– Кроме?.. – подсказал Вулф.
– Я хотела сказать, что он любит только тратить деньги и прожигать жизнь. Хотя за последний год тратить ему было почти нечего. Дядя Артур уволил
его. Вряд ли он, конечно, голодал. Мне кажется… Я почти уверена, что, когда дядя позвонил мне и попросил прийти в контору, это было как то
связано с Филипом.
– Почему вы так думаете?
– Потому что во всех предыдущих случаях, когда он за мной посылал, речь неизменно шла о Филипе. Он думал, что я… Словом, дядя Артур считал, что
я могу на него повлиять.
– Это так?
– Возможно… в какой то степени.
– Когда это случилось в последний раз?
– Почти год назад.
– Чего именно хотел от вас ваш дядя?
– Чтобы я… Чтобы я попыталась его остепенить. Образумить. Заинтересовать делом. Он знал, что Филип хочет… хотел на мне жениться. Разумеется,
Филип на самом деле мне вовсе не кузен – ведь он приемный сын. Мы с ним вообще не родственники, но я не хотела выходить за него замуж. Я его не
любила.
– Но ваш дядя пытался уговорить вас вступить с ним в брак?
– О нет. Он горой стоял против нашего бракосочетания… Мне это даже казалось странным. Но как бы то ни было, дядя Артур считал, что я пользуюсь
достаточным влиянием на Филипа, чтобы попытаться его урезонить.
– А сам Филип тоже оставил надежду жениться на вас?
– Ну, он… Он уже отказался от своих попыток.
Леонард Клифф нахмурился.
– Послушай, – неожиданно выпалил он, – как он выглядит?
– Филип?
– Да.
– Ну… он высокий. Высокий, широкий в плечах, лицо худое с запавшими глазами. Он грубый… Я хочу сказать, что у него грубоватый вид…
Клифф шлепнул ладонью по подлокотнику кресла.
– Это был он! Я видел его в управлении полиции сегодня утром. Это был он!
– И что из того? – нетерпеливо спросил Вулф.
– Да я из за этого и пришел к вам! Это тот самый человек, которого я видел вчера вечером! Только тогда он был в плаще.
– Вот как? – произнес Вулф. – Тот, который пришел в семь сорок? После отъезда мистера Джадда.
– Да!
– Насколько вы в этом уверены?
– Абсолютно уверен. Я сразу узнал его – еще в полиции. Я попытался выяснить, кто он, но меня выдворили. Но теперь, по описанию Эми, я узнал его…
Вулф напустился на Эми:
– Вам известно, где он живет?
Эми помотала головой.
– Нет. Но… я не верю… Не думаете же вы, что он…
– Я еще не начал думать. Мне еще нужно добыть пищу для размышлений. – Вулф обратился ко мне: – Арчи, кого можно попросить, чтобы разыскали и
привели сюда Филипа Тингли…
Я, не дослушав, вскочил и зашагал к дверям.
Это уже третий человек, за которым меня отправляли менее чем за двадцать четыре часа. Первого убили, прежде чем я успел до него добраться.
Второй пригрозил, что упечет меня в тюрьму. Сами понимаете, насколько я был нацелен на третьего.
Однако для начала требовалось еще узнать, где он живет. Адрес мне удалось раздобыть довольно просто: негритянка горничная из дома Тингли
оказалась разговорчивой особой. Я заехал в указанный дом на Двадцать девятой улице к востоку от Второй авеню, но Филипа не застал. Дом был сырой
и захудалый – отсыревшая пятиэтажная коробка без лифта. Я несколько раз нажал на кнопку с табличкой «Филип Тингли», но ответного щелчка не
дождался. Поскольку дверь была не заперта, я толкнул ее, вошел в мрачный и душный подъезд и поднялся по гнилым ступенькам на четвертый этаж.
Минут десять побарабанив в дверь, я отказался от бесплодных усилий, сел на ступеньку и в течение почти двух последующих часов пытался не
задохнуться.
Глава 8
До пяти часов трудно было даже придумать более пустое и бесполезное времяпрепровождение. Куда разумнее было бы отрядить на это занятие Фреда
Даркина, к услугам которого время от времени прибегает Вулф, но на сей раз мне хотелось лично выполнить просьбу Вулфа и самому доставить ему
Филипа. Устав ждать и проголодавшись, я заскочил в забегаловку на Второй авеню и расправился с тарелкой бобов и двумя стаканами молока, после
чего попытал счастья снова.
И опять безрезультатно. В половине пятого я еще раз вышел на улицу и сделал несколько звонков из ближайшего автомата; как оказалось, тоже
бесполезных.
Именно во время моей последней отлучки Филип Тингли и залетел в свое гнездышко. Возвращаясь на свой пост в пять часов, я от нечего делать нажал
на кнопку звонка – и тут же услышал долгожданный щелчок. Я ворвался в подъезд и вихрем взлетел на четвертый этаж.
Дверь в его квартиру была нараспашку, а сам Филип поджидал меня, стоя в проеме. Я с первого же взгляда убедился, что описание Эми точно
соответствовало оригиналу, а вот сам он явно не ожидал увидеть перед собой именно меня.
– Что вам нужно? – буркнул он.
Я ухмыльнулся.
– Мне нужны вы, приятель. Я уже битых пять часов околачиваюсь тут в ожидании.
– Вы из полиции?
– Нет. Моя фамилия Гудвин. Я…
Надо же, этот болван попытался захлопнуть дверь перед моим носом. Я успел выставить ногу, а потом проскользнул внутрь.
– Убирайся вон! – заорал он. – Вон отсюда!
– О Господи, – вздохнул я, – вы же даже не спросили, зачем я здесь. Откуда вы знаете, что я не Санта Клаус? – Я захлопнул за собой дверь пинком
ноги. Торопиться было некуда, поскольку до шести Вулф все равно занят.
– Давайте зайдем и потолкуем по душам…
Глава 9
Пожалуй, я утратил бдительность, но тем не менее выходка его была столь неожиданной, что полностью застала меня врасплох. Гибкие жилистые пальцы
впились мне в шею, причем с такой силой, что я мигом смекнул – шутки в сторону. Я ухватил его за запястья, но тщетно – Филип впился в меня, как
пиявка. Я резко пригнулся, дернулся и вырвался из захвата, однако не ожидавший такой прыти противник больно оцарапал мне щеку. Мне не по душе
колотить таких слабаков, которые плохо представляют, как пускать в ход кулаки, но и я не люблю, когда меня царапают.
Словом, я оттолкнул его левой рукой, а для пущей убедительности залепил увесистую оплеуху правой. Незадачливый кузен Эми пошатнулся, но,
натолкнувшись на стену, устоял на ногах.
– Прекрати! – приказал я. – Я не хочу…
Он козлом скакнул вперед и лягнул меня! Мало того, что мне было больно говорить – балбес сдавил мое горло, как клещами, – но горела ссадина на
щеке, а теперь еще и это! Словом, я ударил его еще разок, сильнее, чем намеревался. Бедняга сложился пополам, словно подрубленный. Потом упал. И
больше не шевелился.
Я склонился над останками, убедился, что Филип не притворяется, и решил пока осмотреть квартиру.
Единственная причина столь нелюбезного приема заключалась, по моему мнению, в том, что в квартире находился кто то, кому быть здесь не
следовало. Однако оказалось, что я ошибся. Ни в спальне, ни в кухне, ни в ванной не было ни души. Я заглянул под кровать, обследовал стенной
шкаф и вернулся еще раз взглянуть на негостеприимного хозяина. Он по прежнему был в отключке.