По его словам, вы сказали буквально
следующее: "Я согласна на любые условия". Поскольку вы говорили с ним как с лицом, меня представляющим, эти слова можно отнести и ко мне. Так
вот, сейчас я могу назвать эту сумму. Десять тысяч долларов.
Она в изумлении вытаращила на него глаза:
- Вы... Вы хотите сказать, что я должна буду заплатить вам десять тысяч долларов?
- Да. И я даже позволю себе следующее замечание.
Я подозреваю, что в любом случае деньги я получу от вас, прямо или косвенно, ибо Холмер, если я выполню его поручение, расплатится не иначе
как вашими же деньгами. Если он действительно управляет вашей собственностью и имеет на это широкие полномочия, то и плата за вашу поимку будет
определенно исходить из того же источника. Так что в действительности...
- Но это же явный шантаж! - воскликнула она.
- О, я несколько сомневаюсь в справедливости ваших слов, - ответил Вулф.
- Более того, я утверждаю, что это неприкрытый шантаж! Вы хотите сказать, что, если я не заплачу вам десять тысяч долларов за мое
пребывание в вашем доме и за сохранение его в тайне, вы попросту расскажете Перри Холмеру о том, где я, и получите эту же сумму, но только из
его рук!
- Ничего подобного я не говорил, - заметил Вулф.
Он был очень терпелив. - Я только сказал, что имею два предложения на выбор. Если вам не нравится это, то есть и другое. - Он бросил взгляд
на стенные часы. - Сейчас десять минут двенадцатого. Гудвин помог вам разложить вещи, он же поможет их уложить обратно. Вместе с вашим багажом
вы вполне можете уйти отсюда через пять минут, и никто не увидит, куда вы направитесь и куда придете. Мы не станем подглядывать за вами из окон
и смотреть, в какую сторону вы повернете от нашего дома. Мы просто забудем о вашем существовании на десять часов сорок пять минут.
Но по истечении этого времени, начиная с десяти часов завтрашнего утра, я позвоню Холмеру и сообщу, что принимаю его поручение на тех
условиях, которые он мне предложил. И после этого я начну за вами охотиться.
Вулф взмахнул рукой:
- Поверьте, мне было очень неприятно предлагать вам оплатить расходы, но взять деньги у Холмера - это совсем другое дело. Я рад, что вы
отнеслись к моему предложению с презрением, даже назвали его шантажом. Но, поскольку мне нравится делать вид, будто я зарабатываю хоть крупицу
из того, что получаю, я вынужден поступать именно так. Однако это предложение все же остается в силе до десяти утра завтрашнего дня.
В случае, если вы все же решите предпочесть его игре в кошки-мышки.
- Но я вовсе не собираюсь платить вам десять тысяч долларов! - Она вздернула подбородок.
- Это ваше дело.
- Но это же просто смешно! - сказала она.
- Согласен. Хотя, конечно, возможна и альтернатива, и она действительно смешна, прежде всего для меня.
Выйдя из моего дома, вы можете направиться к себе, сообщить Холмеру по телефону о том, что вы здесь, увидеться с ним утром и после этого
спокойно отправиться спать, оставив меня в дураках. Но я вынужден рисковать, так как другого варианта у меня нет.
- Но я совсем не собираюсь домой и не намерена никому говорить, где буду находиться.
- Как вам будет угодно, - сказал Вулф, снова посмотрев на часы.
- Сейчас уже четверть двенадцатого, и я считаю, что вам не стоит терять
время, если вы решили возложить эту работу на меня. Арчи, - добавил он, обращаясь уже ко мне, - ты отнесешь багаж мисс.
Я медленно поднялся. Ситуация была в высшей степени неблагоприятной, но я не видел возможности изменить ее.
Присцилла ждать не собиралась. Она уже встала с кресла, пробормотав:
- Благодарю вас, я как-нибудь уж справлюсь сама, - и тут же направилась к двери.
Я посмотрел, как она пересекла прихожую и начала подниматься по лестнице вверх.
- Это все больше напоминает мне игру "разбегайтесь, овцы!", а не игру "в бары". Так, по крайней мере, мы называли ее в Огайо, - сказал я
Вулфу. - Именно эти слова должен выкрикивать пастух {Речь идет о детских играх, распространенных в то время в Америке. "Разбегайтесь, овцы" -
близка к русской игре в прятки, когда игрокам дается время, чтобы они могли спрятаться, а "пастух" должен потом найти их. Игра "в бары" ближе к
русской игре "в штандр", когда надо пробежать от одного "дома" (бара) к другому так, чтобы тебя не поймали или не попали в тебя мячом. (Здесь и
далее примеч. ред.)}. Игра может быть в высшей степени увлекательной и забавной, но мне, я думаю, следует сказать вам кое-что до того, как она
уйдет.
Я совершенно не уверен в том, захочу ли я в дальнейшем играть в нее. Может быть, вам придется меня уволить.
Он произнес всего лишь одну фразу:
- Выведи ее отсюда!
Я неторопливым шагом поднялся по лестнице, думая, что она ни в коем случае не примет моих услуг по упаковке вещей... Я увидел, что дверь в
ванную была открыта, и спросил:
- Можно войти?
- Не беспокойтесь, я не нуждаюсь в ваших услугах, - послышался ее голос. - Я ухожу.
Она ходила из комнаты в ванную и обратно. Чемодан, стоявший на ковре, был открыт и заполнен на три четверти. Эта девушка могла быть в
высшей степени подходящей спутницей в жизни.
Даже не взглянув на меня, она быстро и аккуратно покончила с укладкой чемодана и принялась за шляпную картонку.
- Присмотрите хорошенько за своими деньгами, - сказал я, - у вас их очень много. Не позволяйте чужим распоряжаться ими.
- Вы говорите так, как будто отправляете младшую сестренку в путь, - сказала она, не поднимая по-прежнему на меня глаз.
Сказано это было довольно добродушно, но все равно показалось мне не слишком приятным.
- Угу, - сказал я. - Там, внизу, вы сказали, что вам следует меня поздравить, и я, как вы помните, попросил вас подождать с этим. Я очень
сомневаюсь, заслуживаю ли я таких поздравлений.
- Теперь я думаю, что нет, и беру свои слова обратно, - сказала она.
Присцилла застегнула "молнию" на шляпной картонке, взяла жакет и шляпку, надела их и подошла к столу за сумочкой. Потом она потянулась за
шляпной картонкой, но та уже была у меня в руках, как и чемодан.
Она вышла первая, я - за ней. Внизу, в прихожей, она даже и не взглянула в сторону кабинета Вулфа, когда мы проходили мимо, но я невольно
посмотрел туда. Вулф сидел за письменным столом, откинувшись на спинку кресла, с закрытыми глазами. Когда мы подошли к входной двери и я открыл
ее, она сделала попытку взять у меня свои вещи, но я ей не позволил.