Марго вылетела оттуда, зажав нос. На улице отдышалась и присела на скамейку, не представляя себе, в каком направлении ей двигаться дальше, чтобы узнать хотя бы что-то об Астровых. И тут к ней подошла женщина. В сумерках ее лицо показалось ей серым, как и ее платье.
– Я следила за вами из окна своего дома, – сказала она насмешливо и в то же время не зло. – Вы кого-то ищете?
– Да. – Марго смотрела на нее во все глаза, поддавшись мистике, поскольку опустившийся на двор вечер с его тревожными и мрачными красками придал появлению этой женщины именно такой смысл. Больше того, она задала этот вопрос в тот момент, когда Марго уже отчаялась вообще связать этот странный и страшный дом с Ингой Новак. – Я ищу Астровых…
– Астровых? – В голосе женщины прозвучала нотка разочарования. – Вы давно их не видели?
– Да, очень.
– Тогда мне, наверное, придется рассказать вам, что с ними стало…
Кожа Марго пошла мурашками. А по голове словно пробежала, перебирая легкими лапками, мышь…
– А что с ними стало? И кто вы?
– Я – почтальон. Я всех знаю, кто жил в этом доме. Астровы до тех пор, пока не разбогатели, жили здесь. Нормальная семья. Андрей, Валентина и ее сестра Инга. Хорошие люди, симпатичные. Но потом что-то случилось в его бизнесе, и они с женой пропали… Думаю, их убили.
– Убили?
– Мне рассказывали, что об этом даже в газетах писали. Но лично я эти газеты не видела и ничего не читала.
– А что стало с Ингой? Я, собственно, Ингу ищу.
– С Ингой? Понятия не имею. Возможно, что она пропала вместе с ними, но может такое случиться, что она жива и здорова и живет во-он в том доме… – И почтальонша показала рукой на сияющий огнями дом на холме. – Это новостройка, туда поселили жильцов из этого дома. Но это уже не мой участок, поэтому про Ингу я вам сказать ничего не могу. Разве что спросить на почте…
– А вы не могли бы это сделать для меня? Я вам буду очень обязана… – Марго посмотрела ей в глаза так, чтобы у той не осталось ни тени сомнения в том, что ее труды будут вознаграждены.
– Я могу попробовать… Запишите мой телефон и позвоните завтра часа в три, когда я уже разнесу почту.
Марго записала номер телефона и поблагодарила женщину.
– Простите, а вы не знаете, кто-нибудь еще искал Ингу или Валентину…
– Конечно, искали. Они были людьми общительными, правда, до поры до времени, как говорится. Возможно, они остались должны кому-то или наоборот… Андрей был добрым парнем, его тут многие знали и любили.
– Вы с ним лично были знакомы?
– Я же почтальон… У нас с ним были свои дела. Я приносила ему письма на дом, вручала в руки, нередко – денежные переводы. Вот с этих самых денег он мне давал какую-то часть, даже не считая. Разве такое забывается?
Да уж, подумала Марго, для почтальона с его мизерным заработком такой вот Астров был вроде волшебника. И она права, эта простая женщина, такое не забывается.
– А что же милиция, не искала их?
– Как же! Искала. Я только удивляюсь, почему это вы ничего не знаете…
– Я из Синеньких, – соврала Марго, понимая, что сильно рискует. – Они же там раньше жили. А про московскую их жизнь мне ничего почти не известно. Просто приехала вот, поступать буду в театральный, хотела у них остановиться, соседи адрес дали…
– Понятно-понятно, – остановила она ее. – С Синеньких ему переводы и присылали. К ним и письма оттуда приходили, они же оттуда родом… Инга туда часто ездила, я сама однажды телеграмму отправляла с почты, мол, еду, ждите… Но это давно было, очень давно…
Марго возвращалась из Люблина на метро, зажав в руке драгоценный клочок бумаги с номером телефона почтальонши. От грохота электрички уши закладывало, тошнило. Хотелось есть, спать, и она поехала к Лютову.
* * *
– Астровы пропали, Инга Новак умерла в поезде, все это неспроста, – говорила Марго за столом, наверчивая на вилку оранжевые от соуса спагетти. – Но почтальонша – добрая женщина. Мне нравятся такие люди. Только их очень мало. Я понимаю, конечно, что она ждет от меня подачки. Как в свое время ждала от Астрова, но ей не жалко подать. Ты молчишь? Тебе есть что мне сказать? Или же ты приготовил для меня речь, смысл которой сводится к тому, чтобы я бросила копать под Ингу?
– Ты ее уже закопала, – мрачно заметил Лютов, так и не решивший для себя, стоит ли рассказать Марго о том, что случилось с Астровыми, или нет. – Так что теперь, подруга, мы с тобой должны найти ее родственников, чтобы те хотя бы похоронили ее на настоящем кладбище…
– Знаешь, я не хочу богохульствовать, но иногда мне кажется, что душа Инги не успокоилась, что она еще долго, до сорока дней, будет летать над Москвой, ища меня, чтобы проклясть…
– Выкинь эту чушь из головы и живи спокойно. Не хватало мне только, чтобы у тебя заболели нервы.
– А разве нервы могут заболеть? По-моему, они имеют обыкновение расшатываться или шалить…
– Ты смеешься, и это меня радует. И вообще, Марго, давно хотел тебе сказать, что завидую твоей выдержке и той легкости, с которой ты идешь по жизни. Я бы тоже хотел вот так…
– Ты не смог бы выбросить труп из окна. Ты об этом?
– Да… Только вот еще не решил для себя, хорошо это или нет. И что лучше – быть сделанным из металла или из другого, хрупкого материала…
– Что-то ты заговариваться стал. То ты боишься за мои нервы. А теперь вот предполагаешь, что я сделана из металла…
И вдруг ей кровь бросилась в лицо. Может, он имеет в виду, что мы с ним живем вместе, а спим в разных постелях?
Марго посмотрела на него пристально. Нет, мне это показалось. Лютов – не такой. У него есть женщина, и он не набросится на меня…
Потом она спросила себя, желает ли она его как мужчину, и тут же получила исчерпывающий ответ: он мне как отец.
– Очень вкусные спагетти… Спасибо.
– Ты поедешь на Петровку?
– Да, мне надо туда вернуться, чтобы не было неприятностей с Марком Аврелием.
– Да, кстати. – И Лютов принес ей книгу, небольшую, в золотистой суперобложке. – Вот, почитай, и ты поймешь, кто такой Марк Аврелий…
– Нет, только не сейчас… Если ты меня в ближайшие полчаса не отвезешь, я усну прямо здесь…
И Лютов исполнил ее просьбу. В машине она, полистав книгу с высказываниями великих людей, уснула и спящая была так похожа на Наташу Троицкую, что он чуть было не наделал глупостей, когда, уже приехав на Петровский бульвар и открыв дверцу, чтобы помочь ей выйти, присел рядом с ней и обнял ее. Все чувства, последние дни приглушенные рассудком, болезненно оголились и бесстыдно проявили себя в самом что ни на есть физическом смысле. Он захотел ее не как Марго, а именно как Наташу, нежную и ласковую женщину, умевшую любить так, как никто другой. Он даже услышал ЕЕ запах, неповторимый аромат молока и ванили, который так возбуждал его.
– Марго, просыпайся, приехали… – Он прошептал эти слова, боясь спугнуть наваждение. – Да просыпайся же ты, черт тебя побери…
Лютов вдруг почувствовал себя маленьким мальчиком, беспомощным перед обрушившимся на него горем одиночества – отняли маму. Смерть забрала Наташу Троицкую, и он осиротел. Да, он стал сиротой без этой женщины, неприкаянным и заброшенным мужчиной, ищущим в каждом женском объятии те ощущения, что прежде давали ему чувство покоя и защищенности. А еще любви. Они любили друг друга.
Марго проснулась и заворчала, закапризничала…
«А это что?» – «Так ведь ты же пошла к цыганам за вещами, ты же не можешь вернуться с пустыми руками, иначе тебя сочтут лгуньей…»
Он был прав, и она приняла из его рук объемный пакет. «Что там?» – «Белые ботинки, свитера, джинсы». Она молча вышла из машины и, сонно махнув ему рукой, двинулась вдоль бульвара к похожему на рождественский торт особняку.
* * *
После завтрака, во время которого она рассказала Марку Аврелию о его тезке (во времена Древнего Рима он был императором из династии Антонинов, представитель позднего стоицизма, умнейший был человек, почти как вы, Марк, вам стоит почитать его мысли), Маша, сидевшая тихо и кушавшая, как небесный ангел, одни лишь яблоки да апельсины, глазами показала ей, что пора работать.
Марго нехотя поднялась со стула и потянулась, забыв все приличия. И тут она услышала вопль, от которого ее пробрал мороз по коже. Резко обернувшись, она встретилась взглядом с Машей. Та смотрела на нее как на привидение. Глаза ее медленно наполнялись слезами, потом Марго показалось, что она смотрит вниз, на ее, Марго, ноги. Белые ботиночки Инги ослепили ее? Маша кинулась на пол и принялась ощупывать белую льняную ткань, развязала шнурки…
Марго посмотрела на Марка, спрашивая его взглядом, что ей делать и как реагировать на странное поведение Маши. Но по его растерянному лицу поняла, что он и сам удивлен не меньше.
– Машенька, встань, поднимись, маленькая… Ну что ты?
– Может, они ей что-то напомнили или ей тоже хочется иметь такие же? – предположила Марго.
– Да нет, ей все равно, в чем ходить.
– Значит, у нее были такие? В ее прошлой жизни? Или же трагедия, которая с ней произошла, – шептала она на ухо Марку, – связана с женщиной, носившей такие же ботинки?