Поэтому вам лучше уйти. Я
обещал держать ухо востро.
- Чушь! - Обогнув машину, она села. - Идите сюда и дайте мне сигарету. Клайд Осгуд потерял голову и поэтому свалял дурака. Что может
случиться с быком, если здесь всего двое ворот, из которых одни находятся возле дома, а вторые охраняете вы? К тому же сейчас вы ничем не можете
способствовать своей карьере. Идите же сюда и поиграйте с одной из ваших игрушек.
Я посветил в направлении ворот, выключил фонарик и подсел к ней.
- Не так близко, - произнесла она совершенно другим тоном. - Я боюсь щекотки.
- Во всем этом был, конечно, элемент неожиданности, сказал я, доставая сигареты, - но должен предупредить, что такие выходки меня
раздражают, а ничего нового для меня вы не придумаете. К тому же вы немного не рассчитали. Такая игра в кошки-мышки оправдана только тогда,
когда вы уверены, что рыбка уже клюнула, а вам еще далеко...
Я прервал свои рассуждения, потому что она вскочила и зашагала прочь.
- Обед отменяется, - крикнул я вдогонку, - а что-то другое вы вряд ли сможете предложить.
Она вернулась, уселась в футе от меня и провела кончиками пальцев по моему рукаву.
- Дайте мне сигарету, Эскамильо. Я чиркнул спичкой, и она прикурила.
- Спасибо. Ну что ж, давайте знакомиться? Расскажите мне о себе.
- Что именно?
- Ну... расскажите о своей первой женщине.
- С удовольствием. Я плыл вверх по Амазонке на каноэ. Я был один, так как всю провизию шутки ради скормил крокодилам, а нанятые мной
туземцы сбежали в джунгли. В течение двух месяцев я питался только рыбой, но однажды огромный тарпон оборвал мою снасть, и я оказался без
средств к существованию. Я умирал от голода, но упорно двигался вверх по реке, пока на пятый день не наткнулся на маленький островок. На берегу
его стояла женщина восьми футов ростом. Это была амазонка. Я причалил к берегу, она подхватила меня на руки и отнесла в свою хижину, уверяя, что
мне не достает только женской ласки.
Ничего съедобного на острове не оказалось. Поэтому я избрал единственный выход и к заходу солнца уже варил амазонку в огромном котле, куда
она обычно выжимала масло из лимонов. Она оказалась потрясающе вкусной. Насколько я помню, это и была моя первая женщина. Конечно, с тех пор...
Лили прервала меня и попросила рассказать о чем-нибудь другом.
Мы выкурили еще по сигарете, и, возможно, мое дежурство так и прошло бы, если бы с пастбища не донесся внезапный звук, похожий на глухой
удар, едва слышный из-за стрекота сверчков и кузнечиков. Это меня не очень обеспокоило, но я вспомнил, что ближайшие ко мне ворота не
единственные, и решил выяснить, в чем дело. Лили запротестовала, уверяя, что это нелепо, но все-таки пошла со мной.
Она уцепилась за мою руку, - по ее словам, чтобы не упасть. Я забыл о зарослях шиповника, и Лили запуталась в них, так что мне пришлось
извлекать ее оттуда. Завернув за угол, мы очутились в огороде, рядом с домом, и я сказал, что теперь она может уйти, но она заявила, что ей
нравится мое общество. Цезаря я так и не обнаружил. Видимо, он предпочитал другой конец пастбища. Мы приблизились ко вторым воротам, но быка
по-прежнему нигде не было видно. Я остановился, прислушиваясь, и до меня донесся какой-то шорох, словно что-то волокли по земле. Я поспешил
вперед, время от времени посвечивая на пастбище.
Я поспешил
вперед, время от времени посвечивая на пастбище. Лили чуть приотстала. Признаться, шорох встревожил меня, поэтому я почувствовал огромное
облегчение, когда увидел быка ярдах в десяти от забора. Потом мне показалось, что он стоит на голове, - во всяком случае, так это выглядело при
тусклом свете фонарика. Я припустился трусцой. Когда я. остановился в очередной раз и включил фонарик, то увидел, что бык катает что-то рогами
по земле. И вдруг я разглядел такое, что мои пальцы, державшие фонарик, онемели. Позади я услышал испуганный возглас Лили, а затем ее хриплый
шепот:
- Это... это... Господи, да отгоните же быка!
Мне подумалось, что он, может быть, еще жив, а тогда надо действовать быстро и самостоятельно. Я переложил фонарик в левую руку, достал
пистолет и начал медленно приближаться к быку.
Опасаясь, что он кинется на свет, я вытянул в сторону руку с фонариком и светил быку прямо в морду. Бык не тронулся с места.
Когда я находился в десяти футах от него, он поднял голову и заморгал. Я несколько раз выстрелил в воздух. Бык взбрыкнул и ускакал прочь,
сотрясая землю. Я мигом подбежал к тому, что лежало на земле, и посветил фонариком. Одного взгляда было достаточно.
"Черта с два он жив", - подумал я и принялся освещать пастбище, высматривая быка, но тут же понял, что это глупо, и вернулся к забору. Лили
была на грани истерики. Она забрасывала меня вопросами.
- Это Клайд Осгуд, - ответил я. - Мертвый. Убирайтесь отсюда или замолчите, а то... -Я услышал крики со стороны дома и что есть мочи
завопил:
- Сюда! Сюда!
Показались огоньки фонариков. Через минуту на месте происшествия было уже четверо: Пратт, Джимми, Каролина и Макмиллан. Мне не пришлось
ничего объяснять. Фонари были у каждого, а остальное лежало перед глазами. Каролина, взглянув, отвернулась и больше не оборачивалась. Пратт
привалился к забору, не в силах отвести взгляда. Джимми влез было на забор, но тут же спрыгнул назад.
- Вынесите его оттуда, - сдавленным голосом произнес Пратт. - Надо вынести его... Где Берт? Куда подевался этот чертов Берт?
Макмиллан спросил:
- В кого вы стреляли? В Цезаря? Где он?
- Не знаю, - ответил я.
Появился Берт с сильным электрическим фонарем. Из темноты вынырнул Дейв с дробовиком в руках. Возвратившийся откуда-то Макмиллан сказал,
что бык на другом конце пастбища и что его нужно привязать, но куда-то пропала веревка. Не видел ли ее кто-нибудь? Мы ответили, что не видели.
Дейв вызвался принести веревку, и Макмиллан привязал быка. Я вдруг услышал свое имя и с изумлением увидел шефа.
- Где твой фонарик? - спросил он. Дай его мне.
- Как вы попали сюда?
- Гулял, услыхал выстрелы и встревожился, не случилось ли что с тобой. Когда я подходил, мистер Макмиллан, привязывавший быка, рассказал
мне, что произошло, - вернее, что было обнаружено. Кстати, мне вновь придется тебя предупредить, чтобы ты сдерживал свои профессиональные
инстинкты. Не хватало только оказаться замешанным в этом деле!
- При чем тут профессиональные инстинкты?
- О! У тебя шок. Когда он пройдет, постарайся сообразить. Он протянул руку.
- Дай сюда фонарик.
Я отдал ему фонарик, и он пошел вдоль забора.