Он поговаривал о том, чтобы уехать со мной в Америку.
Тогда, чтобы избежать осложнений, Бассо...
- Понимаю! Понимаю! Но ваш муж мог, например, говорить об отъезде в Америку еще шесть лет тому назад, когда...
- На что вы намекаете?
Она уже готова была возмутиться. При одной мысли о сцене оскорбленного достоинства Мегрэ предпочел замять разговор.
- Извините меня. Просто я думал вслух. Поверьте, я ровно ни на что не намекаю. Джеймс и вы вправе делать что угодно. Как раз то же самое говорил мне приятель вашего мужа, Ульрих.
Полуприкрыв глаза, он наблюдал за обоими. Госпожа Файтен удивленно посмотрела на Мегрэ:
- Приятель моего мужа?
- Или знакомый по деловым связям.
- Скорее так, потому что я никогда не слыхала этого имени. Что он вам говорил?
- Ничего особенного. Мы разговаривали о мужчинах и женщинах вообще.
Джеймс немного удивленно смотрел на комиссара, как человек, который начинает что-то подозревать и старается понять, к чему клонит собеседник.
- Все-таки он знает, где Марсель, и не хочет мне говорить! - опять начала госпожа Файтен, вставая. - Что же, я и сама узнаю! К тому же я уверена, что он напишет мне и попросит приехать. Он жить без меня не может.
Джеймс отважился подмигнуть Мегрэ - иронически, а больше угрюмо, что означало: "Можете себе представить, станет он ей писать, чтобы она опять села ему на шею! Такая женщина, как она!".
Мадо повернулась к нему.
- Это твое последнее слово, Джеймс? Так вот твоя признательность за все, что я для тебя сделала?
- Вы много сделали для него? - спросил Мегрэ.
- Но... Он был моим первым любовником! До него я даже не представляла, что смогу обманывать мужа. Заметьте, что с тех пор он здорово изменился. Он не пил тогда. Следил за собой. У него были волосы.
Стрелка весов колебалась между трагедией и буффонадой. Надо было сделать усилие, чтобы заставить себя вспомнить о мертвом Ульрихе, которого кто-то сбросил в канал Сен-Мартен, о том, что шесть лет спустя за навесом двухгрошового кабачка застрелили Файтена и что Бассо скрывается со всей семьей, преследуемый полицией.
- Вы думаете, он смог добраться до границы, комиссар?
- Не знаю. Я...
- Если понадобится... Вы ведь поможете ему? Вы же были у него в гостях. Вы имели возможность оценить...
- Мне надо возвращаться в контору. Я уже опоздал, - сказал Джеймс, ища на всех стульях свою шляпу.
- Я тоже иду, - поторопился сказать Мегрэ. Больше всего ему не хотелось оставаться с глазу на глаз с госпожой Файтен.
- Вы торопитесь?
- У меня дела, да. Я еще приду к вам.
- Увидите, Марсель сумеет отблагодарить вас за то, что вы сделаете для него.
Она гордилась, своими дипломатическими способностями. Она ясно представляла себе Мегрэ, ведущего Бассо к границе и с благодарностью принимающего несколько бумажек по тысяче франков за свою услугу.
Когда он протянул ей руку, она долго многозначительно пожимала ее. И, кивнув в сторону Джеймса, проговорила:
- Не надо слишком сердиться на него. С тех пор, как он пьет...
Оба молча спускались по бульвару Батиньоль. Джеймс делал большие шаги и смотрел себе под ноги.
Мегрэ с наслаждением короткими затяжками курил трубку и, казалось, был поглощен созерцанием улицы.
Только на углу бульвара Малерб комиссар спросил, как бы невзначай:
- Правда, что Файтен никогда не просил у вас денег? Джеймс пожал плечами.
- Он прекрасно знал, что у меня их нет!
- Вы работали в банке на площади Вандом?
- Нет! Я служил переводчиком в американской нефтяной фирме на бульваре Хауссман. Мне не платили и тысячи франков в месяц.
- У вас была машина?
- Я ездил на метро, да! Впрочем, как и сейчас.
- У вас уже была тогда эта квартира?
- Тоже нет! Мы жили в меблированных комнатах на улице Турень.
Он устал. На лице его было написано отвращение.
- Выпьем что-нибудь?
И, не дожидаясь ответа, вошел в бар на углу и заказал два перно.
- Мне-то все равно, понимаете? Но ни к чему устраивать неприятности жене. Ей и без того хватает забот.
- Она неважно себя чувствует? Опять пожимание плечами.
- Думаете, у нее веселая жизнь. Кроме воскресений в Морсанге, когда она может немного отвлечься...
И без всякого видимого перехода, положив на стойку десяти-франковую бумажку:
- Вы придете сегодня вечером в кафе Ройяль?
- Возможно.
Протягивая руку Мегрэ, он после минутного колебания тихо спросил, глядя в сторону:
- Что касается Бассо... Ничего нового?
- Профессиональная тайна, - ответил Мегрэ, добродушно улыбнувшись. - Вы очень любите его?
Но Джеймс с угрюмым видом уже шагал прочь, потом на ходу вскочил на подножку автобуса, едущего в сторону площади Вандом.
Минут пять Мегрэ неподвижно простоял на тротуаре, докуривая трубку.
IX. Ветчины на двадцать два франка
На набережной Орфевр повсюду разыскивали Мегрэ, потому что из жандармерии в Ла-Ферте-Але была получена телеграмма: "Семья Бассо найдена точка Ждем указаний".
Результат изрядной исследовательской работы плюс случай.
Вначале исследовательская работа: тщательное обследование, по указанию Мегрэ, машины, брошенной Джеймсом в Монле-ри - в результате очерчен очень узкий круг поиска с центром в Яа-Ферте-Але.
И тут вмешивается случай, при весьма забавных обстоятельствах.
Совершенно безрезультатно были прочесаны все кабачки, проверены документы у всех прохожих. Точно также безрезультатно опросили добрую сотню жителей.
Когда бригадир Пикар пришел завтракать домой в тот день, жена, кормившая ребенка, сказала ему.
- Тебе придется сходить за луком в лавку. Я забыла купить.
Лавка в маленьком городишке, на базарной площади.
Там уже было несколько кумушек. Полицейский, не любивший подобного рода поручений, с независимым видом стоял у двери. Когда дошла очередь до старухи, которую все звали мамаша Матильда, он услышал, как продавец сказал:
- Сдается, вы стали себя ублажать с некоторых пор. На двадцать два франка ветчины! И все это вы съедите одна?
Пикар машинально взглянул на старуху, бедность которой не оставляла сомнения. Пока ей отрезали ветчину, он стал прикидывать что-то в уме.