— Не сомневайтесь. Мы несколько раз прорепетировали. В таких делах на Герти можно положиться. Она ведь обожает всяческие интриги.
Делла Стрит вышла в приемную, затем вернулась и сказала Мейсону:
— Господи, он прямо взбеленился! Я еле уговорила его присесть. Он стал ходить взад‑вперед, и мне показалось, что он сейчас выломает дверь и ворвется к вам.
— Но ты его усадила?
— Да, усадила.
— Психует?
— Психует, злится и… бесится.
— Это хорошо! Если он психует, то уж никак не удержится, чтобы не потрогать эти хорошенькие штучки, и тогда…
Послышались два коротких звонка.
Мейсон улыбнулся:
— Ага, оставил свои пальчики. Пойди приведи его, Делла, и скажи Герти, чтобы положила под портсигар и зажигалку кусок картона, забрала их и сообщила Полу Дрейку. Ему будет над чем поработать.
Делла Стрит кивнула, вышла из кабинета и через несколько минут вернулась в сопровождении крупного мужчины лет пятидесяти, который едва не оттолкнул ее в сторону, как только она открыла дверь, и зарычал:
— Мейсон, я Джордж Беддинг Бакстер. Что еще за треклятую бумажку вы мне прислали?
Бакстер выхватил из кармана повестку и швырнул ее на стол.
Мейсон поднялся со стула и с улыбкой проговорил:
— Прекрасно, Бакстер, я Мейсон. Что за треклятая манера так врываться в мой кабинет?
— Потому что я в бешенстве.
— Если есть желание беситься и дальше, — сказал Мейсон спокойно, — можете это делать за пределами моего кабинета. А если хотите сесть и поговорить, вот кресло — садитесь и поговорим.
— Да, я не прочь поговорить! — уже более миролюбиво заявил Бакстер.
— Тогда садитесь.
— То, что я хочу сказать, я могу сказать и стоя.
— Хорошо, — поднялся Мейсон. — Я тоже могу слушать стоя. Вам прислали повестку в суд. Хочу, чтобы вы свидетельствовали в пользу защиты.
— Я ни черта не знаю об этом деле.
Мейсон сел за стол, придвинул к себе какие‑то бумаги и принялся читать. Он вел себя так, будто и не слышал замечания Бакстера.
Несколько секунд тот стоял в нерешительности, затем подошел к столу.
— Вам это так просто не пройдет, слышите… вы?
Мейсон и бровью не повел.
Бакстер стал нервно ощупывать зажигалку на столе, будто примериваясь, нельзя ли воспользоваться ею как оружием.
Мейсон продолжал читать, как ни в чем не бывало.
— Я уезжаю в Гонолулу, — сказал Бакстер.
— Прекрасно.
— Сегодня вечером.
— Значит, вам придется вернуться к предварительному слушанию дела.
— Какого дьявола вам нужно? — взорвался Бакстер. — Я не знаю ничего такого, что пригодилось бы вам или вашей клиентке. Я не знаком с обвиняемой, этой Гвинн Элстон. Я не знал человека, которого убили. Я вообще ничего не знаю. Меня здесь не было. Знаю одно: кого‑то угораздило совершить преступление около моего дома, вот и все. И то знаю потому, что мне рассказали.
— А револьвер?
— Я его купил, тут никаких вопросов нет.
— Значит, вы можете давать показания по этому поводу.
— Зачем это надо, когда есть документы? Нет никаких сомнений, кто купил револьвер. Я расписался в регистрационной книге магазина огнестрельного оружия.
— Это очень интересно, — сказал Мейсон.
— Послушайте, — зарычал Бакстер, — я пришел сказать вам, что не могу отложить поездку в Гонолулу.
— Ну так приезжайте на слушание дела.
— Я не могу болтаться туда‑сюда.
— Я не могу болтаться туда‑сюда.
— Тогда оставайтесь, — посоветовал Мейсон.
— Вот что, Мейсон, мне не хотелось хамить вам. Я думал поговорить по‑хорошему. Если по‑хорошему вас не устраивает, будем говорить иначе. У меня армия адвокатов. Они знают те же законы, что и вы, и, может быть, несколько таких, о которых вы и не слыхивали. Вы решили воспользоваться судебным процессом, чтобы задержать меня и доставить мне неприятности, а не получить какую‑то информацию. Это юридический шантаж. Мои адвокаты посоветовали мне разъяснить вам все обстоятельства и попросить вас освободить меня от присутствия на суде.
Я следую их советам.
— Вы разъяснили обстоятельства, — согласился Мейсон, — но я вас не освободил.
— Хорошо, Мейсон. Мои адвокаты это предвидели.
Что ж, значит, им придется поработать, — он повернулся и направился к выходу.
Мейсон снял трубку и спросил:
— Герти, вы связались с Дрейком?
— Да, он у себя, и с ним специалист по отпечаткам пальцев.
— Попросите его зайти, как только он закончит. У меня для него есть еще отпечатки.
Через несколько секунд Делла Стрит и Пол Дрейк вошли в комнату в сопровождении худого, нервного человека.
— Мейсон, познакомься со Стэном Дойлом, — сказал Дрейк. — Это один из лучших дактилоскопистов, каких я знаю… У тебя что‑то есть?
Мейсон пожал руку Дойлу и сказал:
— У нас остались хорошие пальчики. — Он показал на зажигалку на столе.
Доил осмотрел зажигалку, достал из кармана маленький пузырек и кисточку, которой нанес немного порошка на сияющую поверхность.
Отпечатки пальцев проявились сразу же с удивительной четкостью.
— Вот это да! Действительно, отличные отпечатки! — заметил дактилоскопист.
— Что вы теперь сделаете? — поинтересовался Мейсон.
— Отнесем эти вещички в кабинет Пола и сфотографируем.
— А потом?
— ФБР предоставило нам отпечатки пальцев мистера Икс, — сказал Дрейк, — и через десять минут мы сможем сказать тебе, Перри, является ли твой приятель этим мистером Икс.
— Это мне и надо. Я хочу удостовериться в этом, и мне нужны доказательства.
— Мы в состоянии сделать и кое‑что получше, — сказал Доил. — У нас здесь отпечатков достаточно, так что мы можем совместить их с теми, что взяли в приемной, и провести идентификацию.
— Это было бы прекрасно, — одобрил Мейсон. — Главное, чтобы быстро, потому что человек, только что побывавший у меня, на ходу подметки рвет.
Доил положил кусок картона под портсигар и зажигалку, сказав:
— Сейчас, Пол, пойдем к вам в кабинет и начнем работать. Я бы сэкономил время, если бы можно было просто унести эти отпечатки, вместо того чтобы их фотографировать, мистер Мейсон.
— Нет, — не согласился Мейсон. — В таком случае мы теряем преимущество в том, что они останутся на месте, где взяты. Так что проявляйте ваши фотоснимки, а потом сравните их с теми отпечатками мистера Икс, которые есть у Пола, и сообщите мне.
Оба вышли из кабинета, и Делла Стрит спросила:
— Перри, а что будет, если все это окажется ошибкой?
— Много чего, — ответил Мейсон с довольной улыбкой. — Мы играем в азартную игру. Но, думаю, играем наверняка. Все обстоятельства дела складываются в определенную картину.
— Вообще‑то да. Только… это же все косвенные улики.
— Это косвенные улики, — подтвердил Мейсон, — но они‑то, как правило, и бывают самыми весомыми доказательствами… хотя присяжным мы не всегда об этом докладываем.