С ней случались приступы головокружения. Она всегда считала, что я слишком щедр... - В этот момент его осенило. - А другие? Они что, тоже?
- Боюсь, что да, господин Курсель. Каждый из вас содержал ее, за исключением, может быть, рыжеволосого молодого человека: скоро я буду знать. Во всяком случае, это верно в отношении высокопоставленного лица, с которым я беседовал утром.
- На что же у нее уходили деньги? Вкусы ее были столь непритязательны.
- Для начала она приобрела дом на улице Мон-Сени.
А по ее смерти в квартире осталось сорок восемь тысяч франков. А теперь попробуйте справиться с вашим смятением и поразмыслить. Я не спрашиваю, где вы были вчера между тремя и четырьмя часами пополудни...
- Я ехал на своем автомобиле из Руана и в четверть четвертого проезжал туннель Сен-Клу. - Тут он запнулся и оторопело уставился на Мегрэ. - Означает ли это, что я у вас на подозрении?
- Я никого не подозреваю, воспринимайте вопрос как простую формальность. В котором часу добрались вы до своей конторы?
- Я не сразу туда поехал. Какое-то время я провел в баре на улице Понтье, где обыкновенно ставлю на лошадь в забеге. Так что на бульвар Вольтера я добрался только к четверти шестого. По документам мы с братом - равноправные компаньоны. Два раза в неделю я появляюсь на заводе. На бульваре Вольтера держу контору, секретаршу, но дела и без меня шли бы как надо.
- Ваш брат на вас за это не в обиде?
- Напротив. Чем меньше я делаю, тем больше он доволен, так как чувствует себя полновластным хозяином.
- Какой марки ваш автомобиль, господин Курсель?
- "Ягуар". Голубой, с откидным верхом. Я всегда покупаю машины с откидным верхом. Назвать номер?
- В этом нет необходимости.
- Стоит мне подумать, что не только Жозе, но и ее так называемый братец... Как вы его назвали?
- Флорантен. Его отец был лучшим кондитером в Мулене.
Курсель в ярости сжал свои маленькие кулачки.
- Возьмите себя в руки. Если не произойдет чего-нибудь непредвиденного, ваше имя не попадет в газеты и все сказанное здесь останется в тайне. Ваша жена ревнива?
- Не сомневаюсь, но не очень сильно. Она догадывается, что время от времени у меня завязывается интрижка в Марселе или Париже.
- У вас есть кто-то, помимо Жозе?
- Случается. Как все мужчины, я любопытен.
Он оглядывался в поисках своей шляпы, оставленной в приемной. Мегрэ самолично отвел его туда, боясь стычки между ним и Флорантеном.
Тот мрачно взглянул на них обоих с таким видом, словно желал убедиться, отхватил ли Курсель положенный ему, Флорантену, кусок.
Когда промышленник удалился, инспектор Дьедонне, поднявшийся при появлении Мегрэ в приемной, спросил:
- Мне отчитаться?
- Что-нибудь произошло?
- Нет. Позавтракав в бистро по соседству, он вернулся к себе и только в половине десятого на метро отправился сюда. Попросился к вам на прием. Потом подошел тот, другой, они пожали друг другу руки. О чем они говорили, я не слышал.
- На сегодня все.
Мегрэ сделал знак Флорантену:
- Входи.
Уже в кабинете, закрыв за ним дверь, Мегрэ долго изучающе разглядывал его.
Флорантен не поднимал головы, его большое костистое тело казалось каким-то обмякшим, словно тесто, готовое разлезться в разные стороны.
- Ты еще больший негодяй, чем я думал.
- Знаю.
- Зачем ты это сделал?
- Я не знал, что встречу его здесь.
- А зачем явился?
Он вскинул голову и с жалким видом уставился на Мегрэ.
- Как ты думаешь, сколько денег у меня в кармане?
- Какое это имеет значение?
- Как раз большое. У меня всего-навсего монета в пятьдесят сантимов. И во всей округе нет ни одного магазина, бистро или ресторана, где мне отпустили бы в кредит.
Настала очередь комиссара изумиться, почти в той же степени, что и его упитанному собеседнику, только что покинувшему кабинет.
- Ты пришел просить денег?
- У кого же мне их просить в подобных обстоятельствах? Полагаю, ты уже поставил в известность высокопарного кретина Паре, что я не брат Жозе...
- Конечно.
- Должно быть, он мигом лишился своих иллюзий.
- В любом случае у него серьезное алиби. Вчера от трех до четырех он находился у себя в кабинете.
- Увидев, как в приемную входит молочный поросенок, я подумал: не все потеряно...
- Ты просил на похороны! Тебе не стыдно?
Флорантен пожал плечами:
- Знаешь, когда бывает стыдно... Заметь, я подозревал, что он тебе об этом расскажет. Но поскольку я пришел первым, то надеялся, что ты начнешь с меня.
Он умолк; Мегрэ подошел к окну. Воздух с улицы редко казался таким чистым.
- Что будет с сорока восемью тысячами франков?
Мегрэ вздрогнул. В уме не укладывалось, чтобы в такой момент человек мог думать о деньгах.
- Отдаешь ли ты себе отчет, что я оказался без всяких средств к существованию? На реставрации мебели много не заработаешь. К чему мне лукавить с тобой? Это было прикрытием.
- Это я понял.
- И пока я не подыщу себе какую-нибудь работенку...
- Что ты собираешься делать?
- Если потребуется, пойду разгружать овощи на рынке.
- Предупреждаю: тебе запрещено покидать Париж.
- Я все еще на подозрении?
- До тех пор, пока преступник не угодит за решетку.
Так ты и вправду ничего не знаешь о хромом?
- Жозе было известно только его имя - Виктор. Он никогда не рассказывал ей ни о жене, ни о детях. И чем он занимается, она тоже не знала, но по всему было видно, человек он состоятельный. Дорогие костюмы, подогнанные по фигуре рубашки. Запомнилась мне одна деталь. Однажды он вынул бумажник, а вместе с ним из кармана выпал проездной, действительный на железнодорожной линии Париж-Бордо.
Для инспекторов это должно было стать отправной точкой. Не так уж много постоянных пассажиров на этой железнодорожной ветке.
- Видишь, я как могу помогаю вам...
Мегрэ понял намек, вынул из кармана бумажник и отсчитал сто франков.
- Постарайся потратить не все сразу.
- Слежка за мной будет продолжаться?
- Да.
Мегрэ приоткрыл дверь в кабинет инспекторов, позвал Леруа и снабдил его инструкциями.