Затем снял пиджак, распустил галстук.
- Дружок по лицею тут у меня объявился. Вляпался, понимаешь, по горло. И при этом ему нечего рассчитывать, чтобы хоть кто-то проникся к нему симпатией.
- Убийство?
- Выстрел из револьвера. Женщина мертва.
- Ревность?
- Нет. Если только стрелял не он сам.
- Точно сказать нельзя?
- Ужинать, - вздохнул Мегрэ, словно спохватившись, что и так наговорил лишнего.
Все окна были раскрыты настежь, заходящее солнце позолотило все вокруг. На ужин был цыпленок под эстрагоном - блюдо это как нельзя лучше удавалось мадам Мегрэ, - со спаржей на гарнир.
Мадам Мегрэ была в одном из тех хлопчатобумажных платьев в мелкий цветочек, какие она носила дома, что придавало ужину подчеркнуто домашний характер.
- Вечером тебя не будет?
- Не думаю. Жду звонка Жанвье.
Звонок раздался в тот самый миг, когда он взялся за свою половинку дыни.
- Алло. Слушаю тебя, Жанвье. Ты вернулся на службу? Удалось что-нибудь откопать?
- Почти ничего, шеф. Сперва опросил двух торговцев с первого этажа. Слева бельевая лавка "У Элианы". Такое белье найдешь разве что на Монмартре. Кажется, туристы сходят по нему с ума. Так вот: две девушки, блондинка и брюнетка, более-менее в курсе того, кто входит и выходит из дома. По моему описанию они тут же узнали Флорантена и жертву. Она покупала у них белье, правда, обычное, без всяких там причуд. Судя по их отзывам, она была очаровательная, спокойная и улыбчивая - этакая кокетливая и милая дамочка из мелкой буржуазии.
Они знали, что Флорантен живет с ней, и его тоже любили. Даже углядели в нем некий аристократический лоск. Опустившийся аристократ, как они выражаются.
Немного злились на Жозе за то, что она наставляет ему рога, увидев однажды, как она выходит из дому с господином, навещающим ее по средам.
- С Франсуа Паре? Из министерства общественных работ?
- Да, наверное. Так они узнали, к кому он приходит каждую неделю, почти всегда в один и тот же час. У него всякий раз проблемы с парковкой черного "ситроена". Он непременно приносит конфеты или что-нибудь в этом роде.
- Они знают и других?
Только того, что бывал по четвергам, он самый давний. Вот уже годы появляется он на улице Нотр-Дамде-Лоретт, и у них такое впечатление, что когда-то он некоторое время жил в этом доме. Они прозвали его толстячком. У него круглое розовое лицо младенца со светлыми глазами навыкате. Почти каждую неделю они с Жозе где-нибудь ужинали, а потом шли в театр. После он оставался у нее и уходил лишь поздно утром.
Мегрэ справился со своими записями.
- Фернан Курсель, из Руана. Парижская контора на бульваре Вольтера. А что другие?
- О других им ничего не известно, и они убеждены, что в дураках в этой истории оказался Флорантен.
- Еще что?
- Справа "Обувная лавка Мартена". Вытянута вглубь, помещение темное. Полки с обувью мешают видеть улицу, если, конечно, не торчать все время перед застекленной дверью. - Продолжай.
- На втором этаже слева - дантист. Ничего не знает.
Четыре года назад лечил Жозе. Три визита, пломбирование зуба. Справа пожилая чета, почти не выходят. Муж служил прежде во "Французском банке", кем, не знаю.
Справа пожилая чета, почти не выходят. Муж служил прежде во "Французском банке", кем, не знаю. Их дочь замужем и навещает их каждое воскресенье с мужем и двумя детьми. Квартира окнами во двор в данный момент пустует. Жильцы вот уже месяц в Италии. Муж и жена, оба реставраторы. Третий этаж. Портниха, шьет корсеты. Ей помогают две девушки. Они даже не знают о существовании Жозефины Папе. Следующая квартира - мать троих детей, старшему из которых пять. Ну и здорова же глотку драть! Куда денешься, когда надо перекричать троих крикунов. Вот что она сказала: "Это просто отвратительно. Я написала хозяину. Муж был против, но я все же сделала это. Он вечно боится попасть в какую-нибудь историю.
Разве можно заниматься подобным ремеслом в приличном доме, где есть дети? Что ни день, то другой, я уж стала узнавать их по тому, как они звонят в дверь. Хромой заявлялся в субботу днем, сразу после обеда. Его походку легко отличить. Да еще вызванивал в определенном ритме: та-тата-та... та-та! Вот дурачок! Думает, наверное, что он у нее единственный свет в окошке..."
- А что-нибудь еще о нем ты узнал?
- Ему лет пятьдесят, приезжает в такси.
- А Рыжий?
- Это новенький. Появился всего несколько недель назад. Он моложе других, лет тридцать - тридцать пять, по лестнице поднимается, перепрыгивая через ступеньку.
- У него есть ключ?
- Нет. Ни у кого, кроме Флорантена, ключа нет, кстати, мать семейства называет Флорантена сутенером с хорошими манерами. Вот ее слова: "Я предпочитаю сутенеров с Пигаль. Те по крайней мере рискуют. И ни на что другое уже не годны. А ведь этот-то, должно быть, из хорошей семьи, образован..."
Мегрэ не удержался и улыбнулся, сожалея о том, что не самолично опросил весь дом.
- В квартире справа никого. На пятом я попал в разгар семейной сцены. "Если ты не скажешь, где была и с кем..." - рычал муж. "Я что, не могу выйти за покупками, не отчитываясь перед тобой за все магазины, где побывала? Может, тебе еще справки от продавцов представлять?" - "Думаешь, я поверю, что тебе понадобилось полдня, чтобы купить себе туфли? Отвечай: кто?" - "Что кто?" - "С кем ты была?" В общем, я предпочел ретироваться. Напротив квартира пожилой дамы. В этом квартале просто жуткое количество стариков. Эта ничего не знает. Наполовину глуха, в квартире пахнет чем-то прогорклым. На всякий случай подкатился к привратнице.
Она только взглянула на меня своими рыбьими глазами и ни гугу.
- Я тоже не смог из нее ничего вытянуть, если тебя это может утешить. Утверждает, что между тремя и четырьмя в дом никто не входил.
- Она в этом уверена. Еще уверяет, что не отлучалась, а незамеченным никому мимо нее не пройти. Она и перед присяжными будет упорно это твердить. Чем мне теперь заняться?
- Иди домой, завтра увидимся на службе.
- Спокойной ночи, шеф.
Только Мегрэ повесил трубку и собрался доесть свой кусок дыни, как вновь раздался звонок. На этот раз звонил Лапуэнт. Он был возбужден.
- Шеф, я уже четверть часа пытаюсь связаться с вами, но все время занято. До этого звонил на службу. Сейчас я в табачном киоске. Есть новости.
- Выкладывай.
- Когда мы вышли из полиции, он был прекрасно осведомлен о том, что за ним следят, и, спускаясь по лестнице, даже обернулся и подмигнул мне. Я шел за ним на расстоянии трех-четырех метров. У площади Дофина он подумал-подумал и направился к пивной "У дофины".