вон на той бензоколонке, за углом, прямо напротив моего бюро.
— Как вы думаете, у него была кредитная карточка? — спросил Мейсон. — Тогда можно было бы узнать номер водительских прав и…
— Не‑ет, я об этом уже думал, — протянул Болтон. — Когда искал, кто бы мог заплатить за похороны. Но номера прав там не оказалось. Сейчас переедем через эту маленькую впадину на дороге, потом налево и немного вперед, — продолжал Болтон. — Сейчас осторожнее…
Вот, приехали! Теперь налево.
Мейсон повернул налево и поехал по довольно крутой подъездной дорожке.
— Насколько я понимаю, — предположил Мейсон, — у Гормана Гиллетта не было автомобиля.
— Автомобиля! — повторил Болтон. — Черт возьми, у него и зубной щетки‑то не было!
Фары осветили грубо сколоченную лачугу.
— Не знаю, следует ли входить мисс Стрит, — сказал Болтон. — Он был ужасным неряхой и паршивым хозяином. Вряд ли девушка привычна к такому.
— Ничего, переживет. Мы хотим осмотреть вместе.
Какое тут освещение? Электричество есть?
— Нет. У него была керосиновая лампа, а у меня есть спички, — ответил Болтон.
Они вышли из машины и пошли по упругому ковру из влажных сосновых игл и листьев. Болтон первым подошел к двери, вставил в замок ключ, отпер ее, вошел в дом и зажег спичку.
— Вы подождите, — сказал он, — пока я зажгу эту треклятую лампу.
Делла Стрит потянула носом — в помещении стоял затхлый запах человеческого жилья.
— Хочешь сигарету, Делла? — предложил Мейсон.
— Спасибо, хочу.
Мейсон достал из кармана пачку сигарет.
— Мне не достает моего серебряного портсигара, — посетовал он.
— Думаете, вам его вернут?
— Конечно, — уверенно сказал Мейсон, — но в свое время. И на нем будут нацарапаны инициалы Трэгга. На память.
Мейсон дал прикурить Делле и закурил сам. В глубине хижины было слышно, как Болтон заправляет керосиновую лампу, с треском зажигает спичку за спичкой. Керосиновая лампа зашипела, потом засвистела и наконец осветила помещение ослепительным белым светом.
— Заходите, друзья, — пригласил Болтон.
Хижина состояла из комнаты с койкой в одном углу, столом в другом и плитой посередине.
На полке стояло несколько банок с консервами.
Здесь же были раковина и два крана — с холодной и горячей водой, — три стула и деревянный ящик с прибитыми к нему досками, так, чтобы при необходимости он мог служить дополнительным стулом.