Носители передовых идей непременно наталкиваются на огромные трудности. Его контора в Монпелье.
- Он живет в Монпелье?
- А вы не знали?
Каждый говорил о своем, и Фернан Курсель начал терять терпение.
- Почему бы вам не позвать его и не задать все эти вопросы ему?
- Придет и его очередь.
- Вы, кажется, настроены против него.
- Вовсе нет, господин Курсель. И даже признаюсь вам: мы учились в одном лицее.
Толстяк вынул сигару из золотого портсигара.
- Вы позволите?
- Сделайте одолжение. Сколько раз вы давали ему деньги?
Курсель задумался.
- Три раза. В последний раз он забыл в Монпелье свою чековую книжку.
- О чем он говорил с вами несколько минут назад в приемной?
- Я обязан отвечать?
- Желательно.
- Это так тягостно. Но что делать!
Он вздохнул, вытянул свои короткие ножки и выпустил изо рта сигарный дым.
- Ему неизвестно, на что сестра употребляла деньги. Мне тоже, да и не мое это дело. Так сложилось, что сейчас он на мели, поскольку все вложил в свой проект; поэтому он просил меня участвовать в расходах на похороны.
При этих словах лицо Мегрэ расплылось в широкой улыбке, отчего Курсель пришел в негодование. Да, Флорантен был не промах!
- Извините. Скоро вы поймете. Знайте, тот, кого вы считаете Леоном Папе, на самом деле является Леоном Флорантеном. Он сын кондитера из Мулена, мы вместе учились в лицее.
- Так это не брат...
- Нет, дорогой господин Курсель. Ни брат, ни кузен, что, однако, не мешало ему жить с ней.
- Вы хотите сказать...
Курсель встал, не в силах оставаться на месте.
- Нет, - твердо заявил он. - Это невозможно. Жозе не способна...
Он заметался по кабинету, роняя пепел на ковер.
- Не забывайте, господин комиссар, я знаю ее десять лет. Вначале, до моей женитьбы, мы жили вместе. Это я нашел квартиру на Нотр-Дам-де-Лоретт и обставил ее с учетом ее вкусов...
- Ей было тогда двадцать пять?
- Да. А мне тридцать два. Тогда еще был жив мой отец, и я мало занимался делами, а представлял фирму в Париже мой брат Гастон.
- Где и как вы познакомились?
- Я ждал этого вопроса и знаю, что у вас на уме. Познакомились мы на Монмартре, в ночном кабаре "Новый Адам", сейчас его уже нет.
- Она там выступала?
- Нет, в ее обязанности входило приглашать посетителей на танец. Это вовсе не означает, что она послушно шла на все, что от нее просили. Когда я увидел ее, она в одиночестве сидела за столиком, грустная, почти без косметики, одетая в скромное черное платье. Держалась так робко, что я боялся заговорить с ней.
- Вы провели вечер вместе?
- Разумеется. Она рассказала мне о своем детстве.
- Где она родилась?
- В Ла-Рошели. Ее отец, рыбак, погиб в кораблекрушении, у нее осталось четверо братьев и сестер младше ее.
- А ее мать? Бьюсь об заклад, что та умерла.
Курсель зловеще взглянул на Мегрэ:
- Если вы желаете, чтобы я продолжал.
Курсель зловеще взглянул на Мегрэ:
- Если вы желаете, чтобы я продолжал...
- Прошу прощения. Видите ли, дело в том, что всего этого не существует.
- У нее нет четырех братьев и сестер?
- Нет. И ей не нужно было ради них работать в кабаре на Монмартре. Ведь она так представила вам дело?
Утратив решительность и опустив голову, Курсель вновь сел на свой стул.
- Мне трудно вам поверить. Я страстно любил ее.
- И тем не менее женились на другой?
- Да, на одной из моих кузин. Годы шли. Я хотел иметь детей.
- Вы живете в Руане?
- Большую часть недели.
- Кроме четверга?
- Откуда вам это известно?
- По четвергам вы где-нибудь ужинали с Жозе, затем шли в кино или театр и оставались у нее на ночь.
- Да, именно так и было. Я хотел порвать с ней, но не смог.
- Ваша жена в курсе?
- Разумеется, нет.
- А ваш брат?
- Я был вынужден рассказать ему, пришлось ведь придумать, будто по четвергам я должен бывать в нашем представительстве в Марселе. Гастон считает меня идиотом, - не без простодушия добавил он.
Мегрэ удержался от улыбки.
- Как подумаю, что я только что был готов расплакаться перед этим человеком, который...
- Флорантен не единственный.
- Что вы имеете в виду, господин комиссар?
- Скончайся она иначе, я не стал бы вас ни во что посвящать, господин Курсель. Но ее убили. На меня возложена обязанность отыскать убийцу, а это возможно лишь в атмосфере доверия.
- Вам известно, кто стрелял?
- Пока нет. Не считая Флорантена, вас, регулярно навещавших ее, было четверо.
Курсель тряхнул головой, словно все никак не мог поверить.
- Я чуть было не женился на ней. Не удержи меня Гастон, как знать...
- Среда была днем высокопоставленного чиновника, на ночь он не оставался.
- Вы с ним виделись?
- Сегодня утром.
- Он признался?
- Он не скрывал от меня ни самих посещений, ни их характера.
- Сколько ему лет?
- Пятьдесят пять. А не встречали ли вы Случайно хромого - может быть, в лифте или в квартире?
- Нет.
- Один из вас, мужчина в летах, был хромым, я скоро отыщу его, если это уже не сделано моими инспекторами.
- Кто еще? - вздохнул Курсель, торопясь закончить разговор.
- Еще некий рыжеволосый молодой человек, моложе вас всех. Ему лет тридцать, работает в страховой компании.
- Полагаю, вы не знали Жозе при жизни?
- Да, это так.
- Если бы вы ее знали, вам было бы понятно мое замешательство. Можно было поклясться, что она - сама честность. Честность, доходящая до наивности.
- Вы давали ей на жизнь?
- Приходилось упрашивать, чтобы она взяла. Она хотела устроиться на работу в какой-нибудь магазин, бельевой например. Но была не слишком крепкого здоровья.